– И в этом случае я тоже забуду все, что здесь со мной случилось? – спросил я.
Если честно, этот пунктик казался мне той самой ложкой дегтя, которая способна внушить отвращение к меду даже Винни-Пуху.
– Нет, Ронхул Маггот, ты не забудешь. Тебе и забывать-то будет нечего. После моего вмешательства окажется, что Таонкрахт в тот день выпил больше обычного и завалился спать, не читая никаких заклинаний, а ты пошел гулять со своей подружкой, так что ничего не было – и все тут!
– Жутковато как-то, – вздохнул я. – Но все равно соблазнительно.
– Не сомневаюсь, – кивнул он. – Впрочем, тут есть одна опасность: я не смогу помешать Таонкрахту прочитать то же самое заклинание на следующий день или через два года – какая разница? И тогда в один прекрасный момент ты снова окажешься в его замке. Несомненно, тебе покажется, что это случилось впервые. В каком-то смысле, так оно и будет. И разумеется, ты снова предашься отчаянию, а потом, возможно, опять отправишься на поиски тех, кто сможет помочь тебе вернуться обратно. И кто знает, как все сложится?
– В лучшем случае я снова доберусь до тебя, а ты будешь так же добр, как сегодня, и захочешь мне помочь. И я снова соблазнюсь возможностью оказаться дома, как ни в чем не бывало, а потом опять настанет день, когда неугомонный Таонкрахт призовет меня в свой камин. Ужас какой! А ведь может оказаться, что мы с тобой уже вели этот диалог. И не один раз, а добрую сотню.
– Все может быть, – согласился Варабайба, и я содрогнулся, увидев, что он вполне допускает такую бредовую возможность.
– А есть еще какой-нибудь выход? Ты же говорил, что их несколько, а два – это не «несколько», а всего лишь два.
– Не нужно так волноваться. Разумеется, есть еще вариант. Но он потребует времени и усилий – не от меня, а от тебя. Впрочем, это только к лучшему: когда сам варишь для себя суп, можешь быть уверен, что в нем окажется ровно столько соли, сколько требуется.
– Ты говоришь так, словно тебе часто приходится варить себе суп, – невольно улыбнулся я.
– Почему бы и нет? – невозмутимо отозвался Варабайба. – Я же бог. Что хочу, то и делаю.
– Ладно. Скажи, что за суп мне предстоит сварить?
– Ты должен вернуться к Таонкрахту. И потребовать, чтобы он прочитал нужное тебе заклинание – что же еще?
– Я заранее могу предсказать, чем это закончится, – невесело ухмыльнулся я. – Он снова начнет ныть, что сначала я должен даровать ему могущество и бессмертие, и только потом он меня отпустит за хорошее поведение.
– Очень может быть. Но ты должен не попросить, а именно потребовать. Потребовать так, чтобы его замок задрожал до основания! Знаешь, в чем была твоя большая ошибка с самого начала? Если уж тебя призвали в этот Мир в качестве демона, ты должен вести себя, как демон, а не как мальчишка, заблудившийся в темном лесу. Не жаловаться, не просить о помощи, а брать свое железной рукой.
– Чтобы вести себя, как демон, надо им быть, – буркнул я.
– Это один способ. А есть и другой: чтобы быть демоном, надо вести себя, как демон, – ответил Варабайба. – Понимаю, что ты не уверен в своих силах, и это – еще одна роковая ошибка, которая может стоить тебе жизни.
– Не пугай меня, мне и так страшно, – попросил я.
– А я тебя не пугаю. Просто хочу, чтобы ты перестал ныть и взялся за дело как следует. У тебя отличная ситуация, Ронхул: терять тебе нечего, поскольку все уже и так потеряно. Поэтому ты можешь позволить себе роскошь быть безоглядно мужественным. В то же время на твоей стороне играет самый древний ветер этого Мира – тот самый, который никогда не заглядывает на мой остров. Попроси его помочь тебе как следует поразвлечься и увидишь, что будет. В последнее время ветер Хугайда порядком заскучал в мире Хомана, который населен существами, настолько могущественными, что им не требуется его помощь, да тупыми болванами, которые даже не подозревают о существовании одухотворенных древних ветров. Неудивительно, что он так к тебе привязался.
– А он ко мне привязался?
– Ну а как ты думаешь? Стал бы он, в противном случае, трудиться, чтобы удерживать твое неуклюжее тело на рее пиратского корабля? Стал бы этот волшебный ветер навещать тебя при любой возможности – и это при том, что ты сам не знаешь, зачем его зовешь, просто повторяешь его имя, как капризный ребенок, который все время зовет свою няньку, даже когда не хочет ни есть, ни пить, ни на горшок.
– А если я попрошу, он мне поможет? – восхитился я.
– Попробуй, – пожал плечами Варабайба. – Мне кажется, что ты не разочаруешься.
– Значит, ты говоришь, я должен вернуться к Таонкрахту и устроить там светопреставление? – резюмировал я. – Думаешь, у меня действительно есть шансы на успех?
– «Шансы»?! Вот дурень! Когда разбушевавшегося демона нельзя угомонить, от него стараются избавиться. Впрочем, если даже Таонкрахт окажется слишком крепким орешком… Альганцев много, Ронхул. И все они пришли в мир Хомана тем же путем, что и Таонкрахт, во всяком случае старшее поколение. А это значит, что все они обладают теми же знаниями, что и Таонкрахт. Так что на упрямом альганском Рандане свет клином не сошелся. Что бы он там ни говорил, а отпустить тебя может любой, кто знает нужное заклинание, а не только он сам.
