Я вам потому это говорю, что добра вам хочу…
1
Саша уехал, и квартира сразу стала пустой. Конечно, он и раньше проводил много времени вне дома, но это ничего не значило. Здесь он жил, сюда возвращался. Ел, спал, играл с дочкой, приносил пирожные, от которых невозможно было отказаться, даже если на диете. Занимался любовью. Здесь всегда была частичка его самого. А сейчас этой частички не стало.
Может, потому, что ушел сразу после ссоры. И не ночевал дома. Как хлопнул дверью, так и все.
Лара после этого оглушающего звука бессильно сидела на полу, застыв, пока Катя не забежала.
– Мама, ты упала?
– Нет, милая, просто устала.
– Я хочу пить.
– Тебе что налить – сока или водички?
– Водички.
Это конец. Лара совершенно точно чувствовала, что там, за чертой, – обрыв и пропасть.
Еще чуть-чуть – сорвутся оба.
Дура, какая же она дура. Зачем замахнулась? Почему не сдержалась? Он не простит. Он не придет.
Может быть, они уже сорвались и полетели вниз. Из-за нее.
– Держи. Пей аккуратно.
Дочка выпила воду и побежала смотреть вечерние мультики.
Саша так давно ее не касался. Из их жизни исчезли даже самые невинные прикосновения.
Сначала, когда поняла, что недоженщина, она не хотела. А потом… потом исправить не получилось.
Сейчас уже совсем поздно. Там Ася, которая участливо склоняется над плечом ее мужа. Ася будет умнее и осторожнее.
Он ее касался?
Лара не спала до рассвета. Знала, что ему лететь, а вещи не собраны. Ждала. Все еще надеялась.
Сама вынула из шкафа одежду, аккуратно сложила в стопки, как когда-то, когда они ездили на отдых. Лара всегда отлично справлялась со сбором вещей, никогда ничего не забывала. Вплоть до портативного утюга. И в этот раз постаралась, а он не пришел.
Где ночевал? С кем?
Забылась под утро, а когда встала – уже не было ни вещей, ни чемодана.
Вот и все.
Весь день Лара бесцельно слонялась по квартире. Ругала себя. Ругала его. Сто раз брала в руки телефон. И каждый раз откладывала его в сторону.
Он же часто летал. То в Питер, то в Тюмень. Не оставлял свои отели без присмотра. И всегда звонил из аэропорта: «Я на месте», писал из самолета: «Взлетаю», и потом обязательно: «Приземлился».
Впервые такое затяжное молчание. Он сел? Он уже добрался до отеля? Все хорошо?
А квартира совсем пустая. Только Катя скачет по полу – не замечает.
Что, если набрать сообщение? А вдруг он не хочет больше ее ни видеть, ни слышать. Ни читать… На его месте она бы…
За окном уже почти вечер… Мог бы сам написать, в конце концов. Хотя бы спросить, как дочка, если уж жена неинтересна.
Как он вчера сказал?
Следует заняться работой?
Прав. Тысячу раз прав. Надо только собраться с духом и переступить порог. Там же так красиво, она сама все придумала. Не магазин – сад. Радость людям. Подарки. Послания. И можно написать от руки все что хочешь дорогому человеку, даже то, что трудно произнести вслух. И не обязательно вручать лично – доставят по адресу.
Она обязательно наберется храбрости, зайдет туда, возьмет бледно-желтый лист бумаги и напишет:
«Возвращайся, пожалуйста. У меня совсем ничего не получается. Раньше я считала себя умной и даже чуточку мудрой. Но оказалось, что все не так. И квартира совсем пустая.
Ты долетел? Все в порядке? Как море? Ты же наверняка его уже видел.
Я была вчера неправа. А ты прав.
Правду слышать порой больно.
Я так много всего разрушила. Но ты все равно возвращайся. Ладно?»
Лара включила телефон. Зашла в ватсап. Нажала на контакт мужа. «В сети» – он в сети. Значит, жив-здоров, все в порядке.
Просто с ней не хочет говорить.
2
Она «в сети». Интересно, с кем из своих пяти контактов? Явно не с ним. Александр выключил экран и отложил телефон в сторону. Вышел на балкон. Впереди темнело море. На юге всегда переход от дня к ночи резкий.
Они приехали в отель засветло, пока зарегистрировались, пока поднялись… Платон обосновался в соседнем номере. Договорились через сорок минут спуститься поужинать.
Вот за сорок минут небо успело потемнеть. Еще не до ночного состояния, но через полчаса станет совсем непроглядно.
Странное ощущение. Не представлял, как сейчас позвонить ей и сказать: «Я на месте. Я в порядке». Все понятное и казавшееся само собой разумеющимся за последнее время начало исчезать из его жизни, расчищая пространство для пустоты.
Старое исчезало, а новое на освободившееся место не появлялось.
И Лара за целый день не написала ему ни строчки. Ей все равно?
Он помнил ее занесенную руку.
Он понял, что думать об этом больше не может, потому что выводы идут неутешительные.
Неужели это происходит с ним?
