Одержимость тобою внезапно пропала.
Постарался прогнать я из сердца скорей
Притяженье к тебе, ощущенье провала.
Отрешиться пытался, прервать этот плен,
Сладострастную сеть невредимым покинуть,
Позабыть обнажённость округлых колен,
В сером омуте глаз вожделенных не сгинуть.
Удалось уберечься, пожертвовав пыл.
Расцепила жестокие когти нервозность.
Через горькие муки пройдя, я остыл.
Только помню бессонных ночей виртуозность.
Осмотр души
Казним беспардонно свободы часы,
Вздыхая, они умирают устало.
Мизерных забот кровожадные псы
Сожрали полвека. Осталось так мало.
Мы времени глыбу дробим на песок,
Струится он, шустрый, меж пальцев бездарно.
Нельзя запасти ни мгновения впрок,
Года бестолково скользят, ординарно.
Считаем, что вечность у нас впереди,
Хоть дни утекают водою из крана.
По спинам секут обвинений дожди,
Блуждаем в объятиях самообмана.
Труды-лилипуты «свершеньям» под стать,
Желанья с дешёвой берём распродажи.
Давно перестали о чуде мечтать.
Жизнь мчится в ускоренном хронометраже.
Погублены месяцы в злой суете,
Недели утоплены по недосмотру,
Кварталы распяты тщетой на кресте…
Пора уже душу готовить к осмотру.
Анахронизм
Я принимаю увяданье,
Как раньше принимал расцвет,
Коплю увядшие желанья,
Храню от бурь менталитет.
Усердно собираю чувства,
Их в кляссер жизни поместив.
Обширна серия распутства —
Развратен был и похотлив.
Страстей гербарий восхищает
Набором высохших имён,
В который раз напоминает —
Неоднократно был влюблён.
В фотоальбоме впечатлений
Пылится масса барахла:
Минуты горьких унижений
И благодарности хвала.
Перебираю регулярно
Коллекцию скупых удач
И рассуждаю фамильярно
О подоплёке недостач.
Сдуваю плесень с ощущений,
Пытаясь пережить восторг.
Коробка ярких впечатлений
Увы, напоминает морг.
Не будет осенью расцвета,
Прошла весенняя пора.
Анахронизм – любви дискета —
Со мной проводит вечера.
ЗОЖ – здоровый образ жизни
В советах целителей – бросить курить.
Быстрее напиться – в реестре желаний.
Уверен он: сам всё способен решить,
Хотя переполнен багаж обещаний
Начать с понедельника праведно жить,
Надёжно упрятав дурные привычки.
Но он не ребёнок – пороки таить,
Как будто забытые взрослыми спички.
А что на замену? Зловонный спортзал,
Где масса людей нестерпимо потеет?
По телику с гнусной игрой сериал,
В котором смазливый герой преуспеет?
Возможно, зарядка наддаст ему лет,
Но будут ли это счастливые годы?
Без шанса на даже малейший расцвет
Транжирить в аптеке былые доходы,
Скучать на диване с отвисшей губой,
Дремать целый день, источая зловонье,
Забыть, чем пригоден огарок мужской,
Зависнуть в бездарном скупом межсезонье.
Растает компания старых друзей.
Без спроса Альцгеймер придут с Паркинсоном,
С собою захватят плеяду врачей
И станут настырно прельщать пансионом.
Взамен путешествий – на кладбище бронь.
Деменция скроет обиды сердечно.
В глазах у детей потускнеет огонь.
Сиделок терпение небесконечно.
К чему неизбежный пассивный финал?
Неужто он радости стоит искрящей?
Кто хочет веселье сменить на астрал
В постели, не сексом – болезнью смердящей?
Конечно, страдать будет печень его,
Наверное, лёгким придётся несладко.
Но лучше пылать, чем бояться всего
И гаснуть от раковой боли распадка.
Он взвесил спокойно на чашах весов
Пять бонусных лет в инвалидной коляске
И краткость полётов среди облаков…
Допил, покурил, полетел к синеглазке.
Сети похмелья
Достигаю в любви совершенства,
Когда, словно игривый апрель,
По сосудам натруженным хмель
Пробегает, даруя блаженство.
