Диночка у нас девушка нежная и очень благородная. Несмотря на то, что не из хорошей семьи. Так себе семья у неё, по-моему, – и росточком Дина не вышла, и цветом каким-то чёрно-белым, как дагерротип. И шерсть вся какая-то неравномерной длины – скорняку стыдно показать.
Мы её щеночком взяли из питомника, где добрые англичане приголубливают у себя бездомных собак. Когда мы пришли, малолетних питомцев только двое было, и оба такие несчастные, так тянули к нам свои умные мордочки сквозь сетку клетки. И глазки их, наполненные бездонной тоской, умоляли поверить, что они нас не подведут.
Но мы дочке пообещали подарить на день рождения только одного щеночка, и счастливый билет выпал Диночке, хотя так её тогда и не звали.
Отходя от клетки, я чувствовал себя последним подлецом, ведь там остался второй щенок, которому сегодня не повезло. Он что-то кричал нам вслед, что, мол, погодите, не ошибиться бы вам с поспешным выбором. Что мол, где одна, почему ещё одного быть не должно? Но люди жестоки, и я сделал вид, что не слышу его слов, и для убедительности даже пошевелил у себя пальцем в ухе. По-моему, он не поверил, но мы уже удалились на безопасное для совести расстояние.
Так вот, повторюсь, Диночка оказалась на редкость благородной собакой – ела мало и не писала жалоб в общество защиты животных, когда я, сгибаясь под тяжестью сумок с выпрошенными в мясных лавках для голодающей собачки кусками и костями, воровато на цыпочках проходил мимо неё к холодильнику, старательно пряча глаза.
Повезло нам с собачухой! И смелая, главное! Настоящий сторож. Можно спать спокойно. Самоотверженно бросается на амбразуру, если там черепаха или ёжик какой ведут себя как-то не так. Те, правда, ни во что не ставят хозяйку двора, и иногда даже спрятаться от неё ленятся – только повернутся к Диночке лицом. И Диночка сразу же резко меняет траекторию своего целеустремлённого бега, делая вид, что она вообще-то за кузнечиком бежала. Сестрица курочка, не поможете мне его найти, я ведь, собственно, для вас за ним бежала. Вас думала угостить!
Но сестрица курочка не обладает такими душевными качествами, как наша смелая Диночка, и сквозь зубы просит непрошеную подругу отвалить, пока та финдюлей не огребла. Курочка хамка, конечно, спору нет, но и её я могу понять. Она бедная изо дня в день яички несёт, надеясь увидеть детишек пушистых жёлтеньких. А вместо этого видит, как мы кушаем яичницу. Что поделать – неутолённая жажда материнства кому хочешь может характер испортить. Диночка понимает, что у курочки жизнь сложная, и потому сама продолжает искать несуществующего кузнечика.
А недавно вокруг нашей избушки какой-то чёрный кобелёк начал круги сужать. Нет, сначала он, конечно, серенады пел под луной такие красивые, что я уже и сам готов был согласиться, ибо камни под рукой закончились. Да и какие камни или даже скалы могут противостоять любви? Нету таких скал.
Особенно, если у Диночки течка.
Мы с семьёй посовещались и решили, что Диночка имеет право на счастье материнства. Нам, кстати, всё время услуги по стерилизации предлагали, и не дорого, а мне, как участнику всех войн последнего столетия, так и вовсе бесплатно. Но мы посчитали себя не вправе решать за Дину, а сама она стерилизовать себя не просила.
А сейчас я, старейший собаковод всех времён и народов, должен повиниться – маху дал. В смысле опростоволосился. Кобелёк тот влюблённый не пара нам был, конечно же, я сразу это видел. Но вот моя приверженность к демократии меня подвела. Ну, ладно-ладно, интернационализм тоже. Видно же было, что этого чёрного кобеля никогда не отмоешь до англичанина. А ещё он и по размеру в три раза больше мой Динульки. Не подходит он ей. Хотя… Я своей жены тоже раза в три больше, а никто не жаловался.
Но мне, выжившему из ума старейшему собаководу, жених понравился, тем более, напомню, что камни на участке закончились.
И чёрный жених сделал своё чёрное дело. Прямо в поле ржи, что рядом с нашим домом. Диночка кричала, но я не понял, от радости или от расового несоответствия.
После этого будущий отец вдруг по делам засобирался и исчез с нашего горизонта, не оставив адреса. Диночка не обиделась, а я был несколько обескуражен. Сволочи всё-таки эти мужики, что бы вы о них ни говорили! Самой Диночке я ничего не сказал. Хотя осадок, конечно, в душе…
Прошло ещё немного времени и у Диночки сосочки налились. Я настроил рогатку, если её бывший муж вдруг вздумает пересмотреть свои взгляды на брак.
А сегодня утром дочка мне шутит:
– Гляди, папа, у Диночки детки народились!
Я не поверил ей – сосочки сосочками, но животик-то не ровня моему – впалость одна!
Дочка сказала, что в сравнении с моим животов всё остальное – впалость.
А вечером я виноградником занимался, Мичурин какие-то редкие итальянские белые огурцы сажал, Алсушка с Аминушкой и Алиюшкой что-то пропалывали, готовили под новые посадки.
И вдруг кто-то увидел Динушку, которая тут же, рядом с нами, выкопала гнёздышко в земле и уже родила. Родила одного, чёрного, как отец-гусар. Крупный такой… и мёртвый.
