И танкист осекся. Есть такие вещи, о которых не надо говорить даже в Кремле.
- Хорошая машина? - оглянулся на него неугомонный летчик.
- Как "ишачок" против "ньюпора", - отшутился Сюзев.
- Гошка, а ты после экскурсии что делаешь?
- В казармы. Нас сейчас даже увольнительные отменили.
- А чего так?
Гошка выразительно и молча пожал плечами.
- Извини. А, может, с нами махнешь?
- Никак, Гвоздь. Служба, понимаешь ведь, - затем он приобнял Волкова за талию и шепнул на ухо. - Слухи ходят, что нам до конца июня без экзаменов звания присвоят и на Запад.
- А ты сообщение ТАСС слышал?
- Конечно. Не дрейфь, Лешка. Все будет на пять, - подмигнул Гошка лейтенанту и сменил тему. - Ты в футбол все еще играешь?
- В одесский "Спартак" приглашали крайним хавбеком, - похвалился Волков. - А я не пошел.
- Что так?
- Да некогда. Учеба все время отнимала. Сейчас стране военные нужны, а не футболёры.
- Футболёры... Твое словцо, да.
Снова объявили построение и курсанты, вместе с лейтенантами, дружно зашагали на выход к автобусам. Островко все время оглядывался, стараясь увидеть в кремлевских окнах Сталина, который смотрит на них, улыбается в усы и машет им рукой. Но никого в окнах видно не было.
Когда лейтенанты вышли на Красную Площадь и попрощались с курсантами, возник неожиданный вопрос. Чем дальше заняться?
Островко пожаловался на неприятную сухость "по всей организме". Не пора ли отметить встречу, знакомство, посещение Кремля и " вообще нам повод не нужен, мы же не пьяницы какие?" Посему и возник вопрос: а где? На рестораны тратить деньги было жалко, на улице - приличия не позволяли. В самом деле, командир РККА - не подзаборная пьянь, чтобы пиво в подворотне шлычкать. Поэтому решили прогуляться и поискать обычную закусочную. Только где ее искать?
Волков современную Москву знал плохо, хоть и бывал в ней в "звании" беспризорника. А Москва с двадцатых ой как изменилась. Про Островко с Сюзевым и говорить не приходилось. Со своим животрепещущим вопросом они обратились к ближайшему постовому милиционеру, несущего службу на Васильевском спуске.
- Товарищ сержант! Подскажите, где здесь можно перекусить, и не только? "Националь" не подходит, - предупредил беломундирного милиционера словоохотливый Островко.
Тот окинул лейтенантов цепким взглядом и улыбнулся:
- Гости столицы? Значит вот что, товарищи командиры. Я бы вам предложил в ЦПКИО сходить или на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. Были на Выставке? Нет? Ну что же вы так? Очень вам рекомендую. Девушек, опять же, много и там и там. Впрочем, погода сегодня не очень...
- Да не сахарные, товарищ сержант, не растаем!
- Вы-то не растаете. А вот девушки... Впрочем, на вас глядя, любая красавица растает. Даже Валентина Серова.
- Так что, товарищи, на ВСХВ рванем? - подмигнул друзьям Островко.
- Я пас, - вдруг сказал Волков. - Я сегодня на день рождения приглашен. Ровно к восемнадцати ноль-ноль. Не подскажете, где это находится? - он расстегнул карман на гимнастерке и подал слегка помятый конверт постовому.
Тот, разглядев адрес, вытянул свою и без того лошадиную физиономию.
- Это рядом. Дом на Набережной. Знаете? Перейдете Большой Каменный мост и направо. Прямо к нему и выйдете. Да вот же он! - и показал жезлом на серую громадину, видневшуюся за Москвой-рекой.
У товарищей лица тоже вытянулись. Милиционер же продолжил:
- Если вы временем располагаете, то я бы рекомендовал вам прогуляться по улице Горького. Заодно зайдете в "Елисеевский", чтобы не с пустыми руками в гости идти. Дом тот, тем паче, не простой.
- "Елисеевский"?
- Гастроном такой. Его до революции купец Елисеев построил, да так по привычке и называем. Коньяк в нем замечательный дают, - слегка облизнулся сержант. - Да и булочных там хватает. Так что время скоротаете. А если вы к девушке, то там и цветочниц хватает, товарищ лейтенант.
- Спасибо, товарищ сержант!
Обязательный ритуал отдания чести - вежливый и без подобострастия, и лейтенанты зашагали по брусчатке Красной площади в сторону Музея Ленина и улицы Горького.
- А теперь рассказывай! - насел с вопросами на Волкова Островко. - Только сейчас все честно и прямо рассказывай. Что за девушка, как зовут, когда свадьба?
- Как внуков назовете, - поддержал летчика Сюзев.
- Ребят, ну...
- Давай, давай. Не томи!
- Стой! Раз-два!
Волков внезапно остановился. А потом повернулся лицом к Мавзолею и приложил правую руку к пилотке. Замерли по стойке "смирно" и его друзья, отдавая воинское приветствие основателю первого в мире государства рабочих и крестьян, Владимиру Ильичу Ленину.
- Погодите, ребята! - летчик вдруг развернулся и побежал в сторону ГУМа, грохоча хромовыми сапогами по брусчатке.
- Куда это он? - не понял Сюзев.
Волков только пожал плечами.
Через несколько минут Островко вернулся с букетом гвоздик.