Неужели все идет к завершению?
Александр вспомнил ее спящую утром, такую родную, и кольнуло. Больно.
Наверное, им действительно лучше в эти дни помолчать, успокоиться. И, может, она еще напишет.
Свиридов покинул балкон, остановившись посреди гостиничного номера около раскрытого чемодана.
Но все же… все же очень хотелось услышать голос близкого человека, потому что накрывало какое-то неведомое доселе тотальное одиночество.
Мама ответила сразу.
– Чем занимаешься?
– Проверяю очередной чудовищный текст. Читаю про мужчин, которые пользуются сейчас наибольшим спросом у читательниц.
– И как тебе мужчины?
– Великолепны, но жизнь с твоим отцом меня сильно испортила. В новомодных экземплярах не хватает капельки ума.
Мамина ирония заставила улыбнуться. Все не так уж плохо, если мама берет трубку и готова шутить.
– Как Игорь? Забегал?
– Забегал. Знаешь, у него точно кто-то есть. Он влюблен. Давно не видела его таким счастливым.
– Ну, это же хорошо.
Хорошо, что хоть у одного из них в жизни что-то ладится.
– Я очень хочу на нее посмотреть, – призналась мама, – но боюсь лезть с расспросами. Придет время, сам покажет. Если, конечно, до этого дело дойдет. А как дела у тебя?
– Я в Греции.
И пауза. Она боится задать вопрос, он даже знает какой. Нет, мама, я не на отдыхе, я не с Ларой.
Мама молчит. Она ждет продолжения. Он выбирает слова.
– Я в командировке, есть некоторые рабочие моменты. В общем, интересное деловое предложение, которое предстоит изучить.
– Я поняла. – Ее голос утратил непринужденность и стал звучать осторожно.
– Ты там… присмотри за моими, ладно? Лара… не очень хорошо себя чувствовала в последние дни. Если что, дай мне знать.
– Конечно.
– У нее новый номер телефона, я тебе его сейчас пришлю.
В дверь постучали. Это наверняка Платон.
– Мне уже пора идти, ждут. Обнимаю тебя.
– И я тебя.
3
Вера Дмитриевна долго смотрела на трубку. Ей не понравился этот разговор с сыном. Что значит «присмотри»? А он сам? Телефон и интернет есть сейчас в любой точке земного шара. Ну, может, конечно, и не в любой, но в Греции точно есть. Веру Дмитриевну никогда не просили «присмотреть», даже если она сама оказывалась не против.
Потому что Лара с самого начала была независимой. Она уверенно и четко выстраивала свою семейную жизнь. Нельзя сказать, что отношения невестки и свекрови складывались сложно, но и вот этого «моя вторая мама» – «моя названая дочка» не было. Вера Дмитриевна – Лара. Только так. Взаимное уважение и объединяющая любовь к одному мужчине.
Были встречи на семейных праздниках, приглашения в гости, совместные прогулки, телефонные переговоры, но все это не переходило в фазу «почти подружки». Обе держали некоторую уважительную дистанцию.
Вера Дмитриевна никогда не вмешивалась в личную жизнь сына, Лара это очень ценила и была благодарна. Они не были соперницами. Лара ей нравилась. Своей цельностью, умом, юмором, здравомыслием, тем, как выстраивает семейные отношения. А главное – она любила ее сына, с ней Саша был счастлив. Для матери это самое важное.
А потом один за другим случились два выкидыша, и все стало меняться. С какого-то момента Вера Дмитриевна начала понимать, что знает далеко не все, сын не делится личным – закрылся.
«У меня все хорошо».
«Лара? Лара нормально».
«Да, конечно, мы с Катюшей к тебе приедем. Лара, наверное, не сможет».
Теперь вдруг эта странная просьба «присмотреть».
И новый номер прислал.
Что происходит?
В самой просьбе не было ничего необычного. Только озвучил ее человек, который привык все делать сам и никогда ни у кого не просил помощи.
Тем более если дело касалось Лары.
Вера Дмитриевна посмотрела на компьютер с открытым файлом. До звонка сына она читала о том, как молодой красивый миллионер соблазняет свою секретаршу прямо на столе. Миллионеру двадцать пять. Он уже пресыщен жизнью и женщинами, каждый день ходит в офис в надежде найти новую юбку, когда работает – непонятно. Как сколотил огромное состояние к двадцати пяти при подобном подходе к делу – тоже непонятно. Но кубики пресса находились в отличном состоянии. И не только кубики. Секретарша была в восторге.
Вера Дмитриевна сняла очки. Мадлон, которая до этого сидела на подоконнике, запрыгнула на стол и повернулась спиной к экрану, демонстрируя тем самым свое мнение о романе.
– Согласна, – сказала Вера Дмитриевна. – Пора переходить на мемуары. Для прытких миллионеров я уже стара… Как будем «присматривать» за Ларой?
Мадлон начала умываться. Она была очень умной кошкой и давала отличные советы.
– Думаешь, стоит попробовать?
