Театр «Гешер», фактически задуманный еще в Москве, впервые приехал в российскую столицу осенью 2003 года спустя тринадцать лет после своего основания. За это время он завоевал любовь и признание израильских зрителей, исколесил весь мир, побывал в Австрии и Польше, Франции и Швейцарии, Англии и Германии, Латвии и Ирландии, Австралии, США, Канаде, и везде добивался неизменного успеха. И режиссер Евгений Арье, и актеры, особенно те, кто начинал свою карьеру в московских театрах, прекрасно понимали, что оказаться под пристальным вниманием столичной театральной элиты — шаг не только ответственный, но и рискованный: Англия и Америка далеко, а Россия — вот она, здесь коллеги, критики, родственники, друзья и враги…
Предстояло решить принципиальные вопросы. Какие спектакли везти в Москву? На каком языке играть? На какой площадке? Вопросы, и в самом деле, не праздные. Арье не скрывал, что хотел бы играть во МХАТа им. Чехова, в Камергерском: престиж, преемственность, ну и так далее. И этот вопрос был решен. Но дальше… Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: спектакль, сыгранный на иврите с синхронным переводом, — это что-то вроде «поцелуя через стекло». Но в то же время: как будет выглядеть израильский театр, играющий все спектакли на русском языке? Маргинальной эмигрантской труппой? Нужна точная пропорция. И она была найдена.
Театр привез в Москву три спектакля, два из них — давнишние, поставленные еще в 1996 году, и один новый, прошлогодний. Порусски решили играть только Бабеля.
Спектакль «Деревушка» по пьесе израильского драматурга Иехошуа Соболя в постановке Евгения Арье актеры сыграли уже около пятисот раз. Именно этот спектакль театр чаще всего возил на гастроли, умышленно или ненароком превратив его в свою «визитную карточку». И такое почетное место в репертуаре «Деревушка» занимает небезосновательно. На сцене жизнь маленького еврейского поселения в Палестине в героическую эпоху создания государства Израиль и начала Войны за независимость. Впрочем, героика этого тревожного времени находится за пределами сценического действия. Отголоски социальных бурь долетают до нас уже адаптированные сельским мальчишкой Йоси, его родственниками, друзьями и знакомыми. Все они, впрочем, давно покоятся на кладбище. Это спектакль-миф, спектакль — воспоминание о будущем…
Вторая мировая война, 1942 год. Руководство еврейского ишува разрабатывает план «Масада»: если части германской армии под командованием генерала Роммеля разобьют англичан и займут Палестину, евреи будут сражаться до последнего патрона, а затем совершат коллективное самоубийство на горе Кармель. Однако жизнь в деревушке идет своим чередом, обычная жизнь — с любовью и ревностью, свиданиями и разлуками, свадьбами и похоронами, песнями и молитвами. О Катастрофе восточно-европейского еврейства жители узнают от беженки из России Сони, родственницы заправской марксистки Леи, бабушки Иоси. Но все эти «отголоски внешнего мира», кажется, никогда не смогут помешать неспешному течению времени «маленького мира» поселенцев… Отчего же тогда так тревожно на душе? Почему, несмотря на провинциальную безмятежность происходящих событий, вас не покидает предчувствие большой беды? И беда, как водится, не замедлит явиться.
После раздела Палестины и провозглашения еврейского государства арабские страны начинают военные действия против Израиля. Араб Саид, торговец навозом, неплохо ладивший с поселенцами, покидает насиженные места и уходит «к своим». Старший брат Йоси, Ами, оставляет молодую жену и отправляется на фронт. Он погибает в первом же бою. Иоси остается один на кладбище, где похоронены его родные и близкие.
То, что было дальше, мы хорошо знаем… Театр показал нам «золотой век» палестинского ишува, предысторию кровавой трагедии, не исчерпанной и сегодня. И все-таки рядом со щемящим чувством тоски и печали теплится радостное волнение. Люди, некогда ушедшие в небытие, и сегодня остаются солью того клочка земли, которую мы называем Эрец Исраэль.
Сценография спектакля подчеркивает суровый колорит Земли Израиля, нелегкий быт поселенцев, сознающих свою особую причастность к этой трудной земле. Среди актерских работ выделяется роль Иоси, блистательно исполненная Исраэлем (Сашей) Демидовым: актер почти двухметрового роста очень выразительно перевоплощается в долговязого подростка, взирающего на мир восторженными детскими глазами.
