Безработица в душе.
В прошлом шустрый, словно сеттер,
Я – диванный атташе:
Провожу благочестиво
Дни без края и конца,
На свидании ретиво
Не играю в жеребца
Со смазливою соседкой.
Захватила в сети лень.
И со мною домоседкой
Стала частая мигрень.
Приземлённые желанья
Плесневеют по углам.
Сокровенные признанья
Достаются докторам.
Вместо дружеских пирушек —
В одиночестве вино,
В окружении подушек
Примитивное кино.
Деградирую серьёзно
Без работы и забот,
Часто выгляжу курьёзно,
Как отбитый антрекот.
Всюду признаки регресса,
Впереди анабиоз,
Жизнь рептилии без стресса,
С тишиною симбиоз.
Воскресить стремленья, страсти
Сможет гормональный взрыв,
Разорвав тоску на части,
Словно лопнувший нарыв.
«Нам нелегко в спешащей, сложной жизни…»
Нам нелегко в спешащей, сложной жизни,
Любовь – рассвет, а расставанье – тьма.
Себялюбивы мы, порой капризны.
В стремлениях – то штиль, то кутерьма.
Мечтаем быть шампанского бутылкой,
Чтоб чувства били пенною струёй,
Забыв, что не бывает страсти пылкой
В душе, покрытой алчности бронёй.
«Жизнь била игристым фонтаном…»
Жизнь била игристым фонтаном,
Цвела и летела стрелой,
Взрывалась весёлым вулканом,
Блестела невинной росой.
Я полон был страстных желаний,
Бурлил, как напиток хмельной…
Пройдя череду испытаний,
Предстал ныне пеной седой.
Боль поражений
Мечтали быть асами долгой любви,
А стали маэстро дешёвых разборок.
Теперь раздражённость – моя визави,
А встречи исполнены недоговорок.
Тряпьём обещанья пылятся в углу,
Повсюду колючки напрасных претензий.
Попали мы в ссор затяжных кабалу,
Слова не достойны серьёзных рецензий.
Счастливые ноты забыты давно,
Разорваны бурных страстей партитуры.
Лиричные скрипки рассохлись смешно,
Сданы отношения в макулатуру.
Ты грусть виртуозно играешь в слезах,
Я рядом страдаю, непризнанный гений.
Взаимность покинула нас впопыхах,
Судьбой дирижирует боль поражений.
Чудить!
Зачем вспоминать то, что было когда-то,
Жалеть миновавших часов караван,
Считать, будто старость – за юность расплата,
А время – коварный и злой шарлатан.
Не стоит оплакивать прошлые годы
(Мол, там были бури, теперь правит штиль),
Брюзжать, что растут непомерно расходы,
Отправлены груды стремлений в утиль.
Жить надо заливисто, весело, ярко,
Спалив равнодушья никчёмную нить,
Решить: не служанка судьба, а бунтарка,
Под брызги шампанского смело чудить!
Бешеный роман
Сначала: томное влеченье,
Записка в пару робких строк,
При встрече странное томленье
И небывалый кровоток,
Неутомимые желанья,
Походы по карнизам крыш,
Большим поэтам подражанье
Под нежный шёпот: «Мой малыш».
Потом: напрасные обиды,
Друзьям размолвок пересказ,
Неуловимые флюиды
И череда дурных проказ,
Дни, как газетные страницы,
Полуистёртые листы,
Тень мимолётной чаровницы
И одиночества черты.
Событья – мятые брошюры —
Зачитаны со всех сторон.
Пропали счастья авантюры,
Стремлений опустел перрон.
Года сложились стопкой в книгу,
Не виден послесловья текст.
Мы дружно пропили интригу
В чреде бездарных ссор и бегств.
Исчез азарт, увяли страсти,
Признанья подменил обман…
Я в память об ушедшем счастье
Издам наш бешеный роман.
Реинкарнация огненной страсти
Пуля лобзанья
Полной грудью дышу я весной,
Распрощавшись с дремотною стужей,
Вспоминаю стихи вразнобой,
В дам стреляю из мартовских ружей.
Вылетают рефрены любви,
Восхищённые яркие строки.
