Наталья даже обомлела – как говорится, «никогда Штирлиц не был так близок к провалу», все-таки нюх у подруги профессиональный, не отнимешь, но постаралась ответить как можно спокойнее:
– Это на меня так игра в прошлый век подействовала, знаешь, как хочется иногда там оказаться по-настоящему! – тут уж она говорила вполне искренне.
– Для тебя там точно нормально, ты любишь все это, чувствуется. А я там не смогла бы жить, мне движухи, общения, всякого мельтешения не хватало бы, интернета, новостей, всего этого! – и подруга неопределенно качнула рукой, показывая на группу детей, которые о чем-то смеялись так громко, что и взрослые стали оглядываться.
Инна, заинтересовавшись, подошла к детям:
– Чего смеетесь? Над кем смеетесь?
– Да вспомнили, как Наталь Лексеевна учила нас ругаться по-старинному. Мальчишки что-то с матом сказали, а она услышала и вместо таких слов предложила найти старинные ругательства и обзывательства. А там, оказывается, столько прикольных, то есть интересных слов было, мы месяц только их говорили, не повторяясь! – Ну, конечно, это Танюша, и маме, и заинтересованному Жорику объясняет.
– Точно, помню, приходит как-то домой и начала ими сыпать – баламошка и негораздок – это глупые, недалекие люди, тюрюхайло и захухря – грязнули и неряхи, елдыга – ворчливый человек, а баляба – рохля, разиня. Мне больше всего бобыня, буня – надутый, чванливый, слово понравилось, я даже так назвала одного клиента, который все жаловался, что его, такого важного, на работе не ценят, а сам-то негораздок – недалекий, глупый. Ушел, озадаченный!
Тут дети совсем со смеху покатились, а Жорик смеялся больше всех и все повторял: «Надо запомнить да папе рассказать, пусть своих подчиненных поругает!»
Наталья тоже улыбнулась – точно, было такое дело! А как она удивилась, когда она действительно услышала, как Степан называл кого-то из мальчишек гузыней – оказалось, это рева, плакса, она-то думала, что эти слова – придумка из интернета, а вот – оказывается, были такие в жизни, просто забылись!
И сразу ее мысли перешли на планы в прошлом – надо посмотреть, что досадить можно и нужно, разобрать, наконец, все перенесенное из будущего, поговорить с «апостолами» и нацелить их на работу вместе с Варварой, да и с сиротами путем не общалась, привезла и бросила в незнакомом месте – нехорошо! И ведь она хотела учить их простейшим медицинским навыкам, да и просто обучать всему их надо. И Миша просил Миньку к ним привезти, и Полина была не против. Да и перед дорогобужскими дамами, действительно, надо о поездке отчитаться и планы наметить хотя бы на оставшееся время – короче, дел – начать и кончить.
Инна опять перебралась к подруге, продолжила разговор:
– Летом-то что делать будешь?
– Да домик в деревне я приобрела, правда, далеко, под Смоленском – надо будет туда ехать, хоть посмотреть, что там и как.
– Точно, забыла, мне Анфиса что-то такое говорила. Кстати, она просила передать, что у нее какие-то семена для тебя остались, картошка сортовая, она что-то не могла до тебя дозвониться.
– Спасибо, хорошо! Обязательно свяжусь! – обрадовалась новости Наталья и подумала, что Анфиса же не знает телефона барыни, а она сама где-то в прошлом, видно, летала!
– Совсем помещицей решила стать! – и опять подруга попала не в бровь, а в глаз!
– Да решила хозяйничать помаленьку, – согласилась подруга, а сама подумала, что и впрямь надо поискать домик на Смоленщине для барыни – чтобы летом в городе не скучать. Точно, так и сделает прямо завтра! А как устроит все, можно барыне и Инну с семьей на лето пригласить – пусть почувствуют всю прелесть «дворянской» жизни.
Была у Натальи идея перенести в прошлое подругу, долго она эту мысль обдумывала, но потом решила – слишком опасно, проницательная Инна быстро поймет, что здесь – все настоящее, а не стилизация под прошлое. Кроме того, после окончательного переноса, на которое надеялись напарницы, трудно будет объяснить, куда пропало имение, почему оно заменилось «домиком в деревне». Нет, лучше сделать так, как придумалось.
Но время шло, дети и взрослые угомонились, устали, да и время аренды заканчивалось – надо было возвращаться в город. Наталья уходила в прошлое, а ее место занимала барыня, ждавшая в гости Сержа.
Для нее напарница уже принесла прекрасный пеньюар и кружевное белье, сшитое Полиной. Натали, краснея и смущаясь, осмотрела его, но примерить пока не решилась. Вообще вся эта ситуация беспокоила ее – она была влюблена в мужчину и очень хотела быть с ним, но ей было стыдно чувствовать себя любовницей, развлечением на день, ей хотелось чего-то большего. Но сама она этот разговор начать не могла – все-таки «прошловековое» воспитание сказывалось. Поэтому она решила – в этот раз надо как-то подвести мужчину на разговор об их отношениях, вести себя решительнее, как женщины этого времени.