Спектакль по роману нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера «Раб» (инсценировка, постановка и сценография Е. Арье) переносит зрителя в Польшу середины XVII века к временам недоброй памяти Хмельничины. Еврей Яков, чудом спасшийся после резни, устроенной казаками в польском местечке Юзофове, становится рабом в одной из крестьянских семей. Он изгой, и граница между его жалким существованием и небытием почти неразличима. И все же Якова полюбила хозяйская дочь Ванда, бойкая паненка, благосклонности которой отчаянно домогаются местные женихи. Собственно, эта невозможная, фантастическая любовь верующего иудея-книжника и польской крестьянки становится основой развития фабулы спектакля. Выкупленный из рабства юзефовской еврейской общиной, Яков вновь возвращается к Ванде, чтобы вместе бежать куда глаза глядят. Они поселяются в местечке Пилица, но Ванда, для всех окружающих ставшая Саррой, вскоре умирает при родах. Любовь Якова и Сарры обрекла их на вселенское одиночество: они чужие всем — и евреям, и полякам. Под гнетом судьбы разламывается время. И только смерть через годы соединяет их…
Если угодно, можно считать этот спектакль притчей; он не лишен даже некоторой назидательности, которая, впрочем, не раздражает. Актерские откровения Исраэля Демидова (Яков) и Евгении Додиной (Ванда) почти магически воздействуют на зрителя. Неудобства, связанные с синхронным переводом текста, растворяются в напряженном ритме спектакля.
Третий и последний спектакль, представленный театром «Гешер» во время московских гастролей, — «Город (Одесские рассказы)» по произведениям Исаака Бабеля в постановке Евгения Арье — актеры играли по-русски. И вот тут, кажется, произошло чудо: вдруг между сценой и залом растаяла едва заметная на прежних спектаклях «пелена отчуждения», актеры, что называется, «оторвались» — их больше не сдерживали языковые путы… Они играли легко, весело, безудержно — именно так, как надо играть Бабеля. Только теперь можно было в полной мере оценить титаническую работу, которую всякий раз проделывают актеры, играя спектакли на языке, не ставшем основой их мышления в обыденной жизни.
Успеху спектакля, несомненно, способствовало феерическое появление на сцене одного из ведущих актеров «Гешера» Игоря Миркурбанова в роли Бени Крика, создавшего притягательный и вместе с тем отталкивающий образ еврейского гангстера начала прошлого века, коллегу и почти современника легендарного Аль Капоне. Чудесную, до слез трогательную историю рассказали Евгений Терлецкий и Наталья Войтулевич-Манор в новелле «Элия Исаакович и Маргарита Прокофьевна» — «одесском ремейке» зингеровского «Раба». Великолепно удались и большинство ролей «второго плана», особенно Фроим Грач (Е. Гамбург) и Тартаковский-старший (В. Халемский). Одной из вершин актерской работы предстала игра Евгении Додиной в труднейшей роли мальчика Бабеля в трагической, завершающей спектакль новелле «История моей голубятни». Органичность сценического существования актрисы, ненавязчивость используемых средств и в то же время эстетическая завершенность образа сделали эту работу маленьким шедевром.
Гастроли «Гешера» придали пряный средиземноморский аромат столичной театральной жизни в начале нового сезона. О театре говорили много и всерьез. Почти все уважающие себя газеты, все «культурные» радио- и телепрограммы отметились рецензиями, репортажами, интервью. Даже сердитый «МК» что-то пробурчал про «виртуозно проработанные характеры». Но главное, публика убедилась воочию: слухи о новом национальном театре Израиля, ходившие в столице уже лет десять, подтвердились замечательным образом. Более того, оказалось, что «Гешер» — не просто израильский театр, это настоящий еврейский театр — и по мировоззрению, и по репертуару, и даже отчасти по актерской манере, — причем начисто лишенный какой бы то ни было провинциальности. Оказалось, что еврейский театр может сегодня работать на европейском уровне.
Спектакль «Гешера» по книге Исаака Башевиса Зингера «Шоша», представленный в мае 2007 года в рамках ежегодного фестиваля «Черешневый лес», подарил москвичам ощущение праздника. По-летнему жаркое солнце, клумбы тюльпанов, пестрая толпа у театра «Современник» на Чистых прудах, бумажные кульки, которые, сворачивая прямо на глазах, наполняли черешней и протягивали всем желающим, — все это весенние богатство, казалось, было выставлено напоказ специально для нашего удовольствия. И это праздничное настроение лучше любого художника оттеняло великую драму о чудовищных утратах неправдоподобно глубокого провала недавней истории — Холокоста.
Впрочем, спектакль с подзаголовком «Странствия души» не оставляет гнетущего ощущения полного краха. Эта история не о войне, не об оккупации Польши, не о концлагерях, а о том, что, по словам режиссера Евгения Арье, было «накануне» и «после». Между этими двумя точками во времени разверзлась пропасть, «поглотившая целую цивилизацию — европейское еврейство». Действие из Польши переносится в Израиль — на прежнем месте ничего не осталось. Но и в предвоенной Варшаве жизнь может показаться безмятежной только совсем уж оторванному от реальности наблюдателю. Тревожное ожидание, разлитое в воздухе, игнорировать невозможно: какой бы тяжкой ситуация ни казалась тогда, с приходом нацистов она станет неизмеримо хуже. За столиками в кафе рядом с людьми уверенно чувствуют себя манекены (удачная находка режиссера) — наступает их время. Но даже самым прозорливым и в кошмарах не привидится, что через пять-шесть лет здесь останется только зияющая пустота. Разве что побывавшая в Америке актриса Бетти (Эфрат Бен-Цур) точно знает, что дни этой жизни сочтены.