До 15 августа — никаких событий. Ледовые будни. Борьба со льдом. Ледокол то беспомощно отступает перед ледяной стихией, то, яростно налезая на льды, продавливает их, творя каналы. 15 августа с палубы неожиданно открылась перед глазами земля, не известная никому, не обозначенная на картах, загадочная как миф. Сейчас, когда я передаю вам по радио это письмо, открытая «Седовым» земля стала уже всемирно известной, под названием Визе. Профессор Визе, находящийся на борту ледокола, много лет назад, проанализировав дрейф судна «Святая Анна», пришел к заключению о существовании в этих местах земли. «Седову» посчастливилось доказать правильность научной гипотезы проф. Визе. Земля Визе — мрачный скалистый остров, лишенный каких бы то ни было признаков жизни, — существует. Отныне он наносится на карты.
После Земли Визе Арктика, как бы испугавшись, что тайны ее начинают раскрываться, дала нам бой. «Седов» оказался стиснутым льдами, преодолеть, которые он был не в состоянии Нас несло путями течений, господствующих в этих местах Ледовитого океана.
VII. Якоря брошены у берегов Северной
Из оледенелого
Раздолья
Восстанут круто
Берега…
— Бросьте якоря у Северной, — кричали нам в Архангельске, когда мы уходили в Арктику.
Эта просьба Советской страны была нами выполнена. «Седов» бросил якоря у неведодомых берегов Северной Земли.
19 августа после напряженной работы седовцев, пытавшихся и взрывать аммоналем и просто раскалывать ломами лед, удалось сдвинуться с места. Льды выпустили нас из своих об’ятий.
Увы, ненадолго! Словно дразня нас, Арктика предоставила нам временную возможность плыть среди относительно разреженных льдов только для того, чтобы снова через два дня показать беспомощность человека перед стихией. Но Арктика — побеждена. Пусть тяжела была борьба и нелегко далась победа. Тем радостнее она! Сейчас, когда из радиарубки «Седова» я передаю это сообщение, западный берег Земли Северной, не виданный никогда никем, на который не ступала никогда еще нога человека, который на картах обозначался таинственным белым пятном, — достигнут. «Седов» — у Земли Северной. Мы не уверены, что нам удастся а этом же году вернуться на материк. Полярная зима близится. Льды не шутят. Готовясь к новой борьбе с ледяной стихией, советские полярные следопыты шлют привет читателям «Всемирного Следопыта» и «Вокруг Света».
ПЕРВЫЕ ВЕСТИ С СЕВЕРНОЙ ЗЕМЛИ
ОСТРОВ СЕРГЕЯ КАМЕНЕВА, 26 сентября. Скоро уже месяц, как на островах Сергея Каменева, в виду Северной Земли, сойдя с ледокола «Седов», остались четыре человека. Мои спутники — смелые люди, испытанные полярники, дружные товарищи. Имеем сорок две собаки, трехлетний запас продовольствия и снабжения. Наша задача исследовать западный берег Северной Земли. На него не ступала нога человека. В ясные дни видим таинственные гигантские скалы, покрытые глетчерами и снегом. Зная обиженную природой Чукотку, метельный Врангель, блестящую красавицу Землю Франца, плачущую туманами Новую Землю, поражаемся суровости Северной Земли. Редко на несколько часов покажется солнце, небо всегда серо-свинцовое, только ночью, обычно на севере, видим узкую, словно ножом прорезанную щель, окрашенную багровой зарей.
Дни убывают, скоро солнце скроется на долгие четыре месяца, и наступит полярная, по-эскимосски — большая ночь. Луна и полярные сияния будут единственными источниками света, поэтому торопимся использовать светлое время и пройти по льду северней, чтобы обследовать ближайший район и устроить депо продовольствия для будущих работ.
Для работы требовалось много рабочих рук. Имелось четыре пары. Было трудно, но справились. Тренируем собак и заготовляем мясо. Бьем тюленей. Медведи долго избегали соседства с нами. Наконец, в один день на триста метров от дома прошли пять штук. Они сильно увеличили запас мяса в кладовой. Охоте мешают беспрерывные ветры. Все здоровы, бодры, ловим радио, живем одной жизнью с трудящимися Союза.
ПЕСНИ СЕВЕРА
Записаны и переведены Ф. Дудоровым
ЛЮДИ ИЗ-ЗА ГОР
Из-за гор высоких люди
Привезли болезни в чумы,
Чтобы в тундре умирали
Тунгусы и самоеды.
