— Какого цвета были скатерти на столах в кафе? — неожиданно спросила девушка.
— Там не пользовались скатертями. Массивные пластиковые столы с имитацией под старое дерево.
— А шторы?
— Голубые, с вышитыми золотой нитью цветочными узорами.
— Салфетки?
— Белые. С фиолетовым логотипом кафе-микроресторана в левом нижнем углу — недоумённо отозвался Андрей. Он сам не ожидал, что запомнил столько подробностей. Стоило сосредоточиться и помещение кафушки представало перед глазами как будто он вышел оттуда минуту назад. Даже ещё более чётко. Словно он прямо сейчас сидел внутри и мог рассмотреть любую подробность в окружающем интерьере всего лишь сосредоточив на ней внимание.
— С кем вы пришли?
— С Ниной, моей девушкой, она работает в представительстве швейцарской фирмы. Кажется продаёт рулетки, да, точно, рулетки и прочий мелкий хлам.
— Она нравилась вам?
— Да.
— Вы любили её?
— Нет.
— Вечер закончился. Где вы провели ночь?
— У Нины — Андрей усмехнулся — У неё квартира близко к институту. Утром удобно добираться без пробок.
— Вы помните как выходили утром на улицу?
— Возможно — он потёр виски — Я не уверен.
Следующего вопроса не последовало и Андрей спросил сам: — Значит эксперимент удался? Считывание получилось? Но почему в памяти не отложился сам процесс и непосредственно предшествующие ему события?
— Кратковременная память не сохраняется в записи — объяснила врач.
— Что будет со мной дальше? Зачем вы… — Андрей замешкался подбирая слово: — …разбудили меня?
— Спите. Мы поговорим об этом в следующий раз.
Андрей возмутился: — Послушайте, прекращайте это! В конце концов, просто невежливо усыплять человека против его желания.
Он опять не запомнил, как уснул. И снова спал без сновидений.
— Я слышал, что во время эры светлых годов вернут к жизни всех боровшихся за идеалы коммунизма и даже просто всех хороших людей — полушутя, полусерьёзно спросил Андрей вошедшую карамельную девушку. Он недавно проснулся, полюбовался на новую молодую розу в вазе взамен увядшей и чтобы чем-то занять себя отжимался от пола на одних только указательных пальцах. Прежде у него так не получалось, а здесь и сейчас выходило неожиданно легко. Впрочем, со временем, в мышцах накапливалась усталость, радуя Андрея. Уставать после физических упражнений было нормально даже в том ненормальном мире, где он проснулся.
В произвольном месте стены открылась дверь впуская девушку-врача. Он успел разглядеть кусочек коридора. Прекратив отжиматься, Андрей отряхнул руки и спросил: — Я слышал, что во время эры светлых годов вернут к жизни всех боровшихся за идеалы коммунизма и даже просто всех хороших людей. Конечно это псевдорелигиозные бредни, но всё же я здесь и с фактами трудно не считаться. Так это правда? Время свободы и света наступило? Вы действительно возвращаете к жизни всех участвовавших в строительстве вашего мира?
— Нет — коротко ответила девушка.
Андрей смущённо прокашлялся: — Простите, я до сих пор не знаю вашего имени.
— Нофилис.
Он кивнул принимая информацию: — Тогда почему я здесь?
Впервые на лице карамельной девушки проступило какое-то выражение. Немного снисходительно, чуть-чуть насмешливо и ещё немного печально, она сказала: — Андрей-Андрей, вы практически ничего не дали нашему миру. Вы жили, сражались, боролись, проиграли, но это была ваша жизнь. Наш мир построили позже, при других обстоятельствах и совсем другие люди.
— Вы так легко выдёргиваете карты из основания карточного домика — насупился младший научный сотрудник: — Не боитесь развалить всю постройку?
Карамельная девушка по имени Нофилис покачала головой.
— Отлично — он сел на кровать согнув одну ногу и обхватив её руками, а другой позволив свободно свешиваться: — Значит мотив благодарности потомков к предку отпадает.
— Потомков? — переспросила Нофилис — У вас не было детей, Андрей.
— Не хотел связывать себя. Кроме того семья сделала бы меня уязвимым… — разозлившись на самого себя за то, что пустился в объяснения больше напоминавшие оправдания, младший научный сотрудник глубоко вдохнул и коротко закончил: — О «потомках» говорил образно.
— Вы обиделись — заметила карамельная девушка. Растревоженному самолюбию Андрея показалось, будто в её словах прозвучал упрёк.
— Вы сказали, что вся моя жизнь ничего не значила — ответил он — Естественно я разозлился.
— Вы жили и это достаточное оправдание.
— Правда?
— Нет.
Против воли Андрей улыбнулся: — Давайте перейдём к ответам на вопросы без принудительного усыпления спрашивающего. Нофилис, вам не кажется, что уже давно пора просветить меня, хотя бы, насчёт моего ближайшего будущего? Зачем я здесь?
— «Зачем я здесь?» — эхом повторила карамельная девушка Нофилис: — Вопрос волнующий любого человека в любое время. Вам повезло Андрей, у меня есть ответ для вас, но придётся начать издалека. Вы готовы слушать?
