Ангельское пение не пропало втуне. Скрипнула кровать (стены едва ли не из обычной фанеры), прошуршали шаги, и дверца соседей ощерилась черным оскалом. Щель заполнила собой сонная Давыдиха, она затягивала пояс застиранного халата и щурилась от слепившей яркости кухни.
— Ребятки, вы чего тут?
«Ребятки». Яну двадцать четыре, Дэни на год моложе. Давыдиха на пару лет старше, вряд ли больше. В самом соку. Некоторая потасканность не счет, голод не тетка — Дэни и Ян второй месяц вдвоем живут. Так и просится на язык колкость про столичных «противных», тьфу-тьфу-тьфу, прости Господи. И второй месяц перед глазами подзуживающая эта — то в халате, то без. Ага. Чего только не увидишь за семь недель, обитая бок о бок — то в незакрытый проем, то в окошко с улицы. Этаж-то один и низкий. Домику сто лет в обед. Шикарная баба. Слюнки текут. И незакрытый проем — всегда ли случайно? Черные, до плеч, кудри Яна и накачанный пресс давно заставляют ее сворачивать голову. Мужик у нее пьющий, жизнь тяжелая, а жить-то хочется каждому.
И как же мало нужно для счастья.
— На днях уезжаем. — Не собираясь извиняться за оприходованное имущество, Ян невозмутимо поставил на стол третий бокал, словно только того и ждал. — На прощание. — С размеренным бульканьем все стаканы наполнились доверху. — Присоединяйтесь. Нам будет приятно. Вы замечательная соседка и чудесная женщина.
Давыдиха раздумывала недолго. Ее взгляд застопорился на несущей акцизный шарфик спутнице бокалов. Расплывшаяся в талии бутылка и звенящие статью бокалы на крепких ножках, полные жидкого огня, — волшебная компания унизить унылые будни. Женщина тщательно прикрыла за собой дверь в комнату, где урчал во сне довольный жизнью поддатый супруг, и заняла один из табуретов. Ребенок спал в третьей комнате. Обычно, после того как он угомонится, про него можно забыть до утра. В данном случае можно означает нужно. Иначе — какой праздник? Дети и праздники несовместимы.
В комнате еще не разувшийся Дэни выложил разобранный телефон из промерзшей куртки на тумбочку и вернулся в прихожую. Когда он сменял теплые сапоги на потертые шлепанцы, два бокала уже поднялись.
— За прекрасных дам! — Ян был убедителен как никогда. И, как показало обшарпанное зеркало, чертовски красив — даже на фоне отслаивавшихся обоев. А возможно, именно благодаря им — выгодно выделяя из окружающей мерзости, как алмаз из руды.
В ответ — благодарная и чуточку озорная улыбка пухлых губок.
Ян всегда нравился женщинам.
Дэни подмигнул приятелю. Тот играл в равнодушие. Но глаза смеялись.
Дом сотрясался застенным храпом Давыдова. Отпустившие опустевшую посудину пухлые губки выпятились расстроенной уточкой, лицо с пренебрежением и едва ли не презрением глянуло на закрытую дверь. Виноватое пожатие плеч под халатом обрисовало положение: «А что делать? Жизнь такая». С двери взгляд перетек на мускулистый торс Яна.
Дэни вздохнул — приятель в этих делах всегда впереди.
— Жаль, что больше никогда вот так не увидимся… — Ян пошел на штурм. Рука на коленку. Поглаживание. Глупое хихиканье и бархатный шепоток в ушко. Еще бокал. Проглотив содержимое как воду, Давыдиха вдруг поднялась, оправила полы разворошенного халата и беззастенчиво уставилась на Яновы вороные кудри до плеч.
Она медленно пошла к санузлу.
Оглянулась на Яна.
Ян тоже встал.
Дэни отвернулся и стал делать себе бутерброд.
Бутерброд съеден. Одинокий Дэни нетактично прислушивается ко всему, что не храп.
«Топ-топ». Дэни вскакивает — из разверзшейся соседской тьмы на него, держась за писюн, глядит мелкий Давыденок. И прошмыгивает в сторону занятого туалета.
Операция «Перехват» проходит успешно — крепкая рука мягко и уверенно разворачивает постреленка в сторону кухни.
— Я хочу пи-пи! — в соответствии с возрастом тупит несносный мальчишка.
— Там занято. — Дэни приставляет табурет вплотную к раковине, а мальчугана водружает сверху. — Здесь. Не стесняйся, все свои.
Ага. Теперь все свои. Почти.
Журчит ручеек, потом Колька заправляется в пижамку.
— А где мама?
— Скоро придет.
— Я к ней хочу. У меня живот болит.
По глазам видно — выдумал. Надо отвлечь. И увести, чтобы не видел, не слышал.
— Хочешь, настоящий кнут покажу?
Подарок деда. Единственная вещь, что напоминает о прошлом.
— Очень! — прыгает мелкое чудовище от удовольствия.
— Пойдем.
В комнате бардак. Дэни ищет везде, затем лезет под кровать. И что бы не сложить все как надо? Женщины не хватает.
Не хватает. Он скрипит зубами, представляя приятеля. Наконец, ладонь нащупывает то, что нужно — длинную сплетенную из кожи змею.
За дверью слышна возбужденная возня, через миг появляется веселый Ян:
— Надо бы еще за одной сбегать…
— Дядя Денис, дядя Иван, я вам телефон починил! — радостно сообщает оставленный без внимания монстр. — Он был сломан на кусочки, а я взял и соблал!
