Всадник с головой
Глава 1Новая жизнь
Закатное солнце еще не остыло, оно причудливо раскрасило пустошь своими желтыми лучами, создав очередной шедевр. Еще бы пыли поменьше, и совсем красота. С другой стороны, поправил себя путник, ветер стих, так что не так уж и плохо обстоят дела. Он уже давно свыкся с некоторыми неудобствами, которые являются непременным спутником любого путешественника, если только ты не аристократ. Поправочка — если ты не богатый аристократ, не маг, не просто богатый человек. Да и тогда могут быть неудобства в пути.
Особенно зимой, когда дуют пронизывающие ветра, температура опускается до неприлично низких значений, настолько неприличных, что даже ледок на лужах изредка попадается. Снег? Снег только в горах, только высоко. Да уж, это вам не Русь-матушка с её роскошными щедрыми на снег зимами.
Путник вздохнул и в очередной раз подивился тому, как причудливо порой поступает жизнь с теми, кто не следит за базаром. Впрочем, времени прошло достаточно, можно было бы уже перестать удивляться. Подумаешь, невидаль: кто-то может кидаться фаерболами, а другой способен заморозить воду вокруг себя. Ваши магичества, снимаю шляпу в почтении к вам! Всё равно они остаются людьми, также косячат, ошибаются, лебезят перед сильными мира сего, перед более сильными. Но как его угораздило встрять в этот замес — вот что непонятно! Вик покрутил головой, отгоняя вновь подкатившее недоумение.
А ведь когда-то он был Виктором, Витькой, Витяней. В том, другом мире, следующем по прямому как рельсовая колея, пути технического прогресса. Школа, весьма средняя школа, компания, в которой он слыл неопасным, но отбитым на всю голову парнем. Эпитеты типа безбашенного, безголового, берсерка, могли ввести чужаков в заблуждение, мол этот стройный чернявый парень агрессор и жестокий боец. А нет, он просто частенько рисковал башкой там, где это не требовалось. Паркур, шуточки на грани фола и трюки на острие жизни, гонки на байке по пересеченной местности. Всякие другие развлечения обычных адреналиновых наркоманов. Близость Москвы заставляла ехать туда, где всё через край, где небоскребы повыше, чем в их сонном городке, где разогнаться до двухсот пятидесяти ничто не мешает. Если игнорировать правила, знаки и других участников движения.
А по поводу помахаться, если карта так легла, то чего бы и не помахаться. Причем с любыми шансами на любых раскладах. Масса не позволяет поставить точку одним ударом? Тогда многоточие. Короче, боец из Виктора получался не очень, в драках он походил на терьера, способного укусить медведя за задницу, отвлечь внимание, но не более того.
Что умел и любил, так это метать ножи. Можно сказать, талант у парня раскрылся. После того, как на каком-то фестивале разбил свой нож, потом приятеля, а потом ему дали подержать настоящие метательные. Скорее специальные снаряды, чем ножи, эти тяжелые штуковины могли вырубить человека простым попаданием, даже плашмя. А уж когда они входили в мишень как положено, то куда там каким-то сюрикенам! Сравнить попадание можно было скорее уж с арбалетным болтом. И да, в тот день Витька словил понимание — у него талант. Клинки летели как самонаводящиеся, приходили в цель остриём, так что их владелец только качал головой — у него после многих часов тренировок получалось хуже.
Все эти гонки, прыжки и драки закончились неожиданно закономерно: сначала вылет с третьего курса института, причем Виктор даже себе не мог признаться, что так и не выучил название своей специальности и даже факультета. Потом призыв в армию, от которого он не стал косить по странной уверенности, что всё само обойдется. Не обошлось. Его сослуживцы и командиры не впечатлились безбашенностью молодого солдата, даже когда он уже прослужил полгода и перестал быть молодым. Конфликты следовали за стычками, а неуставняк за скандалом.
Когда избитый и запертый в боксе, он чисто из вредности учинил костер из подручных материалов, то не сразу понял — пахнет жареным. И непонятно, чем бы всё закончилось, если бы в тот уголок, где сидел он, отдавая концы, не заглянул какой-то вояка. В камуфляже с полковничьими погонами, но без знаков принадлежности к какому-то роду войск, с подчеркнуто военной выправкой, тот дядька даже в дымном сумраке смог зацепить его взглядом и вывести на разговор. И что еще примечательнее, он не кашлял даже в том дыму.
— Да, боец, набедокурил ты знатно.
— Да я чего, они первые начали! А теперь уже ничего не поделаешь, погорит техника.
— Погорит! — Передразнил его незнакомец. — Витя, вот скажи, чего ты вообще хотел добиться таким своим поведением? Чего-то же ты хотел?
— Я и сейчас хочу!
— Да? Излагай, я тебя внимательно слушаю. На лице полковника ни тени насмешки, только глаза смеются.
— Хочу. Да, хочу себе какую-нибудь крутую супер-способность! Это раз. Еще много денег, коня… Двух! Девки чтоб все прямо кидались на меня… Ну и всё, пожалуй.
— Нормальная программа, чего там. Главное, смог сформулировать чётко. Если так, Витя, то давай прямо сейчас и заключим договор. С тебя душа, с меня всё вот это.