Да, так и должно было получиться, родители слишком не подходили друг другу. Девчонки мои, плача, побежали гладить неудавшуюся маму и её чёрненького, ещё не успевшего остыть, ребёночка.
Она не возражала. Он тоже. Только я. Я сказал, чтобы они оставили её в покое, чтобы она побыла наедине со своим дитяткой. Немножко, пока мы не его закопаем.
В мире животных
Давно собирался в гараже порядок навести, да всё руки не доходили. Вообще мы по назначению им никогда не пользовались – лень машины во двор загонять. Поэтому там всякие хорошие вещи лежат – старые игрушки, рыболовные принадлежности, лодки, ласты, средства для ухода за садом, мебель какая-то надоевшая. Словом, в большинстве своём это вещи, которые уже не нужны, но ещё могут понадобиться. Или нужны, и мы потом надеемся их найти. Чего никогда ещё не случалось. И постепенно столько всего накопилось, что дальше входа и пройти нельзя.
Здесь, на Кипре, гаражи, как правило, открытые – вообще без ворот. И всякий приходящий без труда имеет возможность составить впечатление о нашем благосостоянии и аккуратности прямо во дворе, даже не входя в дом. Поэтому мне давно хотелось там ревизию провести или, может, занавесочками входной проём убрать.
А тут для ревизии как раз повод появился – кризис наступил. Может, там съестное что-то завалялось? Два дня пробивался вглубь, захламив заодно весь двор.
Это мой стиль наведения порядка – для начала разбросать вещи по всей территории дома и двора. Потому, что я люблю делать всё основательно и не торопясь. Чтобы потом каждая вещь на своём месте была. К сожалению, через два-три дня от начала работ мне этот процесс надоедает, и я возвращаюсь к компьютеру.
Жёнушка моя потом ещё два-три дня ждёт, чтобы я вернулся к начатой работе, напоминает мне или предлагает свою помощь. Но я кричу, чтобы она ничего не трогала, потому, что она всё складывает неправильно, бессистемно и бестолково. Любимая соглашается, что бог её не наградил умением правильно всё складывать, и отступает. Она ещё недельку спотыкается о что ни попадя, чтобы выбраться на улицу, потом потихоньку всё убирает, как было. То есть неправильно, бессистемно и бестолково. Я потом долго ворчу, что мне не дали довести до конца задуманную реорганизацию.
Вот и на этот раз, на второй день, ближе к обеду, уже почти добравшись до противоположной стены гаража, я почувствовал, что вдохновение меня покидает. Но тут вдруг услышал в самом дальнем углу какое-то шевеленье. Любопытство меня раззадорило, и я быстро проложил себе дорогу к источнику звука. Там, в углу стояла высокая картонная коробка, набитая до половины всяким тряпьём. Я заглянул внутрь и обнаружил незнакомую красивую чёрную с коричневыми вкраплениями кошку. Под брюхом её копошились три крохотных совсем ещё слепых котёнка. Похоже было, что только-только она ими наш гараж украсила.
Кошка подняла голову и пристально посмотрела мне в глаза. Я тоже посмотрел. Мы долго смотрели друг другу в глаза, и мысленно многое успели друг другу сказать. Но это настолько личный был разговор, что я не смею вынести его на публику. Могу лишь вкратце изложить главную составляющую её мыслей:
– Ну, что, ты сейчас возьмёшь меня за шкирку и выбросишь через забор? А детей моих утопишь в ведре с водой? Вперёд!
И не было в этом взгляде ни испуга, ни негодования, просто вопрос.
Я смутился первым, отвёл взгляд и вышел из гаража, заявив домочадцам, что в таких условия работать не могу. Наконец-то нашлась уважительная причина для прекращения надоевшей уборки.
Радости наших детей не было предела. Они визжали от восторга на весь посёлок. А потом отнесли незваным квартирантам миску молока прямо в коробку. Молоко было благосклонно принято.
Надо сказать, что всего недели за две до появления в нашем гараже кошек, мы себе щеночка взяли из приюта для бездомных собак. И так скоро заводить новую живность в наши планы не входило. Тем более, что я, например, кошатником никогда не был, мне всегда собаки были роднее. Но не выбрасывать же мать-одиночку с новорожденными детьми. Ладно, решили мы, пусть котята пока подрастут, а потом мы их раздадим, или увезём куда подальше. А кошка – кошка ладно, раз она такая умная, пусть живёт.
Но в облюбованном ими гараже мы оставлять их не собирались. Я решил семейство кошачьих на второй этаж переселить, на оккупированную территорию.
У нас тут принято называть северные земли Кипра оккупированной территорией, потому, что после войны 1974 года там – Турецкая Республика Северный Кипр. Никем непризнанная, кроме Турции и Абхазии. Последняя, правда и сама никем не признана, кроме тех, кому Россия достаточно денег заплатила. Но это не важно.
Так вот, мой сад на втором этаже находится на юге острова и не имеет отношения к вышеупомянутым оккупированным территориям северного Кипра, равно как и сады первого и третьего этажей. Однако сад второго этажа я называю оккупированными территориями. Только не подумайте, запутавшись в многообразии моих садов, что я крупный латифундист, сады которого привели бы в зависть маркиза Карабаса, распространяясь во все стороны света, насколько хватает глаз.