на грудь или на спину. На другой его руке что-то похожее на волны, как на старинных японских
картинках. Мне хочется попросить Джетта снять рубашку, но с моей стороны это было бы
грубо, и вроде как неловко, и совершенно ненормально. У него и вокруг шеи что-то набито, но
я не могу рассмотреть, что именно – картинку закрывает воротник рубашки. Черт бы побрал эту
рубашку!
Очень тяжело наблюдать за кем-то краем глаза, когда сидишь рядом с ним. Я начинаю
опасаться, что мои глазные яблоки так и застынут в этом положении или что Джетт поймает
меня за разглядыванием, но его внимание, похоже, полностью приковано к фильму. Он на меня
даже не смотрит.
Может, от меня все-таки действительно плохо пахнет?
– Эта ерунда и правда забавная.
Он опять смеется, и я смеюсь в ответ, пытаясь сделать это поестественнее, пока перевожу
взгляд на экран, чтобы убедиться, что помню, о чем там только что шла речь.
– Ага, один из моих любимых фильмов. Сценарий написала Тина Фей, она просто гений. – Я
вроде как немного влюблена в эту женщину, хотя и обычная гетеросексуальная девушка.
Джетт снова меняет положение, его плечо касается моего, и он еще чуть-чуть придвигается,
пока я пытаюсь не паниковать. Еще один дюйм – и наши плечи полностью прижмутся друг к
другу. Ничего особенного, я и раньше касалась плеч других парней. У меня полно
плечекасательного опыта. В плечекасании я отнюдь не невинна.
Но по моей коже все равно пробегает дрожь, когда он снова притрагивается ко мне.
– Ты замерзла? Я могу принести одеяло.
Не дождавшись моего ответа, Джетт встает и уходит в спальню, возвращается с пушистым
шерстяным одеялом и укрывает меня. Потом садится и натягивает край одеяла на свои колени.
Мы под одним одеялом. Нет никаких причин для волнительного трепета, но я его ощущаю.
– Лучше? – спрашивает Джетт, снова беря горсть попкорна.
– Ага, спасибо.
Попкорна осталось немного, и в основном полураскрывшиеся зерна – я такие не люблю.
– Можешь отдохнуть.
Он забрасывает зерна в рот, пережевывает их и снова придвигается ко мне. Теперь в любой
момент у меня начнет дергаться глаз или я ляпну какую-нибудь глупость. Я знаю, так и будет.
Он ставит миску на пол и кладет руку на спинку дивана прямо за моими плечами. Я
застываю на секунду, потом немного откидываюсь назад. Это сигнал, чтобы он меня обнял,
так? Господи, я полный отстой в этих делах.
Джетт потихоньку перемещает руку, и наконец вот оно. Я старательно отвожу взгляд,
потому что если посмотрю на него, то не представляю, что случится. Придвигаюсь к Джетту
поближе, и он наконец-то меня обнимает.
– Так нормально?
– Д-да, – отвечаю я дрожащим голосом.
Боже, я же долбаная второкурсница колледжа. Не должна я вести себя словно
шестиклассница, которая переживает, пригласят ли ее на медленный танец. Вот что
происходит, когда твой опыт свиданий близок к нулю. Если бы только этому можно было
научиться из книг… Я бы стала асом!
– Хорошо.
Джетт притягивает меня поближе, так что я практически оказываюсь у него на груди. Это
очень хорошая грудь. Не слишком тощая, но и не слишком мускулистая. Эти парни,
накачивающие мускулы так, что аж вены выпирают, просто отвратительны. Хейзл считает их
сексуальными, а я думаю, что она ненормальная.
2 Реджина Джордж – одна из главных героинь «Дрянных девчонок».
19
Аромат тропического леса наполняет мои ноздри. Могу поклясться, он, вероятно, слышит,
как ускоряется мое сердцебиение, когда его рука, обнимающая меня за плечи, начинает
выписывать на моей коже маленькие круги, словно Джетт понятия не имеет, что делает.
Ух ты. Наверное, от меня все-таки не воняет. Или, может, воняет, но он считает, что это
сексуально. Такая возможность тоже не исключена.
Фильм продолжается, и я вдруг понимаю, что по-настоящему расслабилась, и не успеваю
опомниться, как у меня закрываются глаза и я проваливаюсь в сон.
20
Глава 4
– Просыпайся, принцесса, – шепчет мне в ухо мужской голос, который я с трудом узнаю.
Медленно открываю глаза и изумленно смотрю на грудь, на которой не помню как заснула.
Задираю подбородок и встречаюсь взглядом с парой изумительных золотисто-карих глаз.
– Привет, – мягко говорит Джетт, а я осознаю, что лежу прямо на нем.
В какой-то момент во время просмотра фильма он передвинулся подо мной и откинулся
назад, подняв наши ноги на диван, так что мы оказались лежащими лицом к лицу. Мои сиськи
сплющены его грудью, и, в первую очередь, именно это заставляет меня попытаться с него
слезть.
– М-м-м, привет, – отвечаю я.