— Ага! Деньги и девки сейчас, а душа потом?
— Не угадал, поставки исключительно по предоплате. Сейчас с тебя душа, все остальное потом.
Дышать становилось всё труднее, так что Виктор и сам был заинтересован в скорейшем заключении сделки, ему всё сильнее хотелось прилечь на бетон и поспать полчасика. Но он нашел силы довести дело до итога.
— По предоплате? Ну ладно, а то я решил, что опять какое-то кидалово. Только как я без души-то?
— Не страшно, покатаешься без души, потом новую отрастишь себе. По рукам?
— По рука…
Было ли это на самом деле или привиделось тогда Вику в угарном бреду? Сложно сказать, но и поверить нетрудно. Особенно в свете того, что происходит вокруг последние три года. Поначалу какие-то версии в голове крутил, всякое сочинил и про дьявола, и про ангела смерти, про кому и бред умирающего мозга… А потом понял — какая разница, почему всё происходит так, как происходит, если оно того, происходит без возможности повлиять на события.
Главное, что Виктор, то есть уже Вик осознал — с головой надо дружить. Глядишь, и не попадешь снова в ту же задницу. А еще его после той истории слегка как заморозили. Пропало желание по любому поводу подрываться, лезть в бутылку, наскакивать с кулаками на обидчиков. Не вообще-вообще, а в ситуациях, когда победа без шансов. И слава всем богам, как в этом мире принято говорить, потому как на фронтире у населения разговор короткий. Закон еще не дошел до этих мест, здесь правит целесообразность и общины, вернее сообщества. Группы, банды, артели, отряды — любой вариант подходит. Один человек против коллектива не пляшет, и маленькая группа проиграет большому сообществу. Борьба Слона с Моськой выглядит совсем иначе, чем в школьной басне. Слон походя раздавит жалкого аутсайдера.
Тогда, сразу после того, как осознал себя перекинутым непонятно куда непонятно каким способом, Виктор обо всём этом не думал. Просто склонился перед судьбой на фоне накатившей апатии. Где он — непонятно, что все эти люди лопочут — непонятно. Хотя, за что трендюлей выписали, в принципе можно было догадаться. Задним числом. Спасибо, что сильно не били. Впрочем, скорее всего так вышло по причине того, что он не отбивался. Какой интерес избить худого безобидного незнакомца? Ни чести в том, ни пользы.
Вик обернулся на заводного, шедшего в поводу за его конем. Почти чистый гнедой мул был очень похож на лошадь, только уши выдавали в нём ослиные гены отца. Ну и выносливость тоже. При его невыдающихся размерах, этот транспорт вполне подходил в качестве запасного коня для путешествий, а не просто вьючного. Путешественник вдруг снова вспомнил момент своего переноса в этот мир и заулыбался.
Осознал себя он на берегу небольшого озерца. Вот он сидит скрючившись в дыму у стены бокса с техникой, а вот уже лежит на травке. На удивление нормально себя чувствует, голова не кружится, только вопросы, очень много вопросов в ней. Почему он тут? Откуда трава под задницей? Когда комплект военной формы ВКПО на нём стал таким чистеньким? Что кричат вон те голые девки? Почему бородатые?
Да уж, из загаданных желаний первым сбылось то, которое про девушек, которые сами будут на него кидаться. Практически без эмоций заброшенный непонятно куда солдат наблюдал, как к нему несется толпа голосистых дев всех оттенков молодости. Размахивая руками, грудями и грудками, с развевающимися длинными волосами, с курчавыми черными бородами внизу живота. Он раньше и предположить не мог, что такое может вырасти на лобке у девчонки. Все его подружки из той жизни носили аккуратные полосочки, а то и брили там всё налысо.
А потом толпа налетела и на иностранном языке, помогая себе жестами, начала объяснять, что подглядывать за купанием женщин нехорошо. Не драться же с девушками, так что Виктор свернулся клубочком и пережидал эмоциональную бурю, лежа на боку. Побили, но не сильно. Причём, потом подняли и начали допрашивать, игнорируя природную стыдливость. Раз такие бесстыжие, то чего возмущались, спрашивается? Нарочно прибежали, что он подробности рассмотрел? А главное, почему нельзя разговаривать по-русски?
Растрепанного молодого человека в непонятной пятнистой одежде с кучей карманов, идеально подходящей для слежки за купающимися девками, оные отвели в поселок. Еще и держали всеми руками, чтоб не сбежал. Естественно, сначала одевшись. Вот там-то и выяснилось, что чужак не просто не из их поселка, он еще и немец, то есть не говорящий на местном диалекте всеобщего. А потом выяснилось, что он не знает никакой версии всеобщего языка, доставшегося людям от благословенных предков. Объяснить на пальцах, откуда он свалился на головы купающихся, Вик тогда тоже не смог. Как, впрочем, и потом, когда язык выучил. Себе и то не смог, куда уж пытаться донести свою версию до окружающих.
Сейчас даже странно вспоминать, что три года назад он не мог оседлать или запрячь лошадь. Да много чего не мог он тогда. И наоборот, многие из его знаний и навыков оказались невостребованы в этом странном мире. И это не только про его неполученную специальност