Обожаю период веселья,
Удальства без горючих обид,
Пока горький оправданный стыд
Не накроет сетями похмелья.
Зеро
Я делал ставки на любовь,
На сектор верности и чести,
А выпадали вновь и вновь
Измены номера и мести.
Алел призывно страсти цвет,
Маня горячностью багряно,
Но в ореоле лютых бед
Мне доставался чёрный рьяно.
Хотел и посох, и суму
Вдвоём нести сквозь непогоду,
А приходилось одному
Ховать случайные доходы.
Со временем истлел азарт,
Пристрастье к жизненной рулетке,
Дешёвый не случился фарт…
Остались как зеро таблетки.
Острова одиночества
Ревность – рыба-прилипала,
Тело – бестолковый кит.
От упрёков до скандала
Курс общения лежит.
Океаном пониманья,
Где симпатии цвели,
Размножались обещанья
В аметистовой дали.
По проливам разногласий
К чужеродным берегам,
Сквозь поток коварных связей,
По бушующим волнам
Мелких ссор, крутых разборок,
Недомолвок и обид,
Злополучных оговорок,
Разрушающих кредит
Изначального доверья
И сердечного тепла, —
До хлопка входною дверью,
Душу сжёгшего дотла.
После грозного цунами —
Непривычный полный штиль,
Расставание с мечтами,
Битый в хлам любовный киль.
Даже мысли не рыбачат —
Отдыхает голова.
Одиночества маячат
В перспективе острова.
Слабая память
Теряюсь в пыльных прегрешеньях,
В собранье брошенных подруг,
Блуждаю в стёршихся мгновеньях,
Среди засаленных заслуг.
В романах путаюсь прочтённых, —
Возможно, памятью ослаб…
Наощупь граций обнажённых
Не отличу от голых баб.
Вирус безразличья
Мегаполиса бетонные кварталы
Поразил коварный вирус безразличья.
Хладнокровием набиты арсеналы,
Соблюдаются формальные приличья.
Равнодушья постоянны рецидивы,
Боль прохожих удаляется в ливнёвку.
Одиночества довлеют лейтмотивы,
Погружённые в рекламную дешёвку.
Дымный город процветает атомарно —
Заповедником расчётливых изгоев.
Облачается в плакаты он шикарно
И плодит, смердя, уродливых героев.
Начитанный кит
Мне стало комфортно моё одиночество
Среди размышлений туманных и книг.
Оно оставляет пространство для творчества,
Избавив от плена ненужных вериг.
С собой не треплюсь я о гнусной политике,
Не трачу напрасно на споры часы,
Исправно зато предаюсь самокритике,
Ношу неприкрашенной правды весы.
Мне не с кем трындеть о погодных условиях,
Гадая, что будет, мороз или снег,
Не надо мараться в коварных злословиях,
Тайком обсуждать недочёты коллег.
Заполнило дом до краёв снисхождение,
Оно безмятежностью щедро дарит.
Ликуя, пускаю фонтан вдохновения,
Я в море познанья – начитанный кит.
Мои преследователи
Я менял адреса и прописки,
Брал в аренду квартиры, дома,
Письма жёг, удалял переписки,
Изворотлив был, скрытен весьма.
Путал след, как испуганный заяц,
Под корягой таился сомом,
В коммуналках обшарпанных маясь,
В коридор выбирался тайком.
Мимикрировал ловко в народе,
С разношёрстной сливался толпой,
Жил в цеху на закрытом заводе,
Закрывался на ключ в выходной.
Брал у дальних знакомых машины,
Даже ночью был в тёмных очках,
Избегал посещать магазины,
За припасами крался впотьмах.
Укрывался, но всё бесполезно —
Заявлялись ко мне на порог,
Предлагая бутылку любезно:
Искушенье, запой и порок.
Зона комфорта
Я вышел однажды из зоны комфорта,
Бродя, в привокзальный зашёл ресторан,
Взял к пиву кусок заскорузлого торта,
А к водке – погибший давно круассан.
Потом был салат оливье и ватрушки,
Я дрыгал ногами под диско и джаз.
Две страстные мне повстречались подружки.