Он пожал плечами.
— Вы нужны нам — сказала она и Андрею было особенно приятно слушать это. Гораздо позже, вспоминая первые дни в новом мире, он подумал, а не специально ли Нофилис сначала растревожила его самолюбие, а затем полила бальзамом? Гораздо позже Андрей решит — она это сделала намеренно. Люди будущего, как он сумеет убедиться, ничего не делали «просто так». Любое их действие, любая проявленная эмоция служила некой, правда частенько непонятной, цели. Проявление радости или злости, произнесённые вслух язвительные и утешающие слова — всё направленно на достижение какого-то результата, всё служит чему-то и ничего не делается «просто так».
Но то будет потом, а пока Андрей с удовольствием слушал как карамельная девушка говорила: — Вы нужны нам для разрешения противоречий современного мира. Быть может вам странно слышать, но и у нас есть проблемы и вопросы существующий ответ на которые не устраивает и надо искать другой ответ, получше. Вы первый из повторно оживлённых на основе сохранившейся записи личности. Будут и другие. Вы не знаете их Андрей. В ваше время эксперимент признали лишь частично удачным, так как не смогли проверить правильность записи, но на ваше счастье саму запись сохранили. Тема была признана бесперспективной. Институт лишился финансирования спонсоров и был расформирован согласно решению совета директоров. Впоследствии к считыванию памяти вернулись спустя полвека. Не могли не вернуться, богачи не хотели умирать и тем самым терять богатства. Но им не место в будущем — себялюбивым чудовищам — пусть их записи продолжают покрываться слоем пыли на складах. Следующий подходящий нам человек отстоит от твоего времени более чем на три сотни лет. А пока, скажите мне Андрей, что вы думаете о звёздах?
Она выжидающе замолчала и очнувшийся от сладкого голоса, младший научный сотрудник — которому не особенно везло при жизни, но, как выяснилось, феноменально повезло после смерти, поторопился переспросить: — О звёздах?
— О крохотных точках усеивающих ночное небо. — подтвердила карамельная девушка: — О кораблях на орбитах чужих, далёких планет. Насколько мне известно: в ваше время это постепенно переставало быть всенародной мечтой, становясь, как и сто лет назад, уделом экстравагантных одиночек.
— Да, это была мечта — подтвердил Андрей — Потаённая, скрытая, о ней было не принято говорить вслух. Что я думаю о звёздах? Это то, что должно быть. Скажите, вы смогли дотянутся до них?
— Мы отказались от звёзд — она наблюдала как он дёрнулся услышав это: — Побывав там не нашли ничего интересного и вернулись.
Внутри Андрея разразилась буря чувств отдалённым эхом отражавшаяся на его лице. Наконец он решился сказать: — Это неправильно.
— Поэтому вы здесь — согласилась карамельная девушка: — Чтобы доказать нашему миру, что отказываться от звёзд было ошибочным решением.
Многого ожидал Андрей. Многого, но не такое.
— И как я должен доказывать? Читать лекции?
— Скорее послужить наглядным пособием.
— Вы хотите сказать… — начал было он. Замолчал и потом бурно запротестовал: — Но я не умею. У меня нет знаний.
— Вы научитесь, если только захотите — сказала карамельная девушка — Неважно сколько придётся учиться: век или тысячелетие. В мире будущего, для вас, и в настоящем, для меня, смерти нет. Вы бессмертны, Андрей. Всё время: годы, века и тысячелетия, отныне в вашем распоряжении. Единственное, что имеет значение это ваше желание или нежелание.
Его так и подмывало спросить, что будет, если он откажется. Откажется от чего? Предлагаемое было настолько невероятно, что он всё ещё не готов был поверить или принять. Но вопрос слишком серьёзный и Андрей медлил ослеплённый открывающимися перспективами. Она сказала, что он первый, значит, появятся и другие «оживлённые» космонавты?
— В любом случае вам следует предварительно ознакомиться с реалиями существующего мира, чтобы он перестал быть для вас «новым» — сказала карамельная девушка.
— Можно мне на воздух? — попросил Андрей — Устал сидеть в четырёх стенах.
— Состав земной атмосферы существенно изменился и больше не подходит человеку из вашего времени для дыхания. Сейчас я начну сооружение прозрачного купола и синтез дополнительного объёма пригодного воздуха. Постройка займёт около восьми часов. — объяснила карамельная девушка.
— То есть и на земле я буду вынужден носить скафандр? — расстроился Андрей.
— Достаточно дыхательной маски. Прости Андрей, но было сделано всё возможное. Если бы выращенное тело слишком отличалось от привычного сознательным, вернее подсознательным, регулирующим структурам, то оно не смогло бы ни дышать ни жить. Изменять личность, копаться в сознании было бы неэтично. Поэтому выращивая тело, я находилась в весьма узких вариативных пределах.
— А как же обещанное бессмертие? Тоже в узких пределах?
— Умирай сколько захочешь — слабая улыбка тронула губы карамельной девушки: — Запись личности постоянно обновляется и может быть повторно записана в новый клон с самыми последними изменениями. Что до срока службы конкретно этого тела, то он составит пару столетий непрерывного функционирования.