Но алчность искателя счастья пересилила в Хиггинсе здравый смысл. Во время намеренно вызванной им ссоры, он покончил со старым Ноланом, а его долю забрал себе. Морган предложил ему свою помощь на случай могущих возникнуть недоразумений, связанных с возвращением без Нолана, и в результате золото последнего было поделено между двумя оставшимися.
Зарыв тело старого золотоискателя в русле высохшего ручья, компаньоны отправились в обратный путь. Они сговорились утверждать, что золото они нашли уже на пути к дому — и много спустя после того, как какая-то неизвестная болезнь унесла их третьего товарища. Золотоискатели не сомневались, что такое объяснение будет принято вполне правдоподобным, и было мало вероятия, что знавшие Нолана отправятся на розыски его тела. Но люди, связанные преступлением, обычно относятся друг к другу с большим недоверием. Они знают, что убийца не остановится ни перед каким вторичным преступлением, если оно может оградить его от опасности, а свидетель преступления уже сам по себе представляет постоянную опасность.
Потеря источника воды и неизвестность, удастся ли найти новый, не могла поднять настроение обоих путников, и чувствовалось, что каждый косой взгляд может привести к открытому столкновению.
Под вечер перед ними вдали обрисовалась гряда низких холмов, прерываемая там и сям темными пятнами чахлой растительности. Где-нибудь в ущельях между холмами мог оказаться ключ. Лишь бы только это было недалеко! Область пустыни лежала, наконец, позади.
С пустыми фляжками, изнемогая от жажды и утомления, оба путника ускорили шаги. Когда купавшееся в кровавом закате солнце готово было исчезнуть за темной, туманной завесой пыли, его лучи блеснули на один миг на зеркальной поверхности небольшого озера. Спотыкаясь и увязая в раскаленном песке, люди и животное устремились к нему.
Достигнув воды, путешественники легли на землю и яростно принялись утолять свою жажду. Мул вошел в воду и тоже стал пить, но, со свойственной его породе манерой, делал это очень медленно и осторожно. Вода была темной и мутной, — видимо, незадолго до этого какой-нибудь ковбой приводил свое стадо сюда на водопой. Но, несмотря на возможность найти лучшую воду дальше, позади холмов, — в конец изнуренные путники решили остановиться здесь же.
— Я предлагаю отдыхать завтра весь день, чтобы немного собраться с силами, — заметил Морган.
— Само собой понятно, — отвечал Хиггинс. Теперь, когда жажда была утолена и имелся в виду горячий ужин, его настроение стало менее вызывающим, хотя он был сварлив попрежнему.
Золотоискатели разгрузили мула и закопали на несколько дюймов в землю тяжелый парусиновый мешок, содержавший сорок фунтов золота в самородках и песке, чтобы какие-нибудь неожиданные посетители не могли найти его. Затем они приготовили ужин, который и уничтожили с волчьим аппетитом. За последние два дня это была их первая горячая пища. Через полчаса они расстелили на теплом песке свои одеяла и завернулись в них на ночлег…
На утро — от длинного и непривычного пути — золотоискатели проснулись разбитыми, с тупой болью во всем теле, и решили остаться здесь до следующего дня.
После завтрака они наполнили фляжки, выстирали фланелевую одежду и развесили ее в тени окаймлявших озеро сухих деревьев.
Сидя за кружкой кофе, Хиггинс заметил:
— Может быть, мне удастся раздобыть пару кроликов там, за холмами.
Он встал, стянул покрепче пояс, повесил через плечо фляжку и пошел.
Однако, далеко он не ушел, так как не испытывал ни малейшего желания надолго упускать из виду своего компаньона. Не то, чтобы он боялся, что Морган даст тягу вместе с золотом, — подобная затея кончилась бы для того плохо, — но Хиггинс знал его, как продувного интригана, рассчитывавшего каждый свой шаг и всегда избегавшего расставленных ему ловушек. Хиггинс просто боялся этого человека «себе на уме», который, подчеркивая дружбу, в то же время уже не раз упоминал о совершонном преступлении. Желание добыть свежего мяса вылетело у Хиггинса из головы. Его охватил холодный страх, — тот страх, который чаще, чем алчность и ненависть, доводит людей до преступления.
У Хиггинса появилось смутное предчувствие, что Морган в ближайшей же населенной местности выдаст его суду или, не дожидаясь долго, потребует себе за молчание все имеющееся золото.
За себя Моргану, конечно, нечего бояться. Он выложит на суде такую историю, что его лично даже не заподозрят и в косвенном соучастии в убийстве Эвана Нолана.
«Вот, если бы… совсем убрать этого Моргана с дороги..» — Уже одна мысль об этом вырвала у Хиггинса вздох облегчения. Ведь он уложил Нолана за половинную долю золота, но, конечно, это было куда проще, чем справиться с оставшимся компаньоном, который вечно настороже. За историю со старым золотоискателем он тогда не боялся, а молчаливое одобрение Моргана только прибавило в нем бодрости. Но здесь, помимо всего, он находился в непосредственной близости к жилью, и труп человека с поврежденным черепом, несомненно, даст повод к прозрачным догадкам…
Чтобы не сбиться с дороги, Хиггинс не отходил далеко от стоянки, как вдруг какой-то звук поразил его слух. Он осмотрелся кругом, но ничего не увидел. Только поднявшись на верхушку холма, он понял причину: на расстоянии приблизительно полутора километров он увидел беловато-серую массу, которая, далеко растянувшись в разные стороны, двигалась по равнине. Это было овечье стадо. Блеяние овец и заставило Хиггинса прислушаться. А темный предмет, почти все время стоявший на месте, — это, наверно, был пастух.
