И память, что наполнена живой водой,
Не делит взмах – на «поздний или ранний».
Где похвалы бутон, а где угрозы плеть –
Не разберёшь, не сыщешь пятый угол…
И нелегко понять, тем более смотреть,
Как за любовью мрак идёт по кругу
* * *
Инерция…
И для души
закон Ньютона применим.
Никак мне не расстаться с ним.
Воспоминаний сила
опять меня сдавила…
Души моей потёмки –
потёмки кинозала.
Замедленная съёмка.
Смотрю, и всё мне мало.
* * *
Прощаемся пока не навсегда
Под ветром, что становится вдруг встречным.
Сквозь память и года, как поезда –
Прощания и встречи не навечно.
Осваивая свой земной маршрут,
Встречая, забывая, провожая,
Как уберечь небесный дар минут,
Сверкнувших дальним отраженьем рая?..
* * *
Мой дед здороваться любил
И вслух читать газеты.
Читал, покуда было сил,
Про жизнь на белом свете.
С машиной швейной был в ладу
И с нашей старой печкой.
А вот в пятнадцатом году –
Стрелял под Берестечком.
«Прицел такой-то… Трубка… Пли!..» –
Рассказывал он внукам.
В работу верил. Не в рубли.
И уважал науку.
Моим пятёркам был он рад.
Предсказывал победы.
Хотел, чтоб был я дипломат…
А я похож на деда.
Детство
Дед шил шапки и пел песни.
А я сидел на столе и ел картошку.
Пахло кожей и тёплым мехом.
А на стене висела карта мира.
И два портрета висели рядом.
А на них – два моих дяди,
Одеты в солдатскую форму,
Чему-то задорно смеялись…
Давно дед сшил последнюю шапку.
Давно дед спел последнюю песню.
А со своих портретов
Смеются геройски дяди…
Смеются
Из моего детства.
* * *
Мама, всё получилось не так,
Как ты, пророча, говорила.
То ли память, а то ли сквозняк
То, что стало и то, что было,
Перемешав и разворошив,
Душу терзает и тревожит.
Осень, швырнув листву, как гроши,
Стала мудрей, но не моложе.
Что ни случилось, а ты права,
Отрицание отрицая.
Кругом идёт, как жизнь, голова,
Несовпаденья все прощая.
* * *
Надо, чтоб всё, в аккурат, совпало,
А иначе не получится ничего.
А иначе – всего будет мало,
Как любви без греха у аббата Прево.
Через пыль и пространство желаний,
Боль умений, страданий, любви торжество
Вдруг проявится отблеск не ранний…
А иначе – не получится ничего.
* * *
Дышу, как в последний раз,
Пока ещё свет не погас,
И листья взлетают упруго.
Иду вдоль Луганских снов,
Как знающий нечто Иов,
И выход ищу из круга.
Дышу, как в последний раз,
В предутренний, ласковый час,
Взлетая и падая снова.
И взлетная полоса,
В мои превратившись глаза,
Следит за мной несурово.
* * *
Заскакивал в последний вагон,
Выпрыгивал на полном ходу.
В небе считал не только ворон,
Со всех сторон – не одну беду
Ждал, словно рыбу крючок в воде.
Но таила улов свой вода…
А счастье с бедой – вдвоём везде,
Как день или ночь, в судьбе - всегда.
* * *
От возраста находок вдалеке
Я привыкаю к возрасту потерь.
И где пятёрки были в дневнике,
Пробелы появляются теперь.
А я в душе – всё тот же ученик.
Учу урок, да не идёт он впрок.
Хоть, кажется, уже почти привык
К тому, что чаще стал звонить звонок.
* * *
Приходили в комнату тени
И вели беспокойные речи
О потерях-приобретеньях,
О грядущих разлуках и встречах.
И язык мне их был понятен,
И в крови стыла дрожью истома,
Словно тенью солнечных пятен
Обожгло окна отчего дома.
* * *
Каждый видит лишь то, что хочет
Каждый знает лишь то, что умеет.
Кто-то отметит, что день – короче,
А для кого-то лишь ночь длиннее.
Но и разбив черепаший панцирь
дня или ночи, в осколках желаний
Отблески счастья найдёшь, между прочим,
Словно последнюю мелочь в кармане.
* * *
Не хватает не злости,
Не нежности –
Не хватает в судьбе безмятежности,
Не хватает улыбки крылатой,
Лёгкой детскости, не виноватой
В том, что всё получилось
так странно,
Что в смятении люди и страны,
Что в конце благодатного лета
Все прозаики мы. Не поэты.
* * *
И бабка, что курила «Беломор»,
И та, что рядом с нею восседала,
Покинули, покинули наш двор.
И на скамейке пусто стало.
И только девочка трех лет
Зовет беспечно: «Баба Сима!..»
Да белый свет. Да синий цвет,
Да желтый лист, летящий мимо.
ПРИЗРАК СЧАСТЬЯ
* * *
Упавшее небо давит на плечи,
И мне оправдаться пред будущим нечем.
Цепляясь за небо, я падаю тоже.
И только земля провалиться не может.
И, превозмогая чужое бессилье,
Я в кровь раздираю
не руки,
но крылья.
* * *
И тень в окне, и мысли озаренье –
Лишь кажется, что это невзначай.
Как отблеск жизни – каждое мгновенье
Таится между «здравствуй» и «прощай».
Не стой под эхом – первые свиданья
Вдруг оглушают, приглашая вновь
Туда, где мимолётны расставанья,
Как тень в окне, как первая любовь.
* * *
С низкого старта - как в школе учили,
Где стометровка – сквозь парк и печали.
Жизнь настоялась наливкой в бутыли,
Но отстоялась ли? Это – едва ли…
Снова и снова – вперёд и по кругу,
Кто - наугад, ну, а кто-то – по карте.
Даль стометровки, как прежде, упруга,
И продолжение – с низкого старта.
* * *
Из поцелуев, слёз,
открытий и объятий,
Любви, в которой по соседству
«да» и «нет»,
Вдруг возникает, словно
снимок в аппарате,
Судьбы мерцающий
и небесспорный свет.
В нём всё, что помнится,
и что, увы, забыто,
Отец и мать,
что ищут правду в небесах,
И книг любимых
беззащитная защита,
И профиль счастья сквозь обман
любви и страх.
* * *
Толстый и застенчивый «жиртрест»,
Гордый, в той же мере, что и жалкий….
Призрак одиночества воскрес,
Выходя из школьной раздевалки.
Он меня узнал и подмигнул.
Я – в ответ, сквозь время расставаний,
Где вдоль детства - вечный караул
Из надежд и разочарований.
* * *
Плотная парадная колонна –
Вдох и выдох – лишь на «раз и два».
Мысли и поступки – все синхронны,
Словно улетевшие слова.
Марширует целая эпоха,
Не скорбя, рыдая и трубя.
Падая на половине вдоха,
Отвечая каждый за себя…
* * *
- Как называется это кино?
Главная роль, словно шита по мне….
- Ведать о том никому не дано.