Шпионка Ришелье не удостоила Веру Дмитриевну ответом – была слишком занята.
– Ну, хорошо.
Лара взяла трубку моментально, после первого же гудка, как будто в ожидании звонка держала телефон в руках.
– Да.
– Здравствуй, Лара. Я немного поздно, но звонил Саша… – Она сказала это слегка встревоженно.
– Что с ним?!
– Он в Греции.
– Ах, это… да-да, он улетел в командировку.
Вера Дмитриевна внимательно слушала голос в трубке. Она различила все: и мимолетную панику – страх, и последовавшее за ней облегчение.
В голове моментально пронеслись две мысли. Первая: он не позвонил жене, что на месте, иначе Лара не отреагировала бы так. Вторая: она волнуется, ей не все равно.
Он просит «присмотреть», она сразила мгновенным вопросом: «Что с ним?» Значит, у них еще есть шанс.
– Я не знала про командировку. Саша сказал, ты сможешь помочь. У меня что-то давление шалит и таблетки почти все закончились, а при таком самочувствии на улицу выходить опасаюсь. Не могла бы ты мне завтра их привезти? Я на телефон пришлю фото упаковки.
– Да, конечно. – В голосе Лары чувствовалась растерянность.
Признаться честно, Вера Дмитриевна и сама от себя не ожидала такого вранья.
– Может быть, вам надо прямо сейчас?
– Нет-нет. У меня еще есть пара пилюль, если что, до завтра дотяну.
На самом деле этих таблеток у нее было достаточно, но лучшего повода пригласить к себе Лару Вера Дмитриевна не придумала.
– Буду ждать фото упаковки, и не беспокойтесь, я привезу.
– Спасибо, Лара.
Она чувствовала, что невестка хочет о чем-то спросить, но не решается. И это что-то связано с ее сыном.
– Вера Дмитриевна?
– Да…
– Нет… ничего. Я все куплю.
Мадлон перестала умываться и свернулась клубочком.
4
Светлана чувствовала, что ее жизнь меняется. Как будто какие-то невидимые внутренние пласты, остававшиеся неподвижными долгое время, начали смещаться.
Она много думала, переосмысливала те вещи, которые совсем недавно казались простыми и ясными.
Например, насколько устроена жизнь человека, имеющего дом, машину, высокооплачиваемую работу. Внешне – он счастливчик. А на самом деле?
Ты подписан в сети на человека и следишь за его жизнью. Он часто выкладывает свои фото и пишет посты: различные рассуждения, рассказы о событиях, увлечениях и планах. В какой-то момент этот человек кажется тебе почти знакомым, ты чувствуешь, что многое знаешь о нем. Но так ли это на самом деле?
Толчком к размышлениям послужили фотографии в сети, появившиеся после открытия веранды. Ася так интимно склонялась над плечом Свиридова! О, как подробно и скрупулезно обсуждали в бухгалтерии это фото! И наряд модного блогера, и поворот головы шефа…
И сразу домыслы-домыслы-домыслы…
– Значит, не зря недавно писали о разрыве с женой.
– Ее и правда нигде не видно. Я задала в сети поиск – одно старье выдает, супруга как сквозь землю провалилась.
– Быстро он себе нашел красотку. Мужик никогда один не будет, особенно такой.
– Но вообще, неплохо смотрятся.
– А мне больше с женой нравилось.
– Зато Ася моложе.
В обсуждениях Светлана не участвовала, да и слушать все это было неприятно. Она вспоминала Свиридова в кабинете, за столом, с ворохом бумаг. Помнила его вопросы, точные, по существу, и это был какой-то другой Свиридов, не тот, который на глазах у всех, будучи женатым, закрутит роман с блогером.
Светлана помнила, как отзывалась о Ларисе Николаевне – Ларе Вика, что она говорила об этой паре. И почему-то больше верила Вике и… своим глазам.
А фотография в сети, такая яркая и очевидная, – казалась обманом, совсем как собственный кадр, который она однажды сделала, выходя из отеля через главный вход. Холл, стол, цветочная композиция. Правда и ложь одновременно. Какая-то неуловимая, но совершенно четкая кривизна, не отражающая реального положения дел.
Интересно, сколько у Аси таких? Сколько правдиво-кривых фотографий в ее аккаунте? В них ведь верят тысячи подписчиков и сама Светлана.
Новый онлайн-курс об отношениях она не смотрела. Почему-то были неинтересны все эти рассуждения на тему мужчина-женщина, обобщения из популярных психологических брошюр. В пользу подобных вещей Светлана не верила. Когда-то давно, лет десять назад, мечтая наладить личную жизнь, она перечитала гору аналогичной литературы, даже выписывала наиболее важные, как ей тогда казалось, советы, пыталась им следовать. Не помогло. Познакомиться получалось, даже пару раз встретиться. На этом все. Принц на коне не появился, а Света разочаровалась в популярной психологии и тренингах.
