- Это... Это вам, Оля! С днем рождения!
И он протянул ей букет тюльпанов.
- Ой, какая прелесть... Папка! Я поставлю их в вазу, а ты пока посади гостей.
- Поближе? - усмехнулся ворошиловскими усиками полковник.
- Папка! - гневно оглянулась уже на бегу девушка и, лихо мотнув подолом платья, так что на секунду показались загорелые крепкие бедра, куда-то умчалась.
- Значит поближе? Это приказ, товарищи командиры! Так, вещмешки ваши в гардероб сдайте, и за мной!
Усадили робеющих лейтенантов рядом с центральным столом. Так, что Волков прекрасно видел виновницу торжества, изредка бросающую на него лисьи короткие взгляды.
А в зале становилось шумно. Народ приходил, уходил. В основном, это были представители старшего комсостава - полковники, бригадные комиссары, генерал-майоры даже. Некоторые забегали буквально на пять минут, поднимая бокал... Нет, не с водкой или с коньяком. С "Нарзаном" или "Боржоми" Говорили короткий тост и убегали по своим делам. Это - армия. Да еще и рабоче-крестьянская красная.
Иногда приходили семьями. Женщины оставались, оставались и дети, как правило, уже подростковых возрастов, хотя были и постарше. Мужчин же часто выдергивали посыльные прямо из-за стола. Одни через некоторое время возвращались. Большинство - нет.
Были и штатские. На противоположной стороне дружно хохотала компания каких-то студентов, наверное, Олиных однокурсников. А рядом с Олиной мамой - вполне себе цветущей и очень красивой женщиной - сидел какой-то мрачный субъект в черном костюме. Он угрюмо ел, лениво размешивая вилкой пюре с остатками котлеты и косился по сторонам, словно шпион с плакатов НКВД. Пару раз Волков ловил на себе его тяжелый взгляд.
С каждой рюмкой стеснение постепенно исчезало. Однако меру надо знать, тем более военному это профессионально необходимо. "Мерить не умеешь - не туда выстрелишь", говаривал их преподаватель по математике. "Как-то раз я неправильно прицелился, и теперь у меня алименты. Но что я, гражданский человек? Если ви не умеете считать, то вместо детей у вас таки будет смерть, и, вполне вириятно, не один раз. Знание косинуса может спасти и вашу зарплату, и вашу жизнь, хотите ви этого или нет"
После жареной поросятины, как обозвал горячее неугомонный Островко, живот надулся, как барабан.
Курили здесь прямо за столами, потому и размяться не удавалось. Наконец, пищеварительная система дала о себе знать - пришлось идти в туалет. На выходе из туалета Волков неожиданно столкнулся с отцом Ольги.
Полковник раскраснелся от выпитого, хотя на ногах держался твердо. Еще бы, с военными в плане алкоголя могут поспорить только медики. На третьем месте, говорят, писатели, но с ними лейтенант еще не пил, а вот с медиками приходилось. Вернее, с медичками. На пляже, что под Дачей Ковалевского. Так на том пляже, под лодкой, Алеша и остался спать - рассерженные медички его не разбудили, резонно решив, что мертвецки пьяный лейтенант им никуда не сдался. И всего лишь после литра спирта. А патруль? А что патруль, если курсант заблаговременно переоделся в штатское. Пробуждение было адским, пить хотелось так, что хотелось выпить все Черное море. Волков даже не удержался, хлебнул из набегающей волны. После чего немедленно испачкал штатское вчерашней брынзой и копчеными бычками.
На развод он, естественно, тогда опоздал. Впрочем, подобных ошибок Волков более не допускал. А так как дело это было на третьем курсе, удалось закончить училище с отличием.
- Ааа... Жених! - подмигнул полковник лейтенанту.
- Что это вдруг? - смутился лейтенант.
- Ольга про тебя все уши прожужжала. Подожди меня, разговор есть.
И полковник скрылся в кабинке туалета.
Алеша долго слушал журчание, после чего полковник медленно мыл руки, низко наклоняясь над глянцем фаянсовой раковины.
- Пойдем-ка на воздух...
- Душно как, - расстегнул ворот гимнастерки Карпов, когда они сели на скамеечке внутреннего двора. Полковник опять протер голову платком, уже посеревшим от пота, посмотрел на пасмурное небо и повторил:
- Душно как... Гроза будет. Как думаешь, лейтенант, будет гроза?
Волков посмотрел на небо. Оно по-прежнему сеяло мелким жидким дождиком на Москву.
- Будет, - дипломатично ответил он. Со старшим по званию лучше не спорить. "Тем более, если он потенциальный тесть" - выскочила откуда-то нелепая мысль. Лейтенант так испугался ее, что тут же добавил. - Вряд ли сегодня. Но в этом году непременно будет.
- Хе! - мотнул головой полковник. - Вот и я думаю - в этом году будет. И там, НАВЕРХУ, тоже так думают, что будет. Вопрос в другом - когда именно.
- А так вы за войну меня спрашиваете? - осенило лейтенанта.
- Нет, твою мать, за грозу, - ругнулся Карпов и полез в карман. - Куришь?
- Балуюсь...
- Ну, побалуйся, - полковник протянул Волкову портсигар.
- Рассказывай, лейтенант.
- Что именно, товарищ полковник?
- Готов к... грозе?
- Так точно!