- Ребята просили, а я и забыл, - смущенно буркнул Володя.
И они, обойдя трибуны, подошли к могиле Валерия Чкалова. Молча постояли у Кремлевской стены.
- Ну, теперь рассказывай! - Островко, как все летчики, быстрый и резкий, мгновенно вернулся в прежнее свое лихое настроение.
А рассказывать Волкову было и нечего.
Ну, действительно. Что там рассказывать?
Из московского горкома ВЛКСМ пришла пачка писем курсантам Одесского пехотного училища имени Ворошилова. Писали, в основном, девушки. Нет, была и пара писем, написанных парнями - в частности, одним из секретарей горкома и коллективом шарикоподшипникового завода. Эти письма остались без ответа, а вот адреса девчат курсанты расхватали мгновенно. Лешке досталось письмо незнакомой девочки Оли, которая заканчивала девятый класс и готовилась поступать в педагогический институт, на факультет иностранных языков.
Ну и понеслась душа в рай, как говаривали преподаватели на стрельбах.
Сначала письма заканчивались "братским приветом". Потом уже и "горячим". А после обмена фотокарточками - так и вообще "пламенным".
Когда Алексей сообщил, что едет в Москву, Оля обрадовалась и пригласила его в гости. Вот так.
- С одной стороны, не комильфо, если мы втроем припремся. Девушка тебя одного пригласила, - блеснул интеллектом и, одновременно, загрустил Островко.
- С другой стороны, нехорошо товарища одного бросать, - подытожил Сюзев.
Три часа пролетели мгновенно.
Сначала слопали по паре восхитительных чебуреков. При этом каждый ругал московские чебуреки, но хвастал своими: одесскими, куйбышевскими, казанскими. Пришлось прийти к пакту о мирных намерениях - решено было скататься в гости друг к другу за чебуреками. В шутку, естественно. Ибо все, как люди военные, прекрасно понимали - сегодня ты в Москве или в Одессе, а завтра в Бресте или в Печенге. Начальство интересуют не личные желания лейтенантов, а целесообразность и порядок.
Потом выбирали коньяк в "Елисеевском". Особо в коньяках лейтенанты еще не разбирались, но знающий человек - продавец - быстро научил их смотреть на звезды. Чем больше звезд, тем коньяк старше и насыщеннее, но резче и жестче. Меньше звезд - коньяк меньшей выдержки, но мягок и нежен.
- Как в армии прямо, - похихикал Островко, пряча две бутылки "Арарата"в бумажный пакет.
- Точно, только в царской, а не в рабоче-крестьянской, - согласился Вася. - Впрочем, у нас звездочками пораженные цели на стволах орудий отмечают.
- А у нас сбитых противников! А у вас, пехтура?
- А у нас на прикладе зарубки делают, - улыбнулся в ответ Волков, когда они вышли из гастронома и отправились к цветочницам.
- Карточку покажь, Леш! Ну, будь же человеком!
Волков поколебался, но фотографию все же достал.
Разглядывая ее, парни аж присвистнули. Высокая, стройная, голубоглазая русоволоска в белом купальнике приветливо улыбалась... не им. А вот ничем не примечательному курносому пехотинцу. Непримечательному, конечно, с мужской точки зрения. А вот с женской... Да черт их разберет, этих женщин!
- Да... - протянул Островко. - Везет же некоторым.
- Да... - подтвердил Сюзев и вздохнул. - А мне вот одна Клава из Кирова прислала фотокарточку, так я и писать перестал в ответ. Чисто бульдозер. С одной стороны даже стыдно, она же не виноватая, что у нее лицо как у бульдога? С другой стороны... Нет, Леха. Повезло тебе! А значит, цветы надо выбрать - самые лучшие.
Цветы выбирали долго и тщательно. Гвоздики - сразу нет. Их или на могилы или на похороны. Розы, конечно, хороши, но слишком они официальны, нет? Пионы слишком по-штатски выглядят. Лохматые и непричесанные. А вот тюльпаны - самое оно. Только где их взять, в июне... Как ни странно, тюльпаны нашлись. Причем, только у одной цветочницы.
Нет. Красные слишком банально. Желтые - к вечной разлуке. Фиолетовые? Как-то по-декадентски. А вот эти? Сами красные, а на лепестках желто-черные полоски.
- А это... Они не гниют? - осторожно ткнул пальцем в окоемку Островко.
- Молодой человек, - укоризненно сказала пожилая, но женщина, со следами былой страстной красоты на лице. - Когда вы еще не жили, такие цветы дарили исключительно Мэри Пикфорд или, на крайний случай, Лиле Брик! Вы знаете, кто такая Лиля Брик?
Волков мгновенно уловил одесские интонации цветочницы и прервал ее вопросом:
- Таки ви с Одессы родом?
- А таки зачем ви интересуетесь? Ой ти мая краля, а я и не признала такого красивого офицера, простите дуру, командира, что ви таки с Одессы, а не откуда-нибудь из лохматых Сокольников? Таки что ви мене сразу не сказали, что ви с Слободки или с Пересыпи? А таки ви с Фонтана? Слушайте меня, что вам скажет тетя Соня, которая обманула только своего Хаима, когда выходила замуж, чтобы не запачкать его честь. Сейчас я вам принесу такие тюльпаны, которые мог дарить только Яша Хейфиц своей городничихе, когда ее рогалик уезжал в Херсон. Таки что вы мне скажете за Херсон? Э