И вот теперь то же самое запустила на своем канале Ася. Неинтересно. Гораздо интереснее было выходить вечерами в сеть. Понадобилось время, чтобы принять новость о том, что у Федора, оказывается, есть сын. С одной стороны, поначалу было ужасно больно, ведь она ему уже давно рассказала и про взрослую дочь, и про ее работу, и про диссертацию, а он молчал. Света чувствовала себя… обманутой. Она ему все вывернула, а Федор… Федор не был в ответ так же откровенен. Неравные положения. С другой стороны… все же открылся, написал о личном. И это, наверное, хорошо.
Мысли о правде и кривде сети привели к тому, что Светлана наконец решилась. Вернувшись домой, она выложила в чат свое фото. Это либо послужит новому витку общения, либо… оборвет его?
Светлана очень волновалась. Вдруг он придумал себе красотку, а увидит всего лишь женщину сорока пяти лет? Вдруг разочаруется? Вдруг решит, что пора заканчивать? Если уж начались фото, значит, это к чему-то обязывает?
Она ни к чему не хотела обязывать Федора, просто поняла, что, усердно прячась за аватаром – портретом Агафона, словно вплетает маленькую кривизну в их переписку. У Федора, в отличие от нее, – собственное лицо. Кадр небольшой, нечеткий, но представление создает. Так кто из них честнее на самом деле?
К тому моменту, когда он вышел в сеть, она уже успела три раза вымыть влажные от волнения и страха ладони.
Федор: Какой сюрприз!
Света: Это я.
Федор: Я догадался)))
Она не знала, что написать дальше, сердце стучало настолько сильно, что перебивало дыхание. Надо поставить чайник и заварить травяной успокоительный сбор.
Федор: Я очень рад увидеть тебя. Примерно такой и представлял)))
Света: Правда?
Федор: Да))) у тебя глаза добрые и очень красивая улыбка.
Света: Спасибо.
Федор: Раз ужу нас сегодня вечер откровений… Лови! На всякий случай. Мало ли что, в жизни бывают разные ситуации.
И дальше – номер телефона. Светлана смотрела на сообщение, цифры расплывались перед глазами. Она понимала, что куда-то идет, движется, и это следующий шаг. Шаг, который превращает сеть в реальность, еще больше стирая грань между виртуальной жизнью и той, что за окном.
Номер телефона – это уже не чат, это уже голос, разговор.
А еще отличие написанных и сказанных слов. Бывает так, что написанное и прочитанное звучит ярко и умно, а то же самое, но озвученное – глупо и банально.
Писать, спрятавшись за экраном монитора, легче. Что сказать, когда в трубке закончатся гудки? Найдутся ли темы для разговора? Или каждый будет усиленно искать слова, а потом с облегчением отключится?
И вообще, вдруг ему не понравится ее голос?
5
Сегодня у Алены выходной. Редкий день, когда можно выспаться, отдохнуть, заняться своими делами, а ее опять понесло на Арбат. Кажется, ежедневно здесь топает, надоело уже. И все же вернулась. По-другому. Вернулась прогуливающейся девушкой в летнем платье и с маленькой сумочкой через плечо вместо термокороба. Бейсболка тоже осталась дома. Алена собрала свои длинные светлые волосы в высокий хвост. И даже слегка подкрасилась. Сегодня она симпатичная девушка, отдыхающая в центре города, как все те, мимо которых она каждый день проходит. Одна из них.
Алена толкнула дверь и вошла внутрь книжного магазина. Она давно хотела заглянуть сюда, да все не удавалось. А сейчас… сколько полок! Как она соскучилась по стеллажам с томами. Когда-то работала среди всего этого, общалась с постоянными подписчиками, советовала новинки, слушала отзывы. Это был ее мир – мир книг.
Собрание сочинений Вальтера Скотта – любимого автора юности, трехтомник детективов про адвоката Перри Мейсона, а вот Оскар Уайльд – сказки, пьесы, афоризмы. Алена взяла с полки книгу и раскрыла ее наугад.
«Ты не можешь менять направление ветра, но всегда можешь поднять паруса, чтобы достичь своей цели».
Как точно! Сегодня она постаралась надуть паруса. Проснувшись утром и налив кружку чая, Алена загрузила старенький ноут, чтобы наконец заняться резюме. К сожалению, свободных вакансий в столичные библиотеки она не нашла, но все равно поместила информацию о себе на нескольких сайтах по трудоустройству. А вдруг?
«Каждым своим неординарным поступком мы наживаем себе врага».
Алена вспомнила недавнюю выходку с колой и подумала, что тут бы она с Уайльдом поспорила. В Асе да – несомненно нажила себе врага, но та сама виновата – первая повела себя нехорошо. А вот мужчина, кажется, совсем не сердился, хотя обо всем догадался. И от денежного возмещения отказался. Она бы сама в такое не поверила, если бы это случилось не с ней. Даже не приставал совсем. Удивительно. Хотя… после той красотки девица в бейсболке и джинсах не вариант, конечно.
Но все равно произошедшее было слишком необычным. Такой дядя на такой машине вдруг просто подвез до дома, озаботившись ее поздней работой. Чудеса!
«Трудно избежать будущего».
