Я уткнулась носом в землю, пытаясь взять след. Думала, что нашла, но это оказался тот же самый заяц. Он бежал по краю леса, пока его след не пересекся с другим.
Ошибки быть не могло. Хороший запах поймал зайца.
Приятный запах.
Я забылась, пока ела, а он исчез.
Я наклонила голову, вслушиваясь в ночь, пытаясь уловить шаги или шорох кустов, чтобы понять, куда он ушел.
— Назови себя.
Я подпрыгнула, в поисках женщины с плавным требовательным голосом, но рядом никого не было.
— Ты на территории Стаи Хэйган. Пожалуйста, назови себя.
Территория Хэйганов? Мой дом. Моя земля. Моя территория.
Рокот возник в мой груди, и этот звук на секунду привел меня в чувство. Какого черта происходит? Что со мной случилось? Я посмотрела на свои руки, которые уже не были руками. И начала паниковать.
— Скаут?
Голос в моей голове знал мое имя. Это как-то не хорошо.
Я затрясла огромной собачьей головой и закричала:
— Оставь меня в покое! — со всей силы, что было не очень умно. Задней лапой я сломала веточку и психанула.
Поглощенная ужасом, я побежала в лес.
Время и направление ничего не значили. Единственной мыслью в моей голове было — бежать. Иногда осознание ситуации пыталось пробиться мне в голову, но я не позволяла. Вместо этого, я бежала так быстро и так далеко, как могла. Ветки хлестали меня, репей цеплялся за шкуру. Лапы болели, и появился жар в мышцах, но я не останавливалась. Нужно было убегать, скрыться.
Если бы я лучше соображала, я бы поняла, что не знаю, где мой враг, и куда именно бегу. Может, я бы использовала волчьи чувства, чтобы осмотреться. Но я хотела только бежать, поэтому остановилась только на крутом берегу бурного ручья, думая, куда двинуться дальше, когда запах других настиг меня. Они замедлились, прежде чем появиться. Их было двое, маленькие и рыжие. Младший обнажил зубы в оскале, старший замер, в его глазах стояло полное непонимание.
Койоты.
Не те, что убили Алекса, но похожие.
Я прижала уши к голове и низко зарычала.
Старший койот рявкнул на младшего, но было поздно: тот уже бежал на меня. Мне нужно было дождаться момента и прыгнуть на него. Он был маленьким и неуклюжим, я бы быстро разобралась. Когда он подошел достаточно близко, из кустов мелькнула серая вспышка и отбросила маленького койота. Я взвыла, потому что потеряла преимущество.
Новичок стоял между мной и моим врагом. Если бы это был кто-то другой, я бы отбросила его, и добралась бы до мальчишки.
Я жалобно рыкнула, но волк не двинулся, продолжая защищать койота. Я отошла, но попыталась обойти их справа. Волк понял и рявкнул на меня. Я дернулась назад, и он снова рявкнул, делая шаг ко мне.
Он прогонял меня.
Всякое желание драться пропало, меня накрыло унижение и разочарование.
Я была ему не нужна. Не нужна ему такой. Я поджала хвост и скрылась в чаще.
Остаток ночи я провела, бегая по разным тропкам, даже не пытаясь охотиться. Под конец я ощутила восход еще до того, как солнце выглянуло из-за горизонта. Меня вновь настигли судороги, и я легла на холодную землю, надеясь, что в этот раз Превращение меня убьет.
Глава 3
Я лежу голая на сырой земле и не могу собраться с мыслями. Хорошие новости — я не умерла. Плохие новости — обратное превращение длилось дольше и проходило сложнее, чем первое. И, что еще хуже, все это время я находилась в сознании.
Мне кажется, он был рядом со мной, пока я превращалась. Или же мне померещилось, сложно сказать. Мой мозг был слишком перегружен болью и страхом и не мог нормально работать. Поэтому я не поняла, что кто-то приближается ко мне, пока рука не коснулась моего плеча, вызвав болезненные искры на обновленной чувствительной коже.
— Прости. — Талли присела на корточки рядом со мной. — Мне так жаль.
Я хотела сказать ей, что все в порядке, но если бы открыла рот, вырвался бы крик.
— Вот, — сказала она, накрывая мою голову. — Оно мягкое и тонкое. Жечь все равно будет, но это все, что я могу сделать.
Она не солгала. Все горело, словно я натерла свежий загар наждачкой. Как только все мои важные части тела были прикрыты старым купальником Талли, я смогла снова лечь на землю и сконцентрироваться на том, чтобы вспомнить, как дышать.
Я, наверное, задремала, потому что очнулась от того, как другая рука убирает волосы с моего лица.
— Скаут, ты меня слышишь? — Я кивнула, но открыть глаза отказалась. — Если я тебе помогу, сможешь встать?
— Не знаю. — Говорить было сложно и непривычно.
Подошел кто-то четвертый.
— Ничего, — сказал он. — Я ее понесу.
— Нет, я, — сказал первый парень, и неожиданно я оторвалась от земли.
Он пах домом и корицей.
— Чувак, серьезно, думаю, она должна идти сама.
— Я ее держу. — Его голос прозвучал громко и уверенно. По крайней мере, от громкого звука мне было уже не так больно.
— Она в порядке, — убедила Талли Джэйса. — Он позаботится о ней.