Будоражит бурленье в крови,
Сладострастные томные токи.
Предвкушенье расцвета во всём:
В почках вербы, в лазури небесной.
Возбуждает душевный подъём —
Чувствам тесно в темнице телесной.
Приближается тёплый апрель,
В патронташе роятся признанья.
Ты – моя долгожданная цель.
Я сражу тебя пулей лобзанья!
Пылкая весна
Март в обнимку с зелёным апрелем
Льёт индиго в бездонное небо.
Мы от яркого солнца смелеем,
Сбросив зимних объятий плацебо.
Появился подснежник желанья,
Дышит страстью пушистая верба.
Мы похожи на два изваянья —
Совершенных, без капли ущерба.
Привлекают тела наготою,
Распрощавшись с одеждой смущенья.
Ты пропитана пылкой весною,
Я с тобою готов к приключеньям!
Спор с вечностью
Времени глыба крошится на мелкие части,
Пляшут секунды, ритмично мелькают часы.
Множество острых зубов есть у вечности в пасти,
Годы сжирают людей, как голодные псы.
Спорить с колоссом не смеют песчаные крохи
И исчезают бесследно безликой толпой.
Жизнь проведя в бестолковости и суматохе,
В чреве бездонном они обретают покой.
Лишь единицы способны на смелый поступок —
След свой заметный оставить на вечном лице.
Там средь вселенских морщин много дерзких зарубок,
Каждая память хранит о своём храбреце.
Боязнь откровения
Мне стало страшно с тобою быть вполне откровенной.
Груды моих признаний – картонные корабли —
Делаются по пути бумагой обыкновенной,
Не достигая тебя – обетованной земли.
Легче покорно молчать, будни заполнив делами,
Взгляд укрывая ловко среди пузатых кастрюль.
Чтоб не нарушить баланс, чувства укутав снегами,
Пью от бессонницы на ночь пару горьких пилюль.
Искренность, словно нарыв, лопнет однажды словами,
И тишину разрежет жестокость правдивых фраз.
Можем мы сгоряча навсегда остаться врагами —
Или вернуть внезапно полузабытый экстаз.
Ветреная весна
Сменяет солнце вьюгу,
Метёт метель в азарте,
Капризная подруга —
Погода в этом марте.
Весна озорничает,
Хранит остатки снега.
Порой мороз крепчает,
Вернувшись для ночлега.
То оттепель, то крупка
Вновь покрывает землю.
В объятьях полушубка
Проказы я приемлю.
Непостоянна краля
И ветрена ужасно,
Газоны накрахмаля,
Льёт теплоту всевластно.
Пускай весна, играя,
Сто раз фасон сменила,
Мне главное, родная,
Чтоб ты любовь хранила.
Неистребимая дурь
Себе признаться в этом страшно,
Но скоро стукнет шестьдесят.
Жизнь промелькнула бесшабашно,
Дни неоправданно спешат.
Я бедокурил очень много
И за здоровьем не следил,
Бывал упрямее бульдога,
В азарте годы проводил,
Крутил курортные романы,
Короткий оставляя след.
Мне подражали донжуаны,
Я знал феерию побед.
Дружил с зелёным змием крепко,
Пытался бросить много раз,
Худым казался, словно щепка,
Но продолжал чреду проказ:
Бросался на спор в шторм яристый,
На скалы ловко залезал,
Спиной гордился мускулистой,
Непревзойдённый экстремал.
Но, несмотря на все причуды,
Сумел-таки семью создать
И даже в образе зануды
Пред шустрой внучкою предстать.
Как иней, седина в щетине,
Любовных не заметно бурь.
Назло размеренной рутине,
Во мне шампанским бродит дурь!
Кандалы бессонниц
Я вырос из детских ботинок,
Претят подростковые шорты,
Сменю надоевшие корты
На блеск шебутных вечеринок.
Мне мало былых устремлений,
Мне творческий надобен стимул:
Не громкое званье, не титул —
Каскад грандиозных свершений.
Объятья дешёвых поклонниц
Набили оскомину всуе.
В мечтах о твоём поцелуе
Гремлю кандалами бессонниц.
В пучине веков не исчезну,
Сплету сочинений соцветья,