Это точно. Алена вздохнула.
– Ищете что-то конкретное?
Девушка обернулась. Перед ней стоял высокий кудрявый парень.
– Нет, просто смотрю, здесь нет «Идеального мужа». – Она поставила книгу на место.
– Он есть в другом месте. Пойдемте.
Алене неудобно было говорить об отсутствии лишних денег и что при желании она прочитает эту комедию на бесплатном сетевом ресурсе, поэтому пошла за продавцом.
Он приблизился к прилавку с кассой и вытащил откуда-то снизу потрепанный томик.
– Понимаю, что книга не в лучшем виде, зато есть то, что вам нужно.
Алена открыла обложку и перестала дышать. Некоторые страницы не крепились к переплету и лежали совершенно отдельно, ветхие и тоненькие. Кажется, чуть сильнее сожмешь – обратятся в пыль. Но главное не это!
Том четвертый полного собрания сочинений Оскара Уайльда, приложение к журналу «Нива» 1912 года, редакция Корнея Ивановича Чуковского. С ума сойти!
– Можно это потрогать?
– Только аккуратно.
– Конечно.
– А где остальные тома?
– Не знаю. Нам принесли только этот. Вообще, подобные вещи мы держим вон в том шкафчике под стеклом, – парень махнул рукой в сторону лестницы, – но начальство еще книгу не видело и распоряжений не давало.
– Сколько?
– На нее цена пока не установлена, думаю, будет в районе шестисот-семисот рублей.
– Так дешево?
– Книга не в лучшем состоянии, и значительного количества страниц не хватает. Но пьеса целиком.
Алена аккуратно переворачивала страницы.
– Первый раз трогаю настолько старую книгу. В библиотеке, где я работала раньше, тоже было много долгожителей, но не таких, не дореволюционных.
– Вы работали в библиотеке?
– Да, и, может быть, когда-нибудь туда вернусь. – Алена захлопнула книгу. – Спасибо.
Продавец снова убрал Уайльда под прилавок.
– Вообще, если что-нибудь интересует, – сказал он, – можно оставить свой номер телефона. Когда нужная книга появляется, мы делаем звонок. Я могу вас информировать по поводу этого Уайльда, как только определится точная цена.
– Пока ни к чему, спасибо.
В это время в магазин вошел импозантный мужчина в годах с холеной бородкой и в очках в тонкой оправе.
– Добрый день, – поздоровался он, обращаясь к продавцу.
– Здравствуйте.
– Я к Абраму Моисеевичу, он у себя?
– Виктор Викторович, рады вас видеть! – откуда-то из другого конца зала послышался голос, и в проходе показался краснощекий упитанный парень, источающий жизнерадостность и доброту. – К сожалению, Абрама Моисеевича сегодня не будет, но книгу для вас он отложил. «Растеряева улица», не правда ли?
– Да-да.
– Подождите, я сейчас ее принесу. – Он устремился к лестнице, а посетитель подошел к стеклянному шкафчику и с интересом начал изучать тома.
Алена уже собралась было покинуть магазин, как услышала его голос:
– Молодой человек, вы не могли бы показать мне путеводитель?
– Одну минуту.
И она осталась. Потому что захотелось взглянуть на еще одну старинную книгу. Небольшой зеленый томик вскоре оказался на том же месте, где до этого лежал Уайльд, и перелистывал страницы издания уже новый посетитель.
– Какая любопытная вещица, – проговорил он, поглядывая поверх очков на кудрявого парня.
Алена стояла рядом и жадно рассматривала книгу. Не любопытная вещица, нет, – изумительная.
И стоит явно не шестьсот-семьсот рублей, поэтому ей в руки взять такое не предложат. Приходилось любоваться на расстоянии.
– Вот ваша «Растеряева улица», – жизнерадостный парень уже вернулся и, увидев, чем занимается клиент, воскликнул: – Отличное издание! Я не знал, Виктор Викторович, что вас интересует девятнадцатый век, а то мы бы откладывали и его.
– Хорошая книга, молодой человек, не зависит от года издания.
– Конечно-конечно. – Парень покраснел еще больше.
– Спасибо. – Мужчина закрыл путеводитель. – Я подумаю над этой вещицей, а «Растеряеву улицу» беру.
В его манерах не было торопливости и суеты, только какая-то царственная степенность. Алена чувствовала превосходство посетителя над другими, хотя ни взглядом, ни жестом, ни тоном он этого не демонстрировал.
Кудрявый парень пошел убирать зеленый том под стекло, круглолицый выбивал чек.
А Алене вдруг захотелось здесь что-нибудь купить. Не сейчас, но однажды. И, может быть, даже Уайльда.
– Запишите мой номер телефона, пожалуйста, – тихо сказала она кучерявому, когда тот вернулся. – Если к октябрю четвертый том не купят – позвоните.
Не исключено, что она все же найдет другую работу, и появятся деньги на книгу 1912 года издания под редакцией Корнея Ивановича Чуковского.
