Кэтрин, несмотря на полный сумбур в голове и сумятицу в душе, в назначенное время грациозно и с совершенно спокойным видом прошествовала к ширме, рядом с которой красовалась диковинная фигурка из бронзы.
Зажглись прожекторы, и модельер — парень лет тридцати в свободном зеленом пиджаке и оранжевом галстуке — подскочил к Кэтрин, чтобы поправить лацкан на коротеньком жакете цвета киновари.
Пройдись туда-сюда. И улыбайся! — скомандовал фотограф по имени Джеффри.
Стройная и величавая, с обворожительной улыбкой на пухлых губах, покрытых яркой помадой, Кэтрин лениво, с каким-то кошачьим изяществом продефилировала вдоль ширмы в одну сторону, потом в другую.
— Отлично! — крикнул Джеффри. — Теперь расстегни жакет и покрутись на месте…
После съемок Кэтрин как обычно ужинала с Энн, подружкой-фотомоделью.
Та без умолку болтала, рассказывая о многочисленных кавалерах и о том, как с одним из них она ездила кататься на лыжах.
Кэтрин кивала, хотя почти не слушала Энн. Все ее мысли крутились вокруг сегодняшней неожиданной встречи.
Вернувшись домой, она приняла ванну и сразу легла в кровать. Но сон не шел, а навязчивые мысли все продолжали роиться в ее голове. Она переворачивалась с боку на бок, тщетно пытаясь убедить себя в необходимости забыть хотя бы на сегодня о красавце Бернарде.
Хватит изводить себя! — вновь и вновь твердила она. Подумаешь, событие! Да, произошла встреча с первой любовью. Причем случайная встреча, никем не запланированная. И что теперь?..
Большинство из знакомых Кэтрин посчитали бы произошедшее с ней сегодня событием малозначительным. А ее восторженное отношение к Бернарду — ожившим воспоминанием о юношеском познании сексуального мира.
И ведь они двадцать раз правы! Конечно, этот мужчина был моей первой любовью, рассуждала про себя Кэтрин. Но я уже давно не девочка, к тому же сильно повзрослел и Бернард. У каждого из нас своя жизнь. И то, что мы вдруг вновь повстречались в этом заснеженном городе, — простое совпадение, не более того. Я должна воспринять это как нечто естественное, такое случается в жизни любого взрослого человека… Люди знакомятся, влюбляются, расстаются… Если б мы оба жили в Нью-Йорке, то увиделись бы гораздо раньше…
Она усиленно пыталась вернуть себе душевное равновесие, а память упрямо возвращала ее в те далекие дни, проведенные на жарких пляжах Лос-Анджелеса в объятиях Бернарда. И сердце сжималось от волнения и тоски.
Воспоминания эти сменялись мрачными мыслями. Мыслями о женщине, которая на протяжении долгих лет приходилась Бернарду женой.
И вот теперь я вынуждена буду соседствовать с этой миссис Тарлингтон! — думала Кэтрин, глядя в темноту. И ей становилось тошно.
Она не заметила, как уснула. А открыв глаза, увидела, что за окном вовсю сияет солнце. Такие дни ей нравились с детства.
Снег на земле в солнечную погоду сияет волшебным ковром. На душе от этого легко и радостно. Хочется выбраться из дома, долго бродить по этому сказочному покрову и жадно глотать морозный воздух. Сегодня же Кэтрин было не до веселья.
Приняв теплый душ, она надела на себя коротенькое домашнее платье из джинсовой ткани и прошла в кухню, намереваясь позавтракать.
Послышался звонок в дверь. Обычный звонок. Но Кэтрин почему-то замерла на месте.
Сработала ее обостренная женская интуиция, и она ощутила вдруг, что точно знает, кто к ней пришел.
И не ошиблась.
— Здравствуй! — весело поприветствовал ее Бернард. — Я не помешал?
Кэтрин чуть не рассмеялась. Он и не догадывался о том, что ради него она отложила бы любое свое занятие.
— Не помешал. В данный момент я ничем не занята, — максимально спокойно и даже равнодушно произнесла она. И порадовалась тому, что способна так великолепно контролировать свои эмоции.
— Тогда… Можно мне войти? — спросил он.
— Конечно, проходи. Только… Признаться, я не совсем понимаю цель твоего визита…
Кэтрин подумала о его жене и по-женски посочувствовала ей. Наверняка этот любвеобильный красавчик никому не сообщил, куда направляется.
— Сегодня опять работаешь не с утра? — полюбопытствовал Бернард.
— Опять, — немногословно ответила Кэтрин.
— И чем же ты занимаешься? Надеюсь, это не секрет? — Он вопросительно приподнял широкую черную бровь.
— Не секрет. Я — фотомодель.
В темно-серых глазах Бернарда отразился неподдельный интерес.
— Послушай, Бернард, я ума не приложу, зачем ты пришел? — Кэтрин пожала плечами. — Хочешь спросить у меня о том, по какой дороге удобнее ездить в банк или супермаркет?
— Вовсе не об этом, — пробормотал тот.
Кэтрин непонимающе развела руками.
— Неужели тебе кажется, что нам не о чем говорить? — спросил он.
Кэтрин усмехнулась.
— Что ты имеешь в виду?
— Перестань прикидываться глупым ребенком, прошу тебя, Кэтрин! — воскликнул Бернард. — По-моему, в отношениях между нами осталось много неопределенного. Предлагаешь вычеркнуть наше совместное прошлое из памяти и общаться друг с другом подобно милым соседям?
