– Поговорим здесь, – твердо сказал я. – Я обдумал твою просьбу, Рандан, и вот что я тебе скажу…
На этом месте я умолк и продемонстрировал Таонкрахту руку с вытянутым вверх средним пальцем. То ли слияние с ветром не пошло на пользу моим манерам, то ли я всю жизнь был таким хамом и просто старательно скрывал сей прискорбный факт от окружающих – до сих пор не могу разобраться.
Правда, Таонкрахт не понял значения этого жеста. Он только растерянно смотрел на меня, изредка моргал блеклыми глазами, выпученными, как у глубоководной рыбы.
– Какой он хорошенький, правда, Боэсда? – внезапно спросила одна девичья голова у своей напарницы.
– Он – просто прелесть, Бэтэна! – согласилась вторая голова. – Представляешь, если бы у него была еще одна голова, с такими же чудными глазками!
– Да, это было бы великолепно, – вздохнула первая. – Нет в мире совершенства, милая… Но, по-моему, он и с одной головой хорош.
– Хорош, не буду спорить, – подтвердила ее сестренка.
– Цыц обе! – пробурчала одна из голов Гальта-Бэтэнбальда.
– Но папа, мы влюбились! – хором защебетали эти изумительные барышни. – Мы его хотим!
Теперь расхохотался Хэхэльф.
– Ты отмщен, Ронхул! – сквозь смех выговорил он. – А привередливые бунабские красотки посрамлены. Можешь спать спокойно, некоторые женщины тебя все-таки любят.
– А этот тоже ничего, – внимание двухголовой барышни переключилось на Хэхэльфа.
Он поспешно заткнулся и с деланым равнодушием отвернулся в сторону. Кажется, ему тоже не очень улыбалась перспектива такого любовного приключения.
– Ничего, но первый лучше, – безапелляционно заявила вторая голова. – Такой славный! Посмотри, какие у него губки!
– Боэсда, Бэтэна, цыц, кому сказал! – хором прорычал Гальт-Бэтэнбальд.
– Может быть, мы все-таки перейдем в кабинет? – снова спросил Таонкрахт. Он тихо икнул от избытка чувств и попробовал выбраться из-за стола. Эта попытка оказалась неудачной: бедняга запутался в собственных нарядах и тяжело грохнулся обратно в кресло.
– Мне и здесь нравится. Столько красивых женских голов! – ядовито сказал я.
– Мы ему тоже нравимся, папа! – победно заголосили Боэсда и Бэтэна, или как их там. – Давай возьмем его к себе! Такой хорошенький демон!
– Дядя Конм не отдаст, – мрачно буркнула одна голова их папеньки.
– На кой он нам сдался? – проворчала другая. – Он же голодранец, хоть и демон: ни замка, ни слуг, даже одет, как халндойнский бродяга.
– Слушай меня внимательно, Конм Таонкрахт! – Я был вынужден перейти на рев – просто чтобы перекрыть этот гвалт. – Я долго думал над твоей просьбой…
– В кабинете нам будет удобнее! – простонал он.
– …И решил, что не нужны мне ни твоя паршивая душа, ни паршивые души твоих паршивых слуг и не менее паршивых соседей! – громовым голосом заключил я. – Сделка не состоится. А теперь отправляй меня домой и не вздумай врать, что этого нельзя сделать. Я знаю, что можно.
– Домой?! – взвыл Таонкрахт. – Ты не в себе, Маггот! Сначала ты должен заключить со мной сделку, ради которой я тебя вызвал!
– Только в том случае, если захочу. А я не хочу! – До сих пор не понимаю, как мне удавалось так орать. – А не отпустишь – тебе же хуже. Я от твоего замка камня на камне не оставлю.
– Только попробуй! – На мое несчастье, Таонкрахт был смертельно пьян, а поэтому храбр, как берсерк. – Ничего-ничего, я заклинал демонов, когда ты пешком под стол ходил, и с тобой справлюсь! – гордо добавил он.
«Интересно, как это он себе представляет: демон – и вдруг пешком под стол?!» – весело изумился я.
– Такой хорошенький и такой сердитый! – жизнерадостно щебетали тем временем головы влюбленной барышни. – Иди лучше к нам, мы тебя приласкаем!
– А ведь, чего доброго, приласкают, – ехидно шепнул мне Хэхэльф. – Лучше уж начинай бузить.
Его слова подействовали на меня, как приказ командира на дисциплинированного солдата. Я воздел руки к потолку и с силой выдохнул воздух из легких.
Честно говоря, я сам не ожидал такого эффекта. Замок задрожал, словно началось землетрясение, а из моего рта вырвался самый настоящий смерч, темный, подвижный и, как мне показалось, живой. Впрочем, он обладал скорее веселой, чем разрушительной силой: с интересом покрутился над столом, потом решительно смешал в кучу посуду и объедки и вывалил эту кучу на голову гостеприимного Таонкрахта. Тот зарычал, выбираясь из-под груды мусора, и устремился к дальней стене зала, где было развешано его оружие.
Я затопал ногами по полу – уж не знаю, какой эффект я надеялся произвести, но замок действительно снова задрожал. На сей раз я явственно услышал, как падает мебель в соседних комнатах. В коридоре визжали слуги. Гальт-Бэтэнбальд тщетно пытался подняться из-за стола, а его двухголовая дочка смотрела на меня восхищенными взглядами влюбленных женщин.
Незнакомец в синем плаще сохранял олимпийское спокойствие. Он только немного отодвинулся от стола, чтобы на него ничего не упало, и с заинтересованным видом ждал развития событий.
