Окреш сменил еще одну партнершу, лишь чуть-чуть изменив свое обличье так, чтобы казалось, будто это другой ледяной легионер.
– Виктор! Виктор! – потряс меня за плечо Алколит. – Хватит пялиться, ты же, в конце концов, не вуайерист! И мне завидно. Происходящее аурным зрением через порталы не видно, но даже от звуков становится очень не по себе. Скажи лучше, драконья кровь среди других алхимических реагентов значится?
– Да, но она довольно редкая, – ответил я, мысленно прикидывая, можно ли зацепить Артема каким-нибудь багром и втянуть обратно. И последуют ли за ним дроу. Кто-то из темных эльфов обязательно заметит, что он не демон, а человек. Если, конечно, там еще остались те, кто не занят, гхм, процессом.
– Плевать, – облегченно вздохнул Ярослав. – Главное, ее можно купить. Это опять Окреш из одного портала в другой прошмыгнул? Аура какая-то странная.
– Да, – подтвердил я, наблюдая, как перенервничавшая чернокожая девушка чуть ли не сама насилует так долго ожидаемого ею кавалера, даже немного обескураженного прытью, с которой его взяли в оборот. – Видимо, у тех крылатых демонов она именно такая.
– Мы обязательно встретимся еще, детка! – Артем с довольным смехом ввалился в заклинательный зал. – Боже! Она прекрасна! Это лучший день в моей жизни.
– У тебя в спине кинжал! – встревоженно заметил Ярослав. – Магический! И кровь течет!
– Значит, второй выпал, – махнул рукой Ассасин и, нашарив рукой оружие, вырвал его. – Плевать! Оно того стоило. К тому же, будь я без брони, меня бы наверняка расцарапали коготками куда сильнее. Ох, какие они у нее… Вик, ты сможешь снова сделать по нескольким волоскам амулет, способный отыскать их владелицу? Только мне надо максимальный радиус действия, кто знает, где эта их обитель порока.
– Да, – кивнул я. – Но точность получится очень низкая.
– А если они не с головы? – уточнил Артем, протягивая свою добычу. Весьма короткую. А ведь у той, кого он собою осчастливил, были длинные волосы до лопаток.
По-моему, я покраснел так, словно стал школьником, впервые увидевшим фильм для взрослых.
– Я тебя кастрирую! – пообещал Окреш, на секундочку задержавшись, перед тем как нырнуть в следующий портал, единственный, который еще не закрылся. Кажется, пара девушек его так и не дождалась. – Не знаю, правда, как, но обязательно найду способ нарушить запрет дяди! Зариира из дома Мельвирров была самой красивой девушкой на всем выпуске!
– Да, – мечтательно вздохнул Ассасин, возвращаясь к человеческому обличью и трогая кровоточащую рану в спине, – я сразу это понял. Кстати, спасибо, что сказал, как ее зовут. Кхм, ребята, перевяжите, а? Кровь чего-то не останавливается. И в глазах подозрительно темнеет. Наверное, кинжал отравлен. Или второй, тот, который выпал.
– Артем. – Я попытался ему сказать все, что думаю о его поступке, но не сумел найти подходящих слов. Меня душил сложный коктейль эмоций. К немалому удивлению, там присутствовала и зависть. А еще сильная досада на то, что в аптечке под рукой не предусмотрено слабительного. Ох и дал бы я его ему вместе с противоядием! – В одну сторону-то еще по порталу, предназначенному для демона, ладно, не прошел бы, и черт с ним, здесь бы остался, но вот если бы вернуться обратно не удалось?
– Хм, об этом я как-то не подумал, – почесал в голове Ассасин, видимо, только сейчас понявший, как он рисковал.
– Твои инстинкты, более достойные кролика-оборотня в неполной трансформации, рано или поздно сведут нас всех в могилу, – высказал обуревавшие меня мысли Алколит, выдернув из стоящей у стены сумки бутылочку, где среди прочего находилась вещь, невозможная для изготовления земными химиками в принципе. Универсальное противоядие. Создать его способны лишь опытные алхимики. Увы, но я к ним пока не относился.
– Они не успеют! – Нас троих незримыми тисками стянуло вместе, словно цветы в букетике, да вдобавок еще и парализовало. Звякнула, разбившись об пол, бутылочка. Правда, в аптечке таких осталось еще полдесятка, но, кажется, до них добраться теперь будет совсем не просто. Окреш, закончивший все свои дела и теперь стоявший в нескольких шагах от нас, явно намеревался сделать тем, кто его призвал в недобрый час, что-то очень плохое. – Это осуществлю я. Убивать вас я не буду, нет. И даже бить. Иначе тут тотчас появятся слуги дяди и меня снова забросят на столетие-другое в карцер. Но вот дать вам умереть, подставив жизнь под угрозу, в моей власти, и, бывает, подобный трюк проходит со стороны незамеченным. Проще всего с тобой, урод наглый. От яда, которым были смазаны клинки дроу, ты подохнешь очень скоро. Простая смерть, увы, слишком малое наказание, но душу нельзя…
– Сбавь пыл, мальчик. – Нас отпустили, с удивлением я понял, что могу двигаться и говорить, а в паре метров от нас стоит, улыбаясь своей людоедской ухмылочкой, морская богиня. – Моих жрецов тебе безнаказанно убивать не позволяется. Во всяком случае, по таким незначительным поводам, как подпорченное свиданьице с несколькими темными эльфийками. Хотя да, совсем забыла, что для кое-кого тут это больной вопрос.
– Они не твои жрецы, Безымянная, – возразил ей архидемон, враз как-то утративший свой запал.