Итак, наши дамы в очередной раз поменялись местами, чтобы окончательно разрешить все свои проблемы. Наталья хотела и Дмитрию дать лекарственный чемоданчик и научить хотя бы простейшим медицинским приемам. Но потом решила не беспокоить молодожена, тем более, судя по всему, его пребывание в кратковременном отпуске заканчивалось.
Она обратила внимание на денщика Дмитрия, разбитного и пронырливого солдата – Якова, но и он сам, и окружающие звали его просто Яшей, а то и Яшенькой. Он пришелся всем по душе – общительный, веселый, расторопный, он привлек внимание не только мужчин, но и девушек, которые охотно кокетничали с ним. Но надо отдать ему должное парню, границ он не переходил и «на сеновал» никого не тащил.
Вот Якова и позвала Наталья и стала подробно рассказывать ему и про необходимость соблюдать чистоту, и про лекарства из ящика, все их показала и поведала об их действии, продемонстрировала и стеклянный шприц и проделала полные манипуляции с ним – она смогла найти еще один через все ту же знакомую врача.
Кроме того, она намекнула, что их полк будет участвовать в очень большом и опасном сражении, в котором, вероятно, будет много раненых и убитых, и его навыки могут пригодиться. Кроме того, она почти в открытую сказала, что будет ранен важный генерал, один из руководителей сражения – она имела в виду князя Петра Ивановича Багратиона, который был действительно тяжело ранен в ногу и позднее скончался от гангрены.
Так вот – если выпадет возможность спасти, через кого-нибудь из медиков или крупных военных, этого героя от смерти с помощью особых лекарств – и Наталья показала отдельно упакованные антибиотики, жаропонижающие и обезболивающие порошки, то он получит такие почести, которые никому и не снились. Женщина понимала, что самого солдата и близко не допустят к лечению военного столь высокого ранга, но если он сумеет пробиться к лекарям, а лучше всего – к самому Виллие, то ногу можно и спасти с помощью лекарств из будущего. Да и другим раненым вреда от этих лекарств не будет, а только одна польза.
Вот и учила Наталья Яшу всем премудростям, а парень выслушивал все с очень серьезным видом, слова хозяйки его не удивили – он знал, что женщина недавно побывала в столице и общалась с самой императрицей, все старался запомнить и записать в какую-то тетрадку, хоть и корявым почерком. Оказалось, он грамотный, любит читать, и Наталья ему подарила и сказки, и сборник со своими стихами.
Надо было ехать в Деревенщики, где уже заждались хозяйки, но пока Наталье не хотелось оставлять дела в Васино, а Маша была полностью поглощена своим кратковременным счастьем и любовью.
Да надо было и барыне дать спокойно разобраться во всех делах. А она ждала Сержа, все же осмелилась и надела и белье, и пеньюар, только сверху накинула все тот же банный халат, в котором ходила дома. Но Сергей, увидев любимую, просто сгреб по-солдатски ее в объятия, как самую драгоценную добычу, и стал целовать так крепко, что пропали и все заранее подготовленные вопросы, и все мысли. Наталья сначала все сравнивала эти объятия с жестокими ласками своего покойного мужа и понимала, что чувства поглотили ее всю, и она отвечала на поцелуи сначала несмело, а затем – все более страстно и сильно, не думая уже ни о чем. И только позже, лежа в объятиях крепких рук, женщина тихо спросила:
– А когда мы повенчаемся?
– В смысле поженимся? Тебе так это надо? Нам хорошо и так!
– Нет, я так не могу! – так же тихо, но очень твердо ответила женщина. – Я не хочу быть любовницей на день, я хочу быть честной перед Богом и людьми!
Серж удивленно приподнял голову и так же твердо ответил:
– Хорошо, пусть будет так!
– Тогда я сделаю все, как положено, – Натали имела в виду венчание, но Серж или не понял, или не хотел уточнять и ответил:
– Делай все, как ты хочешь, я только рад буду.
На этом разговор закончился и вновь начались ласки и объятия – то страстные, то ласково-нежные, от которых голова кружилась еще больше.
Глава 7Обмен окончательный и обжалованию не подлежит
Итак, наступил тот день, когда должен был состояться окончательный обмен напарниц. Они обе не находили себе места, ждали уже каждая в своем времени и боялись, что это долгожданное событие не состоится. Им было и жалко покидать своих родных и близких, но, с другой стороны, они уже настолько были настроены на переход в другое время, что в нетерпении считали часы до судьбоносного решения.
И вот ночью, когда обе женщины не спали, метельный вихрь подхватил их, и они вновь встретились перед лицом Создателя, сейчас представшего в традиционном облике почтенного старца-мудреца. На этот раз он был серьезен и немногословен и спросил только одно:
– Готовы к обмену? Понимаете, что обратной дороги не будет? Не пожалеете?
И выслушав троекратно повторенное дамами: «Нет, нет, нет», только глубоко вздохнул и взмахнул рукой:
– Ну что же, будь по-вашему. Надеюсь, вы хорошо подумали.
Наталья еще успела сказать:
– Спасибо за возможность обмена вещами, это не рояль, а целый оркестр оказался, – на что Создатель только махнул рукой и усмехнулся.