— Клод, отпусти меня.
— Лили, когда ты позволишь провести с тобой ночь? — тихо спросил он.
Голос его не был умоляющим или скулящим, потому что Клод не тот человек, который способен на это.
Я резко повернулась к холодильнику, почувствовала, как усы щекочут мою шею, и напрягла плечи. Клод уронил руки.
Вытащив несколько тарелок с остатками еды, я тихонечко открыла микроволновку, пытаясь не выдать резкими жестами своего волнения.
Когда печка зажужжала, я повернулась к Клоду, глядя на него снизу вверх. Фридриху за сорок, он на десять лет или чуть больше старше меня, у него седеющие русые волосы и постоянный загар. Проработав много лет в темных уголках Литтл-Рока и таких же закоулках человеческих сердец, Клод приобрел несколько морщин, глубоких и решительных, и громадное спокойствие, которое, возможно, было его способом сохранить здравый рассудок.
— Ты меня хочешь? — спросил он.
Я ненавижу, когда меня загоняют в угол. На такой вопрос не существовало простого ответа.
Он нежно прикоснулся к моим волосам.
— Клод.
Я наслаждалась, произнося его имя, каким бы непривлекательным оно ни было. Я желала обхватить ладонями его лицо и вернуть поцелуй. Пусть он потом уйдет и больше никогда не возвращается. Я хотела, чтобы он меня не хотел. Мне нравилось иметь друга.
— Ты знаешь, что я просто привыкла жить сама по себе, — вот что я сказала.
— Это Седака?
Черт возьми! Маршалл и я встречались и спали друг с другом несколько месяцев. Под пристальным взглядом Клода я напряглась еще больше. Не сознавая, что делаю, я сунула руку под воротник футболки и потерла шрамы.
— Не надо, Лили. — Голос Клода был нежным, но очень твердым. — Я знаю, какая беда с тобой случилась, и лишь восхищаюсь тем, что ты это пережила. Если ты любишь Седаку, то больше я не скажу ни слова. По-моему, мы с тобой были счастливы, когда нам случалось бывать вместе. Мне бы хотелось продолжения…
— И эксклюзивных прав?
Я твердо посмотрела на него. Клод никогда ни с кем не будет делить женщину.
— И эксклюзивных прав, — спокойно признался он. — Пока мы видим, как все идет.
Я заставила себя ответить:
— Я подумаю. А теперь давай поедим. Мне надо возвращаться на работу.
Клод долго смотрел на меня, потом кивнул. Он достал из холодильника чай, налил нам по стакану, положил сахар и поставил на стол. Я ткнула между нами вазу с фруктами, вынула пшеничный хлеб и доску, чтобы нарезать разогретое мясо.
Во время еды мы молчали, и мне это нравилось. Пока Клод кромсал для себя яблоко, а я очищала банан, мы нарушили это непринужденное молчание.
— Мы отослали тело Дела Пакарда в Литтл-Рок, — сказал Клод.
— Что ты думаешь о случившемся? — Я почувствовала облегчение оттого, что мы сменили тему разговора.
— Трудно сказать, что могло произойти, — пророкотал Клод самым утешительным голосом, похожим на далекие раскаты грома.
— Он уронил на себя гриф — разве не так?
Я не особо дружила с Делом, но с трудом могла вынести мысль о том, как он в полном одиночестве сражался, чтобы вернуть гриф на стойку, и проиграл.
— Почему он был там один, Лили? Седака настолько болен, что я не смог разобрать, что он мне рассказывал.
— Дел тренировался для гимнастических соревнований Марвела в Литтл-Роке.
— Тот постер, верно?
Я кивнула. Постеры, приклеенные к каждому из многочисленных зеркал, обрамляющих стены «Телу время», изображали это событие и прошлогодних победителей.
— Дел выступал в прошлом году в мужской команде среднего веса, в группе новичков. Он занял второе место.
— Это большое событие?
— Для новичка-бодибилдера довольно большое. Дел никогда раньше не бывал на соревнованиях, а тут занял второе место. Если бы он победил в этом году — а Маршалл думал, что у него есть шанс, — то смог бы попасть на другое соревнование, потом на следующее, до тех пор пока не принял бы участие в одном из национальных.
Клод покачал большой головой, изумляясь такой перспективе, и поинтересовался:
— Позируя, как мисс Америка, когда она выступает в купальнике?
— Да, только на нем было бы надето куда меньше. Стринги, как на окруженном ореолом славы профессиональном спортсмене. Он сбрил все волосы на теле…
— А я-то гадал, с чего бы. — Судя по виду, Клод чувствовал легкое отвращение. — Я заметил.
— Он работал над своим загаром и на соревнованиях чем-нибудь намазался бы.
— Я не знаю, чем именно они мажутся. — Фридрих вопросительно приподнял брови.
Меня начинала утомлять эта беседа, но Клод описывал рукой круги, что означало — давай поподробней.
— Ты должен изобразить серию поз, чтобы подчеркнуть группы мускулов. — Я встала, чтобы продемонстрировать это Клоду, повернулась к нему боком, сжала кулаки, подняла согнутые руки, посмотрела на него невидящим взглядом, чуть улыбнулась и сказала: — Посмотрите, какое у меня превосходное тело. Разве вы не хотите быть на моем месте?