Люди в тундру приходили
Из-за гор, высоких гор.
Много говорили, много
Самоедам из Ямала.
Приносили в тундру люди
Огневой воды в бутылках
И из тундры увозили
Голубых песцов и белых.
СУОМАЛАНДЕ
Твои глаза из голубых озер,
Зеленый ягель — локоны витые.
Суомаланде[3]) — родина моя,
Суомаланде нет страны красивей.
Когда сияньем расцветает небо,
Лиловым светом окропив снега,
Мы в легких чуйках
Любим из погоста
На оленях быстрых выезжать.
Уснула в буйном океане ночь,
Вернулось солнце в тундру погостить
Бесчисленные стаи птиц
На гранитных скалах говорят.
Суомаланде — родина моя,
Суомаланде нет страны красивей.
Ее глаза из голубых озер
Зеленый ягель — локоны витые.
ПЕСНЯ О ЛЕНИНЕ
В море плавает льдина-гора,
В море плавает остров большой.
На той на горе ледяной
Пророк-воевода живет.
Ай ты остров, большая гора!
Покажись нам
Один хоть разок!
Ай ты, Ленин — Большой Человек,
Ты на жизнь лопарей погляди!
Расплодились оленьи стада!
Хорошо лопарю, хорошо!
Ай ты, Ленин — Большой Человек,
Благодарность от нас принимай!
Льдину моет морская волна,
Льдину ветер-буян стережет.
В гости к нам на погост приходи,
Человек-воевода Большой.
Льдину моет морская волна,
Льдину ветер-буян стережет.
На той на горе ледяной
Ленин в малице новой стоит.
Он прогнал из погостов купцов,
Тундрой с морем
Велел лопарям
С самоедами лопской земли
Сообща полюбовно владеть.
ОБМАНЧИВАЯ ЗЕМЛЯ
Рассказ Ю. Бессонова
Рисунки А. Шпир
I. На промысле
На плоту промысловые девушки пели о соленой моряне[4]), о тяжелых волнах, погубивших милого, и жаловались на злое море:
Я просила: отдай мне милого,
А море шумит: не отдам…
Но сегодня ветра не было, море было спокойно.
С начала весны, когда снялся с Волги лед, шаланды — плавучие промысла — покинули берег и больше чем на месяц ушли с ними рабочие, чтобы уже не возвращаться на землю до разгара лета. Буксирные пароходы привозили им продовольствие, а обратно, отплевываясь сизым дымом, тянули тяжело груженные воблой высокобортные парусные рыбницы и пузатые плоскодонные речные прорези, которые в своем дырявом решетчатом брюхе несли бьющуюся живую рыбу.
На промыслах, под широким навесом, растянувшимся вдоль берега, сидя на коротких скамьях, работали плотовые девушки-резалки. Одни, острыми ножами разрезая вдоль воблу, приготовляли «корбовку», другие огромной иглой нанизывали на тонкий шпагат отливающую сталью рыбу и вспарывали животы плоским, с удивленно вытаращенными глазами лещам. Рыба билась, вырывалась из рук, звонко шлепала «плесом»[5]) по мокрым скамьям и медленно усыпала под ножом, вздрагивая разовым телом и топыря плавники.
На плоту сортировщики разбирали рыбу, откидывая в отдельные кучи блестящую с огромными подведенными глазами воблу, пеструю щуку со змеиной головой и гибким телом, зеленобрового жериха, золотистого сазана, красноперого окуня, ленивого судака, серебряную чухонь, белоглазку, тарашку…
— Девушки! — закричал кривоногий приземистый парень, вываливая у скамей из тачки легкоскользящую рыбу. — Девушки, чего вы грустную поете? Море— оно пустое… Спели бы вы мне что-нибудь веселое, божественное… ну, хоть насчет картошки…
Довольный своей «остротой», парень хихикнул и толкнул тачку под ноги стройной девушке, ловко орудовавшей ножом.
— Наташка, зачни погромче!
— Не мешай! — вскрикнула девушка, выпуская из рук леща. — Пусти же! — сказала она, отталкивая тачку, которой парень старался свалить скамью.
Наташа вскочила, и скамья грохнула.
Девушки возмутились.
— Уйди, Василий! — закричали одновременно. несколько резалок.