6
Пришлось объехать три аптеки, прежде чем найти таблетки, которые требовались Вере Дмитриевне, потом были привычные обеденные пробки, поэтому к свекрови Лара попала только после двух.
– Огромное тебе спасибо за пилюли. Я без них теперь не обхожусь. Проходи, сейчас чайник поставлю.
Ей не хотелось сидеть в гостях, в последнее время Лара вообще почти ни с кем не общалась, но отказать свекрови было неудобно. Тем более приболевшей.
Непросто оказалось выдержать проницательный взгляд Веры Дмитриевны. Лара знала, что выглядит не лучшим образом, хотя перед выходом из дома постаралась придать себе видимость благополучия. Однако последствия бессонницы трудно спрятать под слоем пудры, как и резкую худобу, которая случилась из-за нервных переживаний, под просторной одеждой.
Свекровь ничего не сказала, лишь проводила в гостиную, где в центре располагался круглый стол со скатертью, а на нем открытый ноутбук.
– Его мы сейчас уберем в сторону, – сказала она. – Ты знаешь, никогда так точно не чувствуешь свой возраст, как читая современные литературные творения. Я безнадежно отстала от жизни.
Лара слушала свекровь и думала о том, что этого человека назвать отсталым можно с очень большой натяжкой.
– Сейчас я принесу чашки, и ты накроешь на стол.
Лара осталась одна в просторной гостиной. Она давно здесь не была. Когда-то в этой комнате устраивались шумные обеды и ужины, все шутили, смеялись, Константин Иванович рассказывал анекдоты и прекрасно играл на гитаре. Они с Верой Дмитриевной составляли отличный дуэт. Потом родилась Катя, и стало еще счастливее.
Лара провела ладонью по столу. Вот сюда клал свою кроху-внучку Константин Иванович, чтобы самому снять с нее теплую шапку и комбинезон.
– Ну что, Катерина, в гости пожаловала? – спрашивал он. – Правильно. Сейчас пойдем все осматривать.
Потом брал ее на руки и водил по комнатам, пока внучка комментировала увиденное однообразными «агу».
Сейчас все совсем по-другому. Комната казалась прохладной, ноутбук – чужеродным предметом.
– А вот и чашки, – на пороге с подносом появилась Вера Дмитриевна. – Ты пока расставляй, я чайник принесу.
Лара послушно сервировала стол. Чашки, блюдца, ложки, салфетки, нарезанный тонкими ломтиками лимон и вазочка с конфетами.
Чуть позже появились чайник, пепельница, зажигалка и пачка сигарет.
Лара молча смотрела на все это разнообразие, а потом перевела вопросительный взгляд на свекровь.
– Выбирай, – сказала та и села напротив.
Тогда Лара поняла, что предстоит не чаепитие, а разговор.
– Я с вашего позволения, закурю, – сказала она.
– Я, пожалуй, тоже.
Кошка, заглянувшая было в комнату, тут же ретировалась. Она не переносила сигаретный дым.
– Я вас слушаю, – проговорила Лара.
Вера Дмитриевна пристально смотрела на невестку:
– Я хочу понять, что происходит. У Саши всегда все хорошо и все в порядке, но я же вижу.
– И вы решили поинтересоваться у меня. Какие сильные сигареты.
– Это Константина Ивановича, так что глубоко не затягивайся. Я сама к ним очень долго привыкала.
Лара замерла, а Вера Дмитриевна продолжила:
– Я всегда стояла в стороне и не вмешивалась, не собираюсь этого делать и сейчас, но вы оба несчастны.
Оба? Да, конечно, оба. Какой мужчина будет счастлив с женщиной, которая вечно недовольна? Как он там сказал? Злость и обида на весь мир. Вот что он в ней видит: злость и обиду.
– Так получилось.
– Я понимаю, в жизни бывают разные моменты. В семье всегда все гладко быть не может. Есть и разногласия, и непонимание, и ссоры, каждая семья проходит свое испытание.
– У вас было много?
– Полно. – Вера Дмитриевна вздохнула. – Константина Ивановича долгое время делали невыездным, на него постоянно писались доносы, не печатались научные работы, срывались опыты. Человеческая зависть – страшная вещь. Был период, когда он не справлялся и начал злоупотреблять спиртным. Если честно, я очень боялась алкоголизма.
– Но вы справились, – улыбнулась Лара.
– У меня получилось.
– А у меня не получается. – Она затушила сигарету и встала из-за стола, подошла к окну, потрогала шторы.
– Вы ничего не изменили здесь за прошедшие три года.
– Честно говоря, и не хочу. Боюсь расстаться с памятью.
– Я понимаю. Такая пара, какая была у вас, встречается одна на тысячу, а может быть, даже на миллион. Вы всегда знали, что нужно ему, он – чего хотите вы, как сообщающиеся сосуды. Я понимаю, какая за всем этим стояла огромная работа души, сила, мудрость, терпение… Я всегда смотрела на вас и думала, что хочу так же, одним дыханием на двоих, но не получается. Все рассыпается… уже рассыпалось.