Клод скорчил гримасу.
— А в чем весь смысл?
— Точно такой же, как и в конкурсах красоты, Клод. — Я снова села за стол. — За исключением того, что в данном случае все сосредоточивается на разработке мышц.
— Мне попадался на глаза постер с победителями прошлого года. Такой женщины я в жизни не видал, — сказал Клод, сморщив нос.
— Маршалл хотел, чтобы я тоже приняла участие.
— Ты бы это сделала? — в ужасе спросил он. — Та девица выглядела как маленький накачанный мужчина с накладными грудями.
— Не хочу тратить время на тренировки, — пожала я плечами. — На подготовку к соревнованию уходят месяцы. К тому же мне пришлось бы замаскировать все шрамы, что практически невозможно. Но Делу хотелось заниматься именно этим — тренироваться и соревноваться. Развить себя, полностью раскрыть свой потенциал — так он выражался.
Я наблюдала, как Дел глазел на одну из своих мышц добрых пять минут, погрузившись в созерцание собственного отражения и не замечая остальных людей в зале.
— Думаю, я мог бы поднять тот вес, который был у него на грифе, — сказал Фридрих с вопросительной ноткой в голосе, потом сполоснул тарелки и поставил их в сушилку.
— Вес дисков дошел до двухсот девяноста фунтов.
Я подумала, что Клод себе льстит, но вслух этого не сказала. Он, похоже, был неплохо сложен, но не упражнялся ни разу за все время, что я его знала.
— Бодибилдинг не совсем похож на соревнования по поднятию тяжестей, — ответила я. — Тренируясь, некоторые поднимают не самые большие тяжести и делают много подходов, предпочитая такой способ по-настоящему большому весу и лишь нескольким повторам. Вероятно, на штанге был самый большой вес, какой выжимал Дел.
— Повторы? — с любопытством спросил Клод.
— Да, повторения упражнения.
— Он что, поднимал тяжесть в одиночку? Дел был не таким уж здоровяком.
— Вот этого я и не понимаю, — призналась я, зашнуровывая свои кроссовки «Нью беланс».[4] — Дел так следил за собой. Он не стал бы рисковать растянуть мышцу или получить другую травму, когда до соревнований осталось совсем немного времени. Наверняка у него был споттер. Он сказал Бобо, что ждет кого-то.
— Кто такой споттер? — спросил Клод.
— Компаньон, — пояснила я.
Термин был для меня настолько привычен, что я уже забыла о тех временах, когда его не знала.
— Партнер по тренировкам. Если у тебя нет никого на примете, ты должен попросить кого-нибудь из работников клуба. — По тому, как нахмурился Клод, я поняла, что не очень точно выразилась. — Споттер — человек, который стоит рядом, пока ты делаешь самые трудные упражнения. Он служит твоей страховкой, передает гири или гриф, принимает их после окончания подхода, подбадривает, хватает твои запястья, если они начинают слабеть.
— Чтобы ты не уронил на себя тяжесть?
— Именно. И помочь закончить последние несколько повторов, которые нужно выполнить, чтобы сделать подход.
— Например?..
— Допустим, я делаю сорок пять повторов. Это практически верх моих возможностей. Я лежу на скамье, держа гантели, а споттер стоит на коленях возле моей головы. Когда я выжимаю вес, руки начинают дрожать. Споттер хватает мои запястья и помогает держать их прямо.
— Сорок пять?
— Две сорокапятифунтовые гири. Некоторые поднимают тяжести, используя штангу и добавляя диски, другие выбирают гири различного веса. Так уж вышло, что я предпочитаю их. Делу нравилась штанга. Он думал, что так лучше разовьет грудь.
Клод задумчиво посмотрел на меня и спросил:
— Ты говоришь, что можешь лежа поднять руками девяносто фунтов?
— Нет, — удивленно ответила я, и Клод явно почувствовал облегчение. — Я могу поднять сто десять или сто двадцать.
— Ты?!
— Конечно.
— А это не многовато? Для женщины?
— В Шекспире — многовато, — ответила я. — В клубе более крупного города — почему бы и нет. Там у тебя был бы куда больший выбор тренеров по поднятию тяжестей.
— Итак, какой груз смог бы поднять мужчина, серьезно относящийся к тренировкам?
— Сложения Дела, примерно шести футов ростом, весом где-то сто семьдесят фунтов? После интенсивных тренировок, думаю, он сумел бы выжать около трехсот двадцати фунтов. Итак, ты видишь, что не сила была главной целью Дела, хотя он был очень крепок. Судя по всему, Пакард хотел добиться исключительно развитой мускулатуры. Мне же просто нравится быть сильной.
— Хм. — Клод обдумал, в чем тут разница. — Итак, ты была знакома с Делом?
— Конечно. Я видела его почти каждое утро в «Телу время». Но мы не общались так уж запросто. — Я вытирала стол, поскольку через десять минут мне надо было ехать на работу.
— А почему?
Я некоторое время думала об этом, споласкивая тряпку. Потом выжала ее, аккуратно сложила, повесила на разделитель между раковинами, пересекла прихожую, вошла в ванную, вымыла руки, лицо и для самоуважения наложила легкий макияж.
Клод прислонился к кухонному дверному косяку и наблюдал. Он ждал ответа.