Я расслышала, как Джэйс клацнул зубами от напряжения, хоть он и стоял в нескольких метрах от меня. Если бы я сосредоточилась, я могла бы расслышать, как воздух покидает его легкие, и неровно бьется сердце. Способность распознавать отдельные звуки в окружающем хаосе осталась после превращения. То же можно было сказать про Чарли.
— Ты голодна? — спросил он, после того как у меня заурчало в животе. — Ты ела что-нибудь прошлой ночью?
— Зайца. — Воспоминание о крови в моем рту и ломающихся костях заставило меня поперхнуться. — Я съела зайца.
— Ты поохотилась? Хорошая девочка.
Что-то в моей груди затрепетало, уловив явную гордость в его голосе. Все будет хорошо. Чарли был здесь, и он мной гордился.
Прошло две секунды, и пришло осознание. Я открыла глаза и увидела знакомую шею и очертания челюсти. Боль от превращения почти прошла, но я ощутила, словно кто-то с размаху заехал мне кулаком прямо в душу. Я не видела мальчика, которого любила с тех самых пор, как узнала это слово. Передо мной стоял койот, который столкнул Алекса с обрыва.
— Отпусти меня, — сказала я и начала брыкаться. — Блин, Чарли, отпусти.
Он поставил меня на землю, и я заковыляла подальше от него, мое тело тряслось, но уже по совсем другой причине. Я едва успела доползти до дерева, пока меня не скрутили судороги, и схватилась за ветку, чтобы не упасть на землю. Моя бледная рука ярко выделялась на фоне темной коры, и мне вспомнилось, как едва ли час назад она была лапой. Я прислонилась к дереву, и темнота начала застилать мое зрение.
— Скаут? — Талли стояла прямо позади меня, ее руки висели в воздухе. Она хотела прикоснуться ко мне, но боялась.
— Я в порядке, — сказала я, медленно выпрямляясь. Это была даже не совсем ложь. Кроме небольшой изжоги и слишком чувствительной кожи, в физическом плане со мной было все в порядке. Минуточку...
Я провела руками по животу и поняла, что мои раны полностью зажили. Покрутила рукой, которая до этого была в гипсе. Запястье словно никогда не было сломано.
— Превращение исцеляет большинство повреждений, — сказала Талли. — Все клетки возвращаются на свое место, не важно, что с ними стало перед превращением. Ты стала такой, какой была до несчастного случая.
— У меня остались шрамы. — Я ощутила неровности под тонкой тканью.
— Странно. Так быть не должно. — Талли сдвинула брови.
Я нервно усмехнулась.
— Да ты что! Ничего этого вообще не должно было случиться. Помнишь, как у меня вырос хвост, и я бегала по лесу на четвереньках?
— Я знаю, это сложно понять...
— Сложно понять?! — Я затрясла головой. — Это невозможно понять. Я не оборотень, Тал! Я Скаут, обычная девочка, забыла? Если, конечно, мой папа не оборотень, о чем вы все забыли мне сообщить. — Что, кстати, они вполне могли сделать. — Или меня удочерили. — Что вряд ли. — Случившееся выходит за грани понимания. Ты можешь объяснить? Можешь сказать, что происходит? Потому что если у тебя есть хотя бы теория, я слушаю своими большими волчьими ушами!
Талли накручивала волосы на пальцы.
— Я... Я не уверена. — Она глянула на Чарли и Джэйса, но тем нечего было подсказать. — Но мы разберемся. Мы пойдем к Тоби, и он найдет ответ.
Я снова засмеялась. Приятно смеяться, когда не чувствуешь разрывающую надвое боль.
— Ну, теперь-то мне гораздо лучше. Тоби-то точно разберется.
— Он вожак стаи, — сказал Джэйс, будто это действительно должно было меня успокоить.
— И?
— И защита и забота о своих подопечных входит в его обязанности. Он поможет тебе. Обещаю.
Хотелось бы мне быть такой же уверенной.
— Я не вхожу в его Стаю.
— Конечно, входишь. Ты же семья.
— Правда? Чья?
— Моя. Ты моя сестра, забыла?
Я рефлекторно дотронулась до живота, все еще удивляясь, нащупывая шрамы вместо швов.
— Как вы это объясните? — сказала я, сознательно отмахнувшись от утверждения Джэйса о нашей семейной связи. — Что я скажу маме? Мысль об ее выражении лица, когда она увидит заживший живот...
О черт.
— Надо позвонить маме! Она, наверное, в ужасе! — Мама проверяла меня каждые полчаса, с той самой ночи. — Наверное, меня уже ищет полиция!
Талли неловко переминалась с ноги на ногу
— Скаут, она знает, где ты. Мы позвонили ей, как только поняли, что происходит.
— Что она знает? Что я, в моем-то состоянии, решила погулять по лесу среди ночи?
— Она знает, что ты превратилась, — сказал Джэйс. — Она все знает.
По моему телу прошел холод.
— Все?
Джэйс, возможно впервые в жизни, выглядел неловко.
— Да, все.
Я приложила усилия, чтобы говорить спокойно:
— И как давно ей все известно?
— Не знаю. Со смерти моего отца? С момента моего рождения?
Ну, естественно. Знали все, кроме меня. Я удивилась, что все еще ощущала себя преданной после таких заявлений.
— А папа?
— Она должна была рассказать ему, — сказала Талли. — Родители шифтеров — единственные обычные люди, которые знают.