– Не говори так, я знаю, что были трудности, которые тяжело переживались. Было два выкидыша…
– Четыре.
– Что?
Лара обернулась через плечо и с грустной улыбкой посмотрела на свекровь:
– Он вам ничего не говорил, да? Четыре выкидыша и удаление матки. У меня больше никогда не будет детей.
– Вот оно что…
Лара отошла от окна, вынула из пачки новую сигарету и щелкнула зажигалкой.
– Возможно, если бы в нашей жизни были другие трудности, мы бы справились, возможно, если бы Саша больше не хотел детей, мы бы тоже справились, но я знаю, что он хочет. А он знает, что я не могу их дать.
– Вы говорили об этом?
– У нас в последнее время очень плохо с разговорами. У нас, если честно, со всем очень плохо в последнее время. Я срываюсь, он молчит… лучше бы накричал, честное слово.
Лара вдруг поняла, что вообще ни с кем никогда все это не обсуждала, держала в себе, а оно копилось-копилось-копилось, а потом выплескивалось в безобразные домашние сцены. И дальше копить уже невозможно. Требовалось выговориться.
Вера Дмитриевна молчала, a Лара не могла остановиться, рассказывала, как выписывали из больницы, как ловила на себе постоянные сочувствующие взгляды, признавалась в нежелании никого видеть и какой-то нахлынувшей вдруг непереносимости прикосновений. Она все время перемалывала в себе случившееся, а чуть только начала оправляться, поняла, что теряет мужа. Пошли публикации, фотографии… Нет, умом понимает, что верить всему не нужно, но как же сложно смириться. И так легко предположить…
Лара проговаривала одно и то же по пять-шесть раз, выплескивала свое горе, разбирала ситуацию, шла дальше. На краткий период умолкала, чтобы перевести дух, а потом начинала сначала…
Вера Дмитриевна не перебивала, слушала. Нетронутый чай остывал.
– Наверное, он просто сильнее меня.
– Сильный мужчина тоже бывает слаб, – наконец тихо проговорила свекровь. – Однажды даже самые сильные не выдерживают и ломаются.
– Да, вы правы. Что же мне делать? Я чувствую такую вину перед ним, и за невозможность родить, и за… мы плохо расстались. Что же мне делать?
– Постараться снова стать опорой. Женщина несет на себе семью, Лара, чего бы ей это ни стоило. Иногда стиснув зубы и спрятав свои страхи глубоко-глубоко. При условии, конечно, что семья того стоит… Ты его любишь?
– А он меня?
– Ты плохо знаешь моего сына, если задаешь такие вопросы.
Они сидели долго. Разговаривали, потом вспоминали забавные случаи из прошлого, смеялись, много говорили о Кате. Ларе нужно было выговориться, Вера Дмитриевна это знала. Она все поняла, чисто по-женски прочувствовала тот удар, который сломил невестку, по-матерински – тот груз, который нес сын.
– Ты справишься, – сказала Вера Дмитриевна Ларе после того, как они заварили новый чайник и все же устроили чаепитие. – Ты умная, сильная девочка. У вас прекрасная дочка. И если разрушите то, что имеете, никогда себе этого не простите. Ни ты, ни он.
– Я не хочу его потерять.
– Я знаю.
Потом Вера Дмитриевна передала подарок для внучки – складной домик, а когда прощались – протянула книгу.
– Я недавно обнаружила две одинаковых. Если нетрудно, завези Игорю в магазин, может, кто-нибудь купит.
На самом деле дубликата у книги не было. Просто Ларе надо было обязательно начать выбираться из своей ракушки. А томик Толстого для букинистического магазина – прекрасный повод прогуляться по Арбату.
7
Они почти весь день изучали отель – здания, бунгало, бассейны, пляж.
Платон смотрел на это с точки зрения места, которое предстоит рекламировать на сайтах, в буклетах и при непосредственном обращении в туристические фирмы. Он думал о том, как все это превратить в модный курорт.
Александр думал о другом. Он ходил по территории с блокнотом и делал пометки.
Море чистое, пляж песчаный, но лежаки старые, а зонтики хлипкие.
Ресторан большой, мебель удобная, кухня плохая. Надо менять шеф-повара и разрабатывать другое меню. Особое внимание уделить детскому.
Что можно предложить на перекус? В баре около бассейна только напитки-орешки-чипсы. Есть сэндвичи, но этого недостаточно.
Отель находится на острове, почти вся жизнь отдыхающих протекает в нем. Анимационная программа слабая.
Что с вечерними программами?
И так далее.
Предстояло изучить действующие экскурсии и прилегающую к отелю территорию на наличие развлечений. После ужина всегда хочется выйти за пределы гостиницы, прогуляться по городу. Населенные пункты здесь с трудом можно было назвать городами.
В общем, вопросов много.
На завтра была запланирована встреча с владельцем, и к ней нужно подготовиться основательно.
Качество обслуживания на ресепшене.
Уборка номеров.
Состояние номеров.
Платон все время находился рядом и не мешал. Он видел, каким сосредоточенным был напарник, ничего не ускользало от его опытного взгляда, а в блокноте прибавлялось пунктов.