Вместо ответа богиня подняла руку и отвесила нам троим, все еще стоящим после паралича практически идеальной линией, пощечину. Ее ладонь, пройдя по моей правой щеке, почти не меняя траектории, перешла на лицо Ярослава, а уже оттуда проехалась по носу Ассасина. Мы стукнулись друг о друга головами, будто те являлись костяшками домино. Больно! Такое чувство, что не женская ладошка по коже прошлась, а натуральный наждак!
– Теперь, мои, – довольным тоном заявила небожительница. – Двое из троих выполнили назначенные мной испытания, а оставшийся, так уж и быть, прошел довеском. Я ему даже мешать исцелиться не буду. Но и сама слепоту не исправлю.
– Почему, кстати, Безымянная? – заинтересовался Алколит, потирая пострадавший участок лица. Там, кстати, у него стремительно проступала татуировка в виде черной звездочки. И у Артема тоже. Вероятно, на моем лице такая же.
– Долгая история, – вздохнула обладательница синих волос. – Она произошла в очень давние времена. Железо тогда люди еще мало где знали. Мне пришлось отказаться от своего имени, с тех пор оно – это море, а море – это оно.
– А можно вернуться к прежнему варианту, где нас просто убивают? – язвительно поинтересовался я, внезапно почувствовав, как почти позабытые эмоции шевельнулись в душе. – Знаете, леди, после предыдущего сеанса общения с вами прелесть мировоззрения атеиста вдруг заиграла новыми красками.
– Злишься из-за девочки, которая больше всего на свете ценила свою жизнь, врученную тебе в руки, дурачок? – заглянула мне в глаза морская богиня. – Зря. Она сама выбрала путь, ведущий к могиле. Считаешь меня злобной стервой? Ну тут ты полностью прав. Думаешь, я получаю удовольствие от наблюдения за тем, как смертные мечутся и дохнут? А вот это совсем не так. Мне, знаешь ли, когда-то давно ударила в голову блажь попробовать сделать мироздание лучше. Ты считаешь, этот мир местами ужасен? Малыш, не видел ты его пару-тройку тысяч лет назад. Тогда бы то, что чародей прирезал любовницу, принадлежавшую к иной расе, вообще за проступок не посчитали. Так, каприз эксцентричный. А уж если она сама на него руку подняла, и обсуждать даже ничего не стали бы. И чтобы менять смертных и бессмертных к лучшему, приходится быть жестокой, оставляя вас самих набивать себе и другим шишки. Ну же, не стесняйся, скажи, что думаешь о произошедших за эти полтора месяца событиях, если быть объективным?
Это был приказ, приправленный каким-то воздействием, перебороть которое я вряд ли смог бы. Да и не собирался, если честно.
– Мне все равно, какими причинами ты руководствовалась. – Мой честный ответ, кажется, нисколько ее не расстроил. – Остановить нас обоих существу с божественными возможностями было проще, чем мне щелкнуть пальцами. И потому я не хочу быть твоим жрецом.
– А придется, – ласково сказала небожительница и отвесила еще одну пощечину. На этот раз индивидуальную. – Ты подходишь по силе и хочешь сделать мир лучше, пусть даже не отдавая себе в этом отчета, остальное уже мелочи. Каждый пятый мой верующий вообще пытается тем или иным способом поквитаться со своей покровительницей. У пары даже получилось, их особенно ценю.
– Безымянная! – снова подал голос Окреш, видимо расстроенный тем, что его игнорируют. – Они меня оскорбили и ранили! Я требую мести!
– Ути-пути. – Существо, выглядевшее, как обычная женщина, показало архидемону козу из двух пальцев, словно обиженному младенцу. – Поцарапали мальчику задик, да? И единственные игрушки чуть не отобрали? Ладно, ладно, не надо мне тут в Ледяной Провал за силой тянуться. Все равно меня это даже не поцарапает, а вот городу порядком достанется, да и дядя твой на шумок заглянуть может. Он, конечно, видный самец, но хам и быдло, каких поискать. Будет тебе месть. Но у них должны остаться реальные шансы выжить. И если они сумеют, то ты даруешь им новые силы. Таковы уж мои правила. Дал испытание – вознагради.
– Принцип соразмерности сохраняется? – Судя по всему, архидемон что-то задумал. – За очень щедрый приз можно подвергнуть более суровой проверке на прочность.
– Конечно, – кивнула морская богиня.
– Тогда вот что я предлагаю…
В моих глазах потемнело, и сознание куда-то упорхнуло.
Эпилог
– Встать, суд идет! – прогремело на открытой площадке крепости, где обычно и проходили подобные церемонии. Помост с виселицей, плахой, несколькими колодками, позорным столбом и жаровней для клеймения стоял здесь же, чтобы палачу не пришлось далеко ходить. Мастер наказаний был уже стареньким человеком, которому с годами становилось все сложнее убивать и калечить приговоренных. Его по-своему любили и берегли, тем более что учеников он себе так и не нашел, по причине отсутствия добровольцев на столь своеобразную работу.
Стражники, обеспечивающие порядок, немногочисленные свидетели преступлений, родственники подсудимых и их жертв проворно повыскакивали с грубых скамеек, на которых дожидались начала заседания. Преступники же сесть физически не могли, даже если бы хотели. Их руки крепко привязали прочными ремнями к цепи, концы которой были натянуты на уровне головы взрослого человека. Правда, у пары обвиняемых получалось на столь необычной опоре висеть. Один из них, судя по обрывкам цветастой обтягивающей одежды, являлся гимнастом из бродячего цирка, а второй находился практически без сознания.