Поэтому Хиггинс не удивился, когда, бросив взгляд в сторону, он увидел не дальше сотни метров от себя небольшой шалаш, стоявший у озера. Он знал также, что в таком шалаше можно найти все, что служит пастуху для поддержания жизни в степи, — консервы, овощи, сало, бобы, даже табак. Кроме того, в этих краях пришелец является всегда желанным гостем, и он может, даже в отсутствие хозяина, взять себе все, что ему нужно.
Все это Хиггинс знал. И вдруг им овладело страстное желание затянуться хоть раз табачным дымом. Это было то, чего ему нехватало уже в продолжение десяти дней. Сейчас он сильнее, чем когда-либо, ощутил недостаток в успокаивающем действии табака. В течение каких-нибудь пяти минут он достиг хижины. Как и можно было ожидать, после недолгих поисков по жестянкам и ящикам, он увидел большой запас табаку. Хиггинс свернул папиросу и зажег ее. Пока он курил, его глаза испытующе осматривали внутренность хижины. В углу ее стояло некоторое подобие кухонного шкафа. На одной из полок Хиггинс увидел маленькую банку из толстого стекла, наполненную каким-то белым порошком. Он взял ее в руки и посмотрел на этикетку. На ней стояли обычные атрибуты смерти — череп с двумя скрещенными костями, внизу же было только одно слово — «стрихнин».
Это не было чем-то необычайным. Пастухи употребляют этот яд для борьбы с хищными животными. Пока Хиггинс задумчиво рассматривал склянку, какое-то странное выражение появилось в его глазах. Интересно, сколько животных или людей может убить порошок этой маленькой склянки?.. Сколько людей?..
Он поставил склянку на место и вытер внезапно выступивший на лбу холодный пот. Затем осторожно высунул голову из шалаша и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, взял опять склянку, осторожно высыпал на кусок бумаги приблизительно чайную ложку порошка, завернул и спрятал яд в карман блузы. Затем вышел из хижины.
Хиггинс не обнаружил особого желания скорее вернуться к озеру на свою стоянку. Приблизившись на некоторое расстояние к лагерю, он увидел вдали мула, мирно жевавшего траву. Осторожно он продолжал свой путь, стараясь, будучи сам незамеченным, выследить своего компаньона. Но Моргана нигде не было видно. Наконец, Хиггинс увидел его в четырехстах шагах от лагеря. Расстояние было слишком значительно, чтобы определить, что делает там Морган, но Хиггинс предположил, что тот, по обыкновению, собирает какие-нибудь редкие камни или, может быть, рогатых жаб или ящериц. Эта страсть Моргана была ему известна. Однажды он видел, как тот голыми руками задушил большую змею. «Опасный, но хладнокровный мошенник, этот Морган».
Хиггинс облегченно вздохнул: «Значит, Морган попрежнему считает его находящимся на охоте. Это хорошо».
Стараясь остаться незамеченным, Джимми проскользнул к стоянке. При первом же взгляде он убедился, что мешок с золотом остался нетронутым. Также и фляжка Моргана была на прежнем месте, — верный признак того, что, хотя Морган и отлучался, но не намеревался отсутствовать долго. Хиггинс взял фляжку в руки и встряхнул, она была полна по крайней мере наполовину.
До сих пор план Хиггинса был довольно неопределенным, но присутствие фляжки дало направление его замыслу. Он быстро откупорил фляжку, высыпал туда порошок, закрыл и повесил ее на прежнее место. Вся операция потребовала не более двадцати секунд. Его даже поразила легкость, с какой шло все дело. Работа закончена, оставалось только ждать. Но его охватило нетерпение… Только бы Морган возвращался скорее… Западня поставлена, но Хиггинс, разумеется, не испытывал никакого желания присутствовать при том, как его компаньон будет пить отравленную воду и, может быть, еще разгадает его хитрость. Нет, он предпочитал явиться позднее, с наступлением темноты, и найти Моргана уже мертвым. Тогда он позовет пастуха, который в качестве свидетеля мог бы показать, что Морган умер от какой-то болезни. Да, так он и сделает. Конечно, куда проще попросту покончить с человеком, но это — тогда, когда нет соучастника или свидетеля… Хиггинс пробрался обратно на дорогу и, спрятавшись, в закрытом со всех сторон месте, стал ждать. День уже склонялся к вечеру, до темноты оставался какой-нибудь час. Несмотря на жар, шедший от раскаленного песка, Хиггинс дрожал, как в лихорадке. Оставаться в подобном случае наедине с самим собой часто бывает хуже всего…
Когда Хиггинс, под предлогом охоты за кроликами, покинул лагерь, Морган отдался течению своих мыслей, — как он распорядится своей частью золота. Шесть тысяч долларов были, конечно, кругленькой суммой, но с двойной долей можно уже пожить приятной жизнью богатого человека — и притом довольно долгое время. Но как достичь обладания всей суммой?