Стараюсь отодвинуться, но мне некуда упереться руками. В конце концов просто пробую с
него скатиться, а Джетт пытается мне помочь, и все заканчивается тем, что я не удерживаюсь на
диване и с грохотом приземляюсь на пол, ударившись затылком о кофейный столик.
– О боже, с тобой все в порядке?
Он что, смеется?
– Ай! – откликаюсь я.
Вот теперь я проснулась. У меня болят бедро и голова. Джетт наклоняется и ставит меня на
ноги.
– Ты издеваешься. – Я ощупываю затылок.
– Ничего подобного, – уверяет меня он, пытаясь сдержать смех.
– Придурок, – бурчу я, но Джетт меня не отпускает.
– Что болит? – спрашивает он, наконец проявляя немного заботы.
– Затылок. И я ушибла бедро, ударившись о пол. Явно будет синяк.
Джетт обходит меня сзади и нежно раздвигает волосы, чтобы осмотреть место, где скоро
набухнет шишка. Я снова чувствую покалывание во всем теле, и боль совсем немного утихает.
Этот парень лучше «Тайленола». И вдруг я чувствую что-то теплое прямо там, где пульсирует
боль. Могу поклясться, он только что меня поцеловал.
– Теперь бедро? – тихо говорит он.
Можно ли умереть от предвкушения? Потому что, по-моему, я только что умерла. Джетт
приседает. Клянусь, меня хватит инфаркт, если он сделает то, что, кажется, собирается.
А потом он очень нежно оставляет легчайший из поцелуев на моем бедре. О БОЖЕ,
КЛЯНУСЬ, Я ЧУВСТВУЮ ПРИКОСНОВЕНИЕ ЕГО ГУБ СКВОЗЬ ТКАНЬ ДЖИНСОВ И
ТЕПЕРЬ ТОЧНО УМРУ.
Не вставая, Джетт поднимает на меня взгляд с ох каким серьезным выражением лица.
– Теперь не болит, – немного задыхаясь, произносит он, и я понимаю, что если немного
повернусь, то он окажется лицом к лицу с моим… скажем так, нижним этажом. Ну, не то чтобы
у меня там было лицо. Но вот губы имеются, факт...
Джетт встает и снова начинает смеяться, отрывая меня от размышлений о наличии или
отсутствии лица у моих гениталий. Не уверена, почему, но я присоединяюсь к его веселью,
потому что… ну, не хочу быть единственной, кому не смешно.
– Который час? – интересуюсь я.
Он наклоняется в сторону, чтобы посмотреть на DVD-проигрыватель.
– Почти час.
Джетт потягивается, его рубашка ползет вверх, и я понимаю четыре вещи:
1) на животе у него тоже есть татушки;
2) это очень красивый живот;
3) мне хочется прикоснуться к этому животу;
4) я должна сопротивляться своему желанию.
Не могу удержаться, чтобы не опустить глаза ниже, и натыкаюсь взглядом на резинку
трусов, которые выглядывают из-за пояса джинсов. Непонятно, боксеры это или плавки. Или
тот странный гибрид. В мужском нижнем белье столько заморочек. Хотя, наверное, это просто
21
мелочи по сравнению с женским бельем. Стринги, бикини, шортики, трусики с завышенной
талией…
– Видишь что-то интересное? – спрашивает он, прекратив потягиваться, и до меня доходит,
что все это время я на него пялилась.
– Нет. В смысле, да. В смысле, что?
Я отвожу взгляд и молюсь о том, чтобы поменяться местами с кем-нибудь, кто сумеет лучше
контролировать глаза и рот.
Джетт молча качает головой.
Пытаюсь удержаться и не сморозить еще какую-нибудь глупость, когда с грохотом
открывается входная дверь и в гостиной появляется парень, который выглядит так, словно
должен позировать для календаря под названием «Мускулистые красавчики» или вроде того.
Он просто ходячая гора мускулов, и его кожа тоже покрыта татуировками, но более
абстрактными, вроде туземных племенных рисунков. Я поднимаю глаза на его лицо, и
оказывается, что оно не настолько жесткое, как я себе представила, хотя это не значит, что его
челюстью нельзя нарезать стекло.
Увидев меня, незнакомец от удивления разевает рот. Могу поклясться, что слышу за спиной
стон Джетта.
– Самое, черт бы его побрал, время, старик!
Парень в три шага пересекает комнату и тянет к себе Джетта для одного из этих мужских
рукопожатий-объятий, которые призваны показать привязанность друг к другу, но не
СЛИШКОМ большую, потому что они же мужики, и обнимаются они как мужики.
– Это не то, что ты думаешь, и вообще-то ты должен был встретить меня в… – пытается
сказать Джетт, но еще чей-то голос у дверей привлекает наше внимание.
– Хави, я думала, ты сказал, что мы поедем гулять.
Девушка, на которой такое короткое платье, что его даже нельзя назвать платьем, опирается
на притолоку, не обращая внимания на то, что мы с Джеттом на нее пялимся.
– Да, детка, так и есть. Мне просто надо было захватить презики.