Платон был доволен. Он считал себя профессионалом в туризме, но так глубоко знать гостиничное дело, как Свиридов, не мог. Пришлось найти правильного человека. Правда, пока не ясно, станет ли этот человек его партнером. О своих выводах Свиридов молчал.
– Слишком рано что-либо говорить. Сначала надо максимально все изучить и встретиться с владельцем, потом хорошенько подумать и просчитать, потому что при условии покупки отеля придется серьезно вложиться в модернизацию. Стоит ли овчинка выделки?
– А в качестве просто имущества за границей, приносящего доход? Не рассматриваешь такой вариант? – поинтересовался Платон, когда они ближе к ужину сидели на террасе и пили кофе.
– Рассматриваю, естественно. Главное, чтобы оно действительно приносило доход, а не оказалось убыточным.
Из того, что он на сегодня увидел, пока напрашивался вывод, что владельцу, конечно, могли срочно понадобиться деньги, однако и сам отель, изначально красивый и интересный, медленно, но верно приходил в упадок. Его надо было быстрее сбыть с рук, пока место не стало слишком накладным.
Говорить о создании здесь модного и тусовочного курорта… может быть… но точно не в ближайшем будущем.
Первое впечатление – для удачной сделки не годится. И все же… это невероятно красивое место. Выбеленная терраса с каменным полом и темными деревянными ограждениями возвышалась над морем, справа выступала гора. Она почти врезалась в водную гладь. Гора казалась близкой, но на самом деле до нее было далеко. Если выйти из отеля и пройти по узкой улочке вниз, то можно наткнуться на маленький залив, куда ставили свои лодки рыбаки.
Вдоль улицы теснились крошечные кафе, где жарили свежий улов. Чуть дальше – лавки ремесленников.
Свиридов представил себе Лару, идущую по такой улице, разглядывающую витрины, что-то фотографирующую. Совсем не то, что сфотографировал бы он. Лара всегда умудрялась обратить внимание на вещи, которые ускользают от привычного взгляда. Ей бы здесь понравилось.
– Думаешь, отель убыточен? – поинтересовался Платон.
– Я не знаю, и вряд ли нам покажут бухгалтерскую отчетность. Наоборот, будут всячески расхваливать свой товар и держать цену.
– Это точно. – Платон лениво разлегся в деревянном кресле и поправил на носу солнечные очки. – Есть идеи, как вести разговор?
– С утра надо будет еще раз пройтись по поселку, посмотреть магазины, лавки, кафе. В общем, изучить инфраструктуру.
Кедров кивнул.
– Еще меня интересует вопрос луна-парка как центра развлечений.
– Предполагаю, что его здесь нет.
– Я тоже.
Она так и не позвонила и не написала. Уже двое суток молчания.
Александр отчетливо понял, что тоже не сделает первый шаг. Невозможно все время играть в одни ворота. Иногда очень остро нуждаешься в отдаче.
8
Лара вернулась домой в каком-то просветленном настроении. После долгого разговора со свекровью, после того как они насмеялись, вспоминая старые семейные шутки, напились чаю и выкурили на двоих полпачки сигарет Константина Ивановича, она почувствовала очищение.
Точно выгребла до донышка несчастье, так долго копившееся, лежавшее неподъемной тяжестью, и стало легче.
Проблемы никуда не исчезли, но появилась свобода дыхания.
Еще бы набраться смелости и написать пару слов мужу. Только не сегодня. Сегодня Лара боялась получить в ответ тишину и разрушить то хрупкое состояние надежды, которое вдруг родилось.
– Мама, где ты так долго была?
– У бабушки. Она немного приболела, и я ее проведала. Смотри, какой тебе бабушка передала подарок.
От домика Катя пришла в восторг, его тут же разложили, и дочурка сразу забралась в новое жилище.
– А спать здесь можно?
– Можно, но я думаю, будет не очень удобно.
Когда проводили няню и поужинали на балконе, Катя заставила Лару залезть в домик. Они сидели там вдвоем, Лара читала вечернюю сказку, а дочка рассматривала яркие картинки.
– Не теряя ни минуты, принц вбежал в королевские покои. Он распахнул высокие двери и… увидел спящую принцессу. Ее красота так поразила юношу, что он долго стоял, не в силах двинуться с места. Потом он подошел к ложу и опустился перед ним. Легенда не лгала. Спящая красавица была настолько хороша, что стоило потратить жизнь на ее поиски. Принц наклонился и с замирающим сердцем поцеловал ее. В ту же минуту девушка проснулась.
– Неправда.
– Что неправда, Катюша?
– От поцелуя не просыпаются.
Лара улыбнулась:
– Почему ты так решила?
– Потому что когда тебя папа целовал, ты ни капельки не проснулась. Я все видела.
Улыбка замерла на губах, и дышать стало трудно. Ледяной шарик в груди стал вдруг обжигающе-горячим.
– А когда… когда меня папа целовал?
– Утром, когда улетел.