По небу стаи ворон полетели. Это раньше они с неба на всех каркали, а теперь молча летают, потому как в слове «каркают» буква «р» пропущена. Как появится такая стая, все врассыпную бегут и где попало прячутся – боятся.
В общем, нехорошо стало в деревне – да и на город как бы не перекинулось! Но тут, по счастью, бросил Женька карандаш и к окну подбежал: посмотреть, как две собаки подрались. Честь и слава тем собакам! Это из-за них ни изюмительный закат над рекой не случился, ни того худшая беда – свежий рассыпчатый ворог не нагрянул.
Зато мама пришла. Прочитала черновик, головой покачала да ластиком всё в порядок и привела.
А чёрный-пречёрный карандаш пропал, будто и не было его. Видно, ещё к кому-то отправился. Не к вам ли?
Митя и знаменитость
Летел как-то Митя Печёнкин из другого города самолётом. Не за штурвалом, правда, и не один, а с папой – но всё равно здорово. Облака под тобой проплывают, моторы гудят, стюардессы соком бесплатно угощают и всех спрашивают: «Что на обед будете, курицу или рыбу?» Прямо ковёр-самолёт и скатерть-самобранка, два в одном. В общем, Мите очень понравилось. А вот в соседнем кресле дяденьке ничего не нравилось. Он с самой посадки всё ругался. Сначала по телефону кого-то изругал за то, что ему обычным самолётом лететь приходится, без ванны и серебряных ложечек, – и лимузин себе прямо к трапу потребовал. Потом стюардессу – за то, что попросила телефон при взлёте выключить, и вторую стюардессу – за то, что с ним рядом других пассажиров посадили (это Митю с папой). Потом свежих фруктов требовал: не могу, мол, жить без ежедневной маракуйи. Ни рыбы, ни курицы на обед не захотел – вынь да положь ему индейку, потому как в ней витамина Е много.
Стюардессы всё терпели – вокруг бегали, под голову подушечку принесли, одеялом укрыли – разве что колыбельную не спели, только чтобы унялся. Митя тоже терпел, терпел, а потом как спросит:
– Дяденька, а чего это вы всё капризничаете, как дошколята? У вас, наверное, болит чего-нибудь, да?
Сосед на эти слова сильно удивился, на Митю уставился:
– А ты что, мальчик, меня не узнал?
– Нет, – говорит Митя, – а мы разве знакомы?
– Ну, я тебя не знаю, – тут дяденька даже нос сморщил, – а ты меня точно должен знать. Я – мировая знаменитость! – Тут он подбородок задрал и смотрит на Митю сверху вниз, красуется. Митя поглядел на него недоверчиво и спрашивает:
– Пушкин, что ли? Так у нас в учебнике написано, что вы уже умерли…
Сосед растерялся, покраснел весь.
– Нет, – говорит, – не Пушкин… – И фамилию свою называет.
Митя на это только плечами пожал: «Не знаю такого».
Тут дяденька начал рассказывать, какой он знаменитый артист, что по телевизору всё время выступает и даже шоу кулинарное ведёт, что петь недавно начал, а сейчас на презентацию своего сольного альбома летит. Рассказывает и через каждое слово Митю спрашивает:
– Ну, теперь понял, кто я? Узнал?
– Понял, – говорит Митя, – вы певец. Презентация – это когда перед всеми выступать, мы их в школе со второго класса делаем, особенно по природоведению. Да вы не волнуйтесь так, это только первый раз страшно! Потом научитесь, я-то знаю.
Тут соседу совсем плохо стало. А Митя его всё успокаивает:
– Если хотите, можете мне спеть, потренироваться – только тихонько, а то спят многие.
Петь сосед не стал: пробормотал что-то насчёт студии и звукорежиссёра, так что Митя его не очень-то понял, и от Мити отвернулся.
А там как раз Митин папа сидит и с интересом разговор слушает.
Обрадовался дяденька и папу спрашивает:
– Ну а вы-то меня, конечно, узнали?
– Конечно, узнал, – говорит папа, – это вы сегодня в аэропорту скандалили и на регистрацию без очереди прорывались. Некрасивое поведение с вашей стороны, должен заметить.
Тут уж сосед до конца полёта замолчал. И телефон свой включил, когда положено – после полной остановки самолёта. Телефон у него сразу зазвонил, сосед его к уху приложил, послушал да и говорит:
– Вы знаете, это ничего страшного, что лимузин на лётное поле не пустили. Выйду со всеми, чай не Пушкин!
И вышел.
Папа после этого Митю спрашивает:
– Митя, а ты что же, правда его не узнал? Ведь и в самом деле – знаменитость.
– Узнал, конечно, – говорит Митя, – да только больно уж он зазнаистый оказался. Нельзя так.
А папа улыбнулся и такую нескладушку Мите рассказал:
Если ты летишь по небу
И плюёшься свысока,
Знай, что созданы зенитки —
Специально для таких.
Как Митя всех боялся
Как-то раз в осенние каникулы Митя приболел. Ни пойти куда, ни гостей позвать, даже родители на работе. Скучища! Лежи себе, чай с вареньем пей, книжки читай да телевизор смотри. Ну Митя и насмотрелся.
Приходит как-то папа домой, а Митя ему говорит:
– Я, папа, тебя что-то боюсь. Вдруг ты вовсе и не папа? Вдруг тебя инопланетяне клоном подменили? Или, может, ты робот из будущего? Мой папа так рано с работы обычно не возвращается!
– Надо же, – удивился папа, – с чего это собственный сын меня бояться начал? Я, может, не робот, а специально сегодня пораньше отпросился. Прямо из будущего.
