Все сразу — страница 6 из 11

так как она певица

и скоро поедет в Милан учиться)

она демонстрирует

усвоенные в гимназии изысканные манеры

на остановке в станционном буфете

каждый из артиллеристов

покупает ей по пирожному или конфете

все смотрят на нее и думают: вот невеста

будет

в вагоны заходят люди

становится все интереснее

и все меньше места

вечером

вдруг делает вид, что пойдет в туалет

сама же выходит в тамбур

смотрит в окно

вдоль путей передвигается цыганский табор

загорается свет в домах

и наступает тьма

она смотрит на пролетающие в сумерках

скирды

дворы

дома

на затянутые прозрачным дымом сельские виды

3

полтретьего ночи

дежурный врач в возбуждении звонит домой:

ты не поверишь —

о, Боже мой —

старушка в коме

поет

в полный голос

какую-то арию

кажется, из Аиды

Бедная Дженни

Корищенко первый раз поехал на отдых

один

на жену денег не хватило

растрата обусловлена воспалением легких

врач сказал нужно где-то прогреться

необходим теплый, насыщенный йодом воздух

но в ближних странах все дорого теперь

пришлось выбирать из далеких

на пляже смотрит:

толстая шестнадцатилетняя Дженни

купается с папой и мамой на надувном матрасе

над рыхлой попою у нее

временная кельтская татуировка

плывет поперек матраса

неловко

передвигая белыми

большими ногами

Корищенко думает:

спаси

Господь

всех неуклюжих

сделай из них людей великодушных

сделай их такими

чтобы лучше этих всех загорелых

стройных

думает:

если так уж

все это необходимо

чтобы она такая

пусть эта Дженни

выйдет замуж

за хорошего какого-нибудь умного мужа

хоть за моего младшего брата

Диму

он кандидат наук и доцент, биолог

или за двоюродного Женю

он вообще пишет книги и уважаемый в научном

сообществе археолог

муж будет ценить вот эти толстые ее движения

ведь она же

не виновата

пусть у них родятся красивые дети

женского пола

и позже еще ребята

даже позвонил жене

рассказал про все это

она заплакала

говорит: Сережа, у тебя нету брата

Димы

нету никакого Жени

у тебя вообще родственников нету

10 лет как никого не осталось

я же говорила

вот этого я и боялась

это опять обострение

у всех обычно весной

а у тебя

почему-то летом

сейчас же начинай пить лекарство

и в середине дня вообще не выходи из тени

Корищенко отвечает:

конечно

не беспокойся

и думает:

ни Димы тебе

ни Жени

бедная Дженни

бедная

наша

Дженни

Чай с покойником

Татьяна Петровна

говорит по вечерам:

вот Михаил Николаевич

на кого же ты меня и зачем оставил

после

обычно тихо

сумерки

никто ей конечно не отвечает

а тут вдруг он ей говорит ниоткуда:

давай что ли выпьем чаю

трясущимися руками она ставит чайник

потом трясущимися наливает

а он тогда говорит ей:

ты ничего не тоскуй не бойся

Творец наш всех определенно спасает

всех нас вверху и внизу надежно объединяет

и ничего нас Татьяна Петровна не разъединяет

кроме конечно

пока что

смерти

Бегство с Кавказа

1

кажется, это было в 92-м

я по некоторым причинам

оставил дом

и бежал

за пределы Кавказа

знакомый из соседней страны меня пригласил

переждать

и я торопился

что было силц

2

ехал не поездом

а нанимал такси

всего оставалось километров 100

попросил

остановиться

вышел, чтоб облегчиться

3

стою

передо мной

волнами

идет трава

все шумит

и мыши бегут в глубине

на дне

бабочки вьются

над сухими стеблями

высовывается моя голова

4

вдали

в шевелящемся воздухе

в тишине

тетки движутся в сторону моря

их догоняет мужик с ведром

(он в трусах в горошек)

слева – тяжелое облако

из него раздается гром

справа – медленно

поднимается дым

начинается ветер

мимо проносится вырванный пляжный зонтик

пенятся акации

на горизонте

сам себе говорю: это место мне кажется каким-то

                                                                     застывшим

придуманным мной самим

т. е. хорошим

5

по моей ноге

пробегает мышь

говорю себе:

тут

все такое

как будто спишь

но сейчас уже должен проснуться

или, допустим, умер

но еще не можешь в это поверить

и в машине

еще говорю:

когда будет возможность

нужно сюда вернуться

чтобы еще раз проверить

6

а потом

у берега начинается жизнь

как она есть:

железнодорожная станция

пыль

жара

магазин

бензин

помойки

обколупанные постройки

ржавая жесть

на земле – арбузы

и стая каких-то псов

желтый

пожарный пруд

в котором

местные дети

все коричневые

орут

и купаются без трусов

Весна на Петроградской

в середине весны

от пули преступника

на Петроградской истекает

кровью милиционер

кашляет и икает

среди сверкающих

отражающих

небо луж

вспоминает детство

каким он был:

баскетболист, пионер

а потом стал

офицер и муж

думает:

вот и пронеслась моя жизнь

как какие-то смутные сны

в голубые глаза

попадает свет

пред

закатного солнца

наклоняется медсестра

ему кажется, что она беззвучно открывает рот

а на самом деле она

говорит понятому: вроде, такой урод

на первый взгляд

а какие глаза

жизнь продолжается

мимо проходят сумки, ботинки и туфли

свистят тормоза

и в его голове слышны

какие-то тихие голоса:

– он бил людей

детей

даже бил

и дома никто не расстроится

что он не вернется

– да, но у него еще девять с половиной минут

ты рано обрадовался

пускай еще слуги твои

подождут

вдруг

сейчас раскается

и спасется

Жена космонавта

тетя в голубом лифчике

в апреле на пляже

холодный ветер

на гальке перелистываются журналы

она загорает

думает: бедный мой бедный

а муж ее – космонавт

никто об этом не помнит

не знает

совершенно один

на помойной орбите

от дома – 36 000 с небольшим километров

мертвый

с открытым глазами

летает

летает

глаза у него голубые

Виталий

Святой

Дима Зеленин

однозначно уже человек святой

так говорят воробьи

каждый день на Петроградской сидит в Макдональдсе

кофе пьет

и каждому воробью хоть что-нибудь

но дает

средоточие птичей любви

даже картошку специально берет для птиц

хотя по виду и человек