Колька сияет. Дэни и Ян переглядываются.
Ян реагирует первым. Он открывает окно и забрасывает выхваченную у мальчишки черную коробочку как можно дальше в соседский двор. Ян и Дэни глядят на мерзкого Давыденка — убили бы. Тот с воем выносится вон в объятия раскрасневшейся Давыдихи.
Ян быстро собирает вещи. Нужное-ненужное, лишнее-полезное. Одно в сумку, остальное в угол.
Отдохнули.
Глава 6
Она пристально разглядывает Алену — чересчур накрашенная женщина в густом рыжем парике и очках. Алена начинает приходить в себя, женщина надевает маску.
— Где я? Кто вы? Что вам нужно?
Молчание. Высокомерная ухмылка. Люк захлопывается.
Глаза Дэни сосредоточились на проделанной пальцем амбразуре оконного узора. Деревянные окна — наследие предков. Когда он купит себе дом… Да, пластик и только пластик. Экология? Домыслы. Технология.
От красивой растительности инея веет скорыми неприятностями. Почему Ян тогда его не послушал…
Это было два месяца назад:
— Вот. — Палец Яна указал на люксовый кроссовер с хитрыми номерами.
Заказ был именно на такой. Но номера…
— Уверен?
— Другого нет, а нас уже ждут.
Их действительно ждали. Но внутренний голос Дэни молил: не надо трогать машину с такой комбинацией цифр и букв. В этом городе, как и в большинстве других, любая собака знает людей, связываться с которыми себе дороже.
Яну наплевать. Они и так потеряли несусветное количество времени, пока искали вариант лучше. Сейчас все необходимое с собой, а нужная машина — в тени и вне зоны действия камер наблюдения.
— Давай, — сказал тогда Ян, оставаясь на стреме.
Дэни взобрался на капот, с трудом втянул наверх тяжелую железяку, примерился… Схему он помнил и нужное место видел как нарисованным. Только бы хозяин не перестраховался с автономкой…
Сейчас все помешаны на электронике. Но против лома, как известно, нет приема, от грубой силы никакая электроника не спасет. Удар острого лома прошил капот, как бумагу, и обрушился на аккумулятор. Сигнализация лишних примочек не имела и сдохла, едва пискнув. Йес!
— Отлично. — Нарисовавшийся рядом Ян принялся за дверцу.
Дэни притащил оставленный невдалеке небольшой аккумулятор, с которым пришлось переться из временно снятого дома целых четыре квартала. И с ломом. Ничего, зато все получилось с первого раза.
— Прыгай! — Отворилась дверца пассажира. Ян завел двигатель.
Сначала в мастерскую. Сенька их уже ждал. Перебивка одной цифры в номере — дело плевое. Больше не нужно, если есть связи. У клиента есть.
Встретились в обусловленном месте. Осмотр длился недолго. За дыру в капоте немного скинули, высокопоставленный клиент выглядел довольным и спокойно отслюнявил сорок три сотенных. Но вмешалась судьба. Интуиция Дэни не подкачала.
Едва передав деньги, клиент поднес к уху заверещавшую трубку. Глаза стали тазиками.
— Куски идиотов, вы у кого машину взяли?!
Уходящий в инфразвук вопль и брызги слюны…
Конца случившегося концерта приятели не слышали, они уже работали ногами не за жизнь, а на совесть, в существование которой давно не верили, как в деда Мороза.
За проявленное неуважение местный авторитет Сыч открыл на них охоту. С тех пор они сидели взаперти, откуда выбирались лишь изредка, в надежде на мороз — поди опознай фуфаисто-ушанистый мешок, что пробежал за хлебцем. Иногородние родичи в это время готовили пути отступления — как с возможностью весьма затратного примирения, так и без. Еще бы чуть-чуть…
У соседского дома мелькнули фары.
— Вроде бы все собрал, — сказал сзади Ян. — Уходим.
Дэни подхватил одну из набитых сумок, но дверь уже распахивалась с другой стороны. Грохот, лязг, брань…
Алекс работал. Ночь, не ночь — неважно. Он подключился к полицейской базе данных и просматривал записи с камер наблюдения на двух перекрестках, куда можно выехать от дома Кирилла. Влево и вправо. Семнадцать тридцать. Плюс пять минут — если часы Кирилла немного спешат или отстают. Девяностопроцентная уверенность, что в одной из движущихся машин — Алена. В халате и тапочках.
Планшетник заполняется данными. Потом номера обретут фамилии и адреса. Позже это все пригодится — когда обрисуются другие ниточки.
Алекс сидит в офисе. Он только что вернулся. Ян и Дэни теперь в подвале, спеленутые как полагается. Оказывается, их телефон, которым он заинтересовался с подачи Кирилла, давно поставлен на пеленгацию, и оба находились в разработке у Камбалы. Игнат по кличке Камбала — бригадир параллельного направления. Алекс у Сыча занимался борьбой с несправедливостью в пользу обиженных, Камбала — в пользу босса. Каждый прекрасно делал свое дело, контора процветала.
Яна и Дэни, или просто Цыган, как называли эту парочку, парни Камбалы слегка «покоцали» при штурме тайного местопребывания. Алекс прибавил к другим вопросам и свой. Цыганы ни от чего не отпирались и сообщили, что услышали от соседей о пропаже пацаненка и решили подзаработать. Где находится ребенок они не знают, просто хотели дуром срубить денег.