– А я не только тебя, я всех подозреваю, – насупился Митя, – даже ворон на дереве. Вдруг они механические? Шпионят, шпионят, а потом вдруг – раз и захватили всю планету. Или вот муравьи, например. Кто их разберёт – настоящие они или роботы? Я такого по телевизору видел – ползает где хочет и все секреты фотографирует.
– Ладно, – сказал папа, – признаю́сь. Пусть я буду инопланетный клон, только руки мой и кушать садись – я тебе борщ разогрел.
– Не буду я борщ есть, – сказал Митя, – вдруг он отравленный?
Но руки всё-таки вымыл.
Папа понюхал борщ и сказал:
– Нет, ещё нормальный, почти свежий. Ты не бойся, я тебя борщом травить не буду, у меня другое задание, секретное.
– А какое? – спросил Митя и взял ложку.
– Так я тебе и сказал, – засмеялся папа, – оно же секретное! И вообще, может быть, ты и сам – вовсе не Митя, а осьминог из другой галактики? Может, ты Митей только прикидываешься, чтобы секрет выведать?
Митя задумался, а папа налил себе борща, сметанки в него положил и кушать начал. Клон, не клон, а аппетит – в точности как у папы после работы.
– Пап, то есть клон, – говорит Митя, – ну скажи, какое у тебя секретное задание? Ну пожалуйста!
– Всё съешь – скажу, – пообещал папа. – И давай-ка пошустрее, пока не остыло.
Митя борщ очень быстро съел. Сразу видно: на поправку пошёл, ещё пара дней и выздоровеет.
– Ну, говори, инопланетный клон, – какое у тебя секретное задание?
– Так и быть, слушай, осьминог из другой галактики, – сказал папа громким шёпотом. – Учёные моей планеты установили, что силу и здоровье землянам придаёт мамин борщ. Жители вашей планеты непобедимы, пока едят борщ. Поэтому я послан на Землю, чтобы съесть его весь. Но по-мни – это страшная тайна!
Тут как раз мама пришла. Митя ей тут же сообщил, что папа – клон, и страшную тайну выдал. Выслушала мама, как Митя всех боится, и сказала:
– В таком случае, я тоже на самом деле вовсе не мама. Я – кенгуру из преисподней, потому как с полной сумкой с работы на метро прискакала. Ты, осьминог из другой галактики, переложи покупки в холодильник, а инопланетный клон мне тем временем поесть разогреет. Так уж и быть, помогу вам запасы борща уничтожать. А ещё, осьминог Митя, я тебе под строгим секретом сообщаю: главный инопланетный засланец на этой планете – наш телевизор. Так что мы его сегодня от сети отключим: до конца каникул будешь книжки читать и бояться перестанешь.
И все маму послушались, потому как кенгуру из преисподней лучше не сердить – себе дороже получится.
Митя и страшная сказка
Уехали как-то родители Женьки Петрова по делам, а Женьку с сестрёнкой Маринкой дома оставили. Обед на плите, телефон под рукой. Ничего сложного. Только после обеда надо Маринку спать уложить.
Тоже вроде ничего сложного: одеялом укрыть, сказку перед сном рассказать, и играй себе в соседней комнате во что-нибудь негромкое.
А чтобы Женьке одному не скучно было, Митя Печёнкин в гости зашёл.
Уложил Женька сестрёнку в кровать, шторы закрыл и начал про колобка сказку рассказывать.
А Маринка носик сморщила, губки скривила:
– Не хочу про колобка!
Начал тогда Женька про теремок. А Маринка опять: не хочу! И про репку «не хочу», и про золотую рыбку.
Тут Женька рассердился:
– Будешь капризничать – страшную сказку расскажу. Про змеюку!
А Маринка как обрадуется:
– Хочу про змеюку! Хочу про змеюку!
Аж в кроватке села от радости.
Делать нечего: срочно надо страшную сказку сочинять. Только сочинитель из Женьки так себе: «Жила-была страшная змеюка» придумалось, а дальше не придумалось. Хорошо, Митя тихонько в комнату заглянул – посмотреть, где там Женька пропал. У Мити с сочинительством всё в порядке. Сел он в кресло и говорит тихим страшным голосом:
– Жила-была змеюка, огромная и ужасная. Наверное, удав. Целого слона могла поймать, проглотить и съесть. Пообедала она однажды слоном – и тут ей бабушка говорит…
Тут Маринка глаза открыла, голову от подушки подняла и спрашивает:
– Какая бабушка?
– Не перебивай, – говорит Митя, – обыкновенная змеюкина бабушка. Потому что наша змеюка – маленькая ещё. Вот ей бабушка и говорит: ты, змеюка, ещё маленькая, тебе после обеда спать полагается. А чтобы ты лучше спала, я тебе сказку расскажу, страшную – про большого толстого змеееда. И стала змеюкина бабушка змеюке сказку рассказывать. А сказка была такая. Жил-был огромный страшный змееед. Пообедал он однажды здоровенной змеюкой, а спать ложиться не хотел. Тут бабушка ему и говорит…
– Какая бабушка, – снова спрашивает Маринка, – змеюкина?
– Ты меня не сбивай, – говорит Митя, – и глаза обратно закрой. Вовсе не змеюкина, а его, змеееда, бабушка. Потому что он ещё маленький был, ему после обеда тоже спать полагалось. Так вот, говорит ему бабушка: ложись, маленький змееед, спать. А чтобы ты лучше спал, я тебе сказку расскажу. Страшную. Про лютого змееедоеда, которому его бабушка всегда перед сном сказку про кошмарного змееедоедоеда рассказывает…