- Да сиди ты. Училище как закончил?
- С отличием, товарищ полковник.
- Взаимодействие с артиллерией отрабатывали?
- Пару раз на совместных учениях.
- Чем пушкари работали?
- На трехдюймовках, в основном, хотя были и современные системы. Пару выстрелов даже с "А-19 видал, но...
- А тебя чему учили?
- Ну как чему? Военному делу настоящим образом.
- Ну да. Пулеметы каких систем знаешь?
- Максим, ручной пулемет Дегтярева, Льюис, Браунинг, Дегтярева-Шпагина крупнокалиберный...
- Немецкий "Машиненгевер"? Стрелял?
- Никак нет. Из немецкий образцов я только с карабином Маузера знаком.
- Да сиди ты! Значит, не стрелял... А говоришь - готов...
- Да готов я, товарищ полковник. Нам же основу давали, а на этом базисе я любое оружие освою. Да и моя основная задача не оружие знать, хотя и это тоже, а уметь управлять взводом в обороне и наступлении.
Вместо ответа полковник махнул рукой, продолжая пыхать папиросой. Потом плюнул в урну и зло кинул туда окурок. И тяжело посмотрел на лейтенанта:
- Ольгу мне не порти. Вот война закончится - делай что хочешь, но по-честному. Я не хочу, чтобы из-за тебя она поседела.
- Товарищ полковник, - растерянно протянул Волков, опять попытавшись встать.
- Война - будет. Понял? Понял. А я вижу, как она на тебя смотрит. Отцом дочери станешь - поймешь, - полковник пошевелил щеточкой усов.
- Как смотрит? - глупо ляпнул лейтенант.
- Как на мужика смотрит. На своего. Моя на меня так же смотрела. Я когда с польского, Тухачу дышло бы в дупло, плена сбежал, комвзвода я тогда был, смотрю, у нее виски седые. А она тогда мне еще и женой не была. Так, девочка шестнадцати лет. Побереги себя. С войны придешь, грудь в орденах - отдам дочь. А не придешь? Смотрел фильм "Если завтра война"?
- Конечно.
- Вот посмотрел - из головы его выкинь. И Ольгу тоже выкинь. Еще раз так на нее посмотришь - голову оторву вместе с петлицами. Не порти жизнь девке. Сегодня уж погуляй, а завтра... Завтра у нас суббота?
- Да.
- Это хорошо. Люблю субботу. А вот воскресение не люблю. Ну, пойдем, нас, наверное, уже потеряли, - и полковник неожиданно улыбнулся, снова превратившись в дружелюбного хозяина. - А я, кстати, откланяюсь. Служба!
- Так суббота же, - невпопад ляпнул Волков.
- Чтобы в воскресенье война не началась, надо к ней в субботу готовиться.
А в зале столовой люди всех возрастов и званий уже сдвинули столы. Кто-то завел граммофон с большущей старорежимной трубой, и начались танцы.
- Папка, вы где пропали? Я вас потеряла! - Ольга подскочила к мужчинам, когда они зашли в светлую залу столовой.
- Курить ходили на свежий воздух, доча, - дипломатично ответил полковник, улыбнулся и приобнял Олю. - А не станцевать ли нам?
И они закружились в вальсе.
Алеша Волков, растерянно переваривая слова полковника, неотрывно смотрел за парой, кружащейся под "Сопки Манчжурии".
Паммм... Пам-пам-пам. Па-па-па-па-па-пам!
Вдруг на улице громыхнуло. Громыхнуло так, что стекла задрожали. Алеша оглянулся.
Обещанная полковником гроза обрушила на майскую Москву ливень. Ливень, который обещает великую сушь. Холодная и промозглая весна сорок первого сменялась жарким и горячим летом.
Вдруг музыка резко прервалась, взвизгнув иглой патефона.
- Тише, товарищи! ТАСС передает важное правительственное сообщение! - незнакомый майор забрался на венский стул и, дотянувшись до черной тарелки радиоприемника, прибавил звука. Потом соскочил, побежал к следующему...
- Что такое? - не понял слегка поддатый Островко.
- Да тихо ты! - ругнулся Сюзев.
Замерли все, словно кто-то невидимый начал играть в: "Раз, два, три, морская фигура замри!" Стояли неподвижно танцевавшие пары, повисли в воздухе поднятые стопки и бокалы, лишь за окном лупил по листьям ливень.
- Внимание! Передаем важное правительственное сообщение, - заговорило радио. - Еще до приезда английского посла в СССР г-на Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще в иностранной печати стали муссироваться слухи о "близости войны между СССР и Германией". По этим слухам:
Германия будто бы предъявила СССР претензии территориального и экономического характера и теперь идут переговоры между Германией и СССР о заключении нового, более тесного соглашения между ними;
СССР будто бы отклонил эти претензии, в связи с чем Германия стала сосредоточивать свои войска у границ СССР с целью нападения на СССР;
Советский Союз, в свою очередь, стал будто бы усиленно готовиться к войне с Германией и сосредоточивает войска у границ последней.
Репродукторов было несколько, они вещали из разных углов и концов столовой. Голос диктора шел сбоку, спереди, сзади: будто бы изнутри. Люди - и военные, и гражданские,- внимательно слушали сообщение ТАСС. Даже повара замели в раздаточном окне, вытянув шеи, стараясь не пропустить ни слова.