– Но в таком случае получается, что это можешь сделать и ты, – неуверенно заметил я.
– Мог бы – если бы знал это проклятое заклинание. Но я никогда не был силен в альганской магии. Она слишком чужая и какая-то… нечистая. Кажется, альганская магия – это единственное, от чего у меня может разыграться самая настоящая мигрень.
– Получается, боги могут не все? – я окончательно сник.
– Конечно, не все! – согласился Варабайба. – Боги – это всего лишь боги. Мы отличаемся от людей вроде тебя примерно так же, как человек Мараха от хурмангара: если поставить их рядом, преимущества первого очевидны, но это не значит, что он всемогущ. Просто немного более удачная конструкция.
– Ясно, – вздохнул я.
Мы немного помолчали.
– Ты уже принял решение? – наконец спросил Варабайба.
– Больше всего на свете мне хочется сказать тебе: плевать на все, хочу домой прямо сейчас, отмени все к черту, лучше синица в руках, чем саночки возить… Ладно, ладно, я и сам понимаю, что это минута слабости, за которую мне, возможно, придется слишком дорого заплатить, да еще и в такие времена, когда платить будет нечем. Я сделаю так, как ты советуешь. Я вернусь в замок Таонкрахта, скупая все души на своем пути и сжигая хижины их несчастных обитателей, и вытрясу это дурацкое заклинание – из него или из кого-то другого.
– Я рад, что ты принял такое решение, – улыбнулся Варабайба. – Что бы ты там ни думал, Ронхул, но я очень хочу тебе помочь. Проблема в том, что у тебя самого это может получиться лучше, чем у меня.
– Я уже не раз убеждался, что не родился с серебряной ложкой во рту и халява мне не светит ни при каких обстоятельствах, – вздохнул я.
– Не прибедняйся. Встречал я людей, куда менее удачливых, чем ты, и нет им числа. – Он помолчал и добавил: – Я собираюсь сделать тебе подарок. Специально для грядущей встречи с Таонкрахтом. Хорошее бунабское оружие, словно нарочно созданное для грозного демона, каким тебе придется прикидываться.
Он вручил мне тяжеленную палицу из красного металла, украшенную не то короткими рогами, не то клыками какого-то неизвестного мне представителя местной фауны.
– Гуки-драбаки, – старательно, по слогам произнес я, вспомнив его уроки бунабского языка.
– Правильно, – одобрительно кивнул Варабайба. – Ты был очень способным учеником. Жаль, что Хой, в сущности, довольно маленький остров. Будь он побольше, и сегодня ты вполне мог бы говорить со мной по-бунабски.
– Ну, для этого нам бы понадобилось совершить как минимум кругосветное путешествие, – смущенно возразил я. И спросил: – А твоя палица – волшебная вещь?
– Еще бы! Это оружие не просто хорошая палица, – назидательно сказал Варабайба. – У него есть одно свойство, очень полезное для такого неопытного бойца, как ты: когда противник увидит у тебя в руках эту штуку, он непременно испугается, да так, что может в штаны наделать! Скорее всего, он просто убежит, чтобы не иметь с тобой дела. Или согласится выполнить любое твое требование, что весьма полезно для предстоящей тебе встречи с Таонкрахтом. На худой конец, если ничего не выйдет, уйдешь в лес и станешь самым крутым разбойником в Земле Нао.
– Здорово! – ядовито подхватил я. – Такая головокружительная карьера! Буду отбирать дерьмоедов у своего приятеля Мэсэна – он и пикнуть не посмеет. Плохо одно: я никогда в жизни не держал в руках палицу.
– Действительно плохо, – нахмурился Варабайба. – Оружие у меня, конечно, волшебное, но ты должен уметь хоть что-то. Скажи воинам своего приятеля, ламна-ку-аку Кекта, что я велел им научить тебя управляться с гуки-драбаки. У вас не так уж много времени на тренировки, но, во всяком случае, хоть чему-то научишься – все лучше, чем ничего.
– Ладно, – согласился я.
– А теперь иди, – неожиданно решил Варабайба. – Не так уж я тебе и помог, правда?
– Не знаю, – честно сказал я, поднимаясь на ноги, чтобы начать долгий спуск вниз. – Конечно, я надеялся, что попаду домой прямо отсюда, но в глубине души подозревал, что не все так просто, поэтому даже не разочарован… Зато впервые с тех пор, как я попал сюда, я точно знаю, что надо делать: ты дал мне четкие инструкции. Теперь все зависит от того, сумею ли я их выполнить.
– А куда ты денешься! – ухмыльнулся Варабайба. – Да, и напомни своему приятелю, Хэхэльфу Кромкелету, что он проспорил мне агибубу. Я действительно собственноручно выдолбил ступеньки на некоторых участках подъема. Лезть на гору ему не обязательно, пусть оставит ее у подножия, я потом заберу.
– Я уверен, что так он и сделает. Скажу тебе больше: когда ламна-ку-аку Кект узнает, КОМУ Хэхэльф проиграл спор, он оставит у подножия скалы все свои агибубы.
– Возможно, – согласился Варабайба. – Но скажи ему, что этого делать не нужно. Что мое, то мое, а излишества мне ни к чему.