Таонкрахт тем временем добрался до стены и теперь отчаянно дергал за черенок свою знаменитую Метлу Рандана. Вообще-то снять ее было проще простого, но у пьяных людей вечно возникают проблемы с предметами материальной культуры.
Я понял, что Таонкрахт всерьез собирается побить меня метлой, как пьяный дворник расшалившегося мальчишку, и снова расхохотался: слишком уж все это было дико!
– Лучше держись подальше от него, – сквозь смех шепнул я Хэхэльфу. – Мне рассказывали, что Метла Рандана – страшная штука. Я-то демон, а тебе точно не стоит к нему соваться.
– Я и не собираюсь, – кивнул он, отступая к дверному проему. – Скажу тебе больше, если он на меня попрет, я и в окно выпрыгнуть не постесняюсь. Кстати, Ронхул, мне очень интересно: а что будет, если ты стукнешь кулаком по столу?
Я тут же попробовал и остался доволен результатом: с потолка посыпалась штукатурка, а за окном почему-то начали сверкать молнии. Уж они-то мне явно были без надобности, но я с детства отличался любовью к дешевым эффектам.
– Все равно он прелесть! – упрямо твердили головы Боэсды-Бэтэны, пока Гальт-Бэтэнбальд силой выволакивал свое любвеобильное чадо из гостиной.
Когда эти двое… – или четверо – наконец скрылись в темноте коридора, я почувствовал непередаваемое облегчение: сейчас я ни черта не боялся, конечно, а все же у двухголовой барышни был неплохой шанс обратить меня в бегство, набросившись на меня с поцелуями.
Незнакомец в синем плаще наконец поднялся со стула. Но он не собирался эвакуироваться, напротив, подошел поближе и вежливо спросил у меня:
– Прошу прощения, господин Маггот, но в чем, собственно, состоит твоя проблема? Конм вызвал тебя, а теперь не хочет отпускать, я правильно понял? На него это похоже. Имей в виду, я буду рад предложить тебе свою помощь. Кстати, в отличие от старины Конма, я пока еще ни разу не путал слова в заклинаниях. А вот Альтаон разрушать не нужно. Замок-то хорош, самый лучший в Альгане. Здесь бы еще хозяина сменить…
Ох, лучше бы он еще немного помолчал! Его слова подарили мне надежду. Да нет, какую там надежду – самую настоящую уверенность в том, что все уладится. Я посмотрел на него с благодарной улыбкой, и этого короткого замешательства оказалось достаточно, чтобы могущество ушло от меня – словно и не было ничего. Я был совершенно уверен, что теперь могу стучать кулаком по столу до посинения: никаких природных катаклизмов не воспоследует.
Это случилось, мягко говоря, не совсем вовремя: на меня как раз несся пьяный Таонкрахт с Метлой Рандана наперевес и выпученными от злости белобрысыми глазами.
«Ничего страшного, зато у тебя по-прежнему имеется палица Варабайбы, – сказал я сам себе. – И еще твоя грозная репутация – не так уж мало, если подумать!»
Так что я встретил Таонкрахта во всеоружии – с гуки-драбаки наперевес. Эту батальную сцену я бы, пожалуй, с удовольствием запечатлел на память.
Так или иначе, а я был уверен в себе. Во-первых, надеялся, что убойная сила Метлы Рандана не распространяется на пришельцев из иных Миров, а во-вторых, бедняга Таонкрахт был настолько пьян, что с ним справился бы и младенец.
Самое смешное произошло в последний момент: Таонкрахт окончательно утратил ориентацию и вместо меня почему-то попер на незнакомца в синем плаще. Хэхэльф благоразумно скрылся в дверном проеме, от греха подальше. Обладатель синего плаща ловко уклонился от опасной Метлы. Его лицо налилось кровью: уж ему-то ошибка Таонкрахта вряд ли показалась забавной.
– Ну, Конм, это уж слишком! На кого Метлой машешь, старый придурок?! – прорычал он, извлекая из-под плаща какое-то экзотическое оружие, больше всего похожее на большой совок для мусора из сверкающего драгоценного металла.
Таонкрахт тем временем осознал свою ошибку и развернулся, чтобы все-таки добраться до меня. Я покрепче вцепился в палицу. Но мне так и не довелось продемонстрировать навыки обращения с оружием: человек в синем плаще одним прыжком настиг Таонкрахта и со всей дури обрушил на его голову свой «совок». Таонкрахт тут же застыл на месте, словно они вдруг затеяли детскую игру, в которой ведущий кричит: «Морская фигура замри!»
– Все, Конм, допрыгался, – мрачно сказал победитель. – Ванд меня, конечно, за эту драку по головке не погладит… Ай, плевать на Ванда. У меня не одну сотню лет на тебя руки чесались!
– Знаменитая Лопата Эстёра? – Я вспомнил поучительную лекцию Альвианты о местном общественном устройстве и наконец-то сообразил, с кем имею дело. – Так ты – Эстёр?
– Ахамстольф Эбенгальф, Большой Альганский Эстёр, к твоим услугам, Маггот, – церемонно представился он.
Теперь я получил возможность как следует разглядеть своего нового знакомого. Наверняка он был гораздо старше, чем мне сперва показалось, но на его смуглом лице почти не было морщин. Только резкие складки, очерчивающие жесткий тонкогубый рот, и еще одна глубокая вертикальная борозда пересекала высокий, прекрасно вылепленный лоб с мощными надбровными дугами. Его лицо было суровым, волевым и неулыбчивым, как портрет какого-нибудь средневекового инквизитора. Еще немного, и вышел бы перебор, суровость могла бы стать карикатурной, но дело спасали веселые искорки, пляшущие