— А почему бы и нет? — Кэтрин удивленно пожала плечами.
— Да у нас это все равно не получится!
— Хорошо, давай поговорим, — уже более миролюбиво предложила Кэтрин. — Но прежде сними пальто. Пройдем куда-нибудь, хотя бы в кухню.
— Спасибо… — пробормотал Бернард.
От его одежды шел едва уловимый запах одеколона, и Кэтрин даже почувствовала легкое головокружение, вешая пальто в шкаф.
Бернард не знал точно, как ему себя вести.
Кэтрин держалась с ним холодно, но его не покидало странное ощущение, что ее сдержанность лишь напускная.
Фотомодель!.. — подумал он несколько смущенно. Должно быть, у нее теперь совсем иная жизнь: толпы поклонников, бриллианты, поездки по всему миру… Хотя ухажеров у нее всегда была масса. Важно другое, — есть ли среди них кто-нибудь, к кому она относится так же, как когда-то ко мне?
Шепчет ли она другому мужчине, что сходит по нему с ума, растворяется в нем без остатка?
Кэтрин приподнялась на цыпочки, чтобы закрыть антресоль стенного шкафа, и подол ее и без того короткого платья подпрыгнул вверх.
Бернард обожал ее ноги. Это были самые длинные и стройные женские ноги, какие ему доводилось видеть. Сейчас они стали чуточку полнее, но от этого сделались лишь более красивыми.
По телу Бернарда пробежала волнующая дрожь, и в голову против его воли полезли не самые приятные воспоминания.
Они познакомились с Кэтрин в Санта-Монике. В то время она гостила у подруги и подрабатывала официанткой в кафе на самом берегу океана.
По мнению Бернарда, большинство из обитавших в этом заведении мужчин появлялись там ежедневно именно из-за нее. Они смотрели на юную Кэтрин с вожделением и восторгом. А она красовалась перед ними в самых смелых нарядах. Малюсенькие платьица и костюмчики состояли буквально из двух полосок ткани — юбки и топа. Именно в такие одежды она любила наряжаться.
Ее стройная тонкая фигурка отличалась от телосложения остальных женщин странным и невероятно привлекательным сочетанием детской инфантильности и многообещающей женственности — неподражаемым изяществом линий, а еще удивительной пропорциональностью. Тело Кэтрин, покрытое ровным золотистым загаром, было плотным и упругим.
Все в ней казалось завораживающим — и ясный бесхитростный взгляд, и мальчишеская веселость, и смелая манера вести себя, и умение с большим достоинством общаться с кем бы то ни было.
До некоторых пор Бернарда распирало от гордости.
Эта девушка — моя! — думал тогда он, наблюдая за дефилирующей между столиками Кэтрин и за мужчинами, провожающими ее восхищенными взглядами.
Все закончилось внезапно и весьма неприглядно. Она обманула его, предала, бросившись в объятия другого. Бернард видел это собственными глазами, когда проходил мимо дома, который сдавали приезжим.
Тот парень с широченной грудью, начинающий актеришка из Голливуда, уже спал, сидя на широкой скамейке, насладившись бурной любовью с Кэтрин. Она пристроилась рядом, положив голову ему на колени, бесстыдно вытянув обнаженные ноги, и спокойно дремала. Ее узкое платье с пуговицами спереди было наполовину расстегнуто, а ярко-лиловые сандалии валялись на бетонной дорожке внизу.
В тот момент Бернарду показалось, что весь свет сошел с ума. Что продолжать жить не имеет и малейшего смысла, что со столь вопиющей несправедливостью он никогда не сможет смириться.
Ему хотелось подбежать к скамейке, на которой каких-нибудь полчаса назад Кэтрин стонала от блаженства, подаренного новым кавалером, и разбить ее в щепки. Хотелось собственными руками придушить неверную подругу и красавца, соблазнившего ее. Хотелось орать, бушевать и рушить все на своем пути…
К счастью, ему хватило тогда мудрости и выдержки не натворить глупостей. Он просто отправился к другу, и они вместе до самого утра заливали его горе виски…
Кэтрин повернулась к Бернарду и вопросительно взглянула на него. Он, поняв, что, углубившись в воспоминания, выглядит несколько странновато, отогнал от себя тягостные мысли.
— Я собиралась позавтракать. Составишь мне компанию? — по-деловому бесстрастно спросила Кэтрин.
Бернард удивился тому, как разительно человека меняет время! Если не внешне, то внутренне. Теперь перед ним стояла не взбалмошная девочка, способная на самые невообразимые безумства, особенно в постели, а строгая женщина с холодным взглядом и спокойным голосом…
— Признаться, я уже позавтракал… — пробормотал он.
— Тогда просто выпьем кофе. От кофе ты, надеюсь, не откажешься?
— От кофе не откажусь. — Бернард улыбнулся.
Кэтрин жестом показала ему, где находится кухня, и уверенно зашагала вперед.
Каждое ее движение, каждый шаг и каждое покачивание бедер при ходьбе очаровывали его с той же силой, что и раньше. Бернард не мог не любоваться ею, он даже не пытался скрыть своего восторга.
Кэтрин сварила кофе, достала из холодильника шоколадный крем, намазала им тонкие ломтики хлеба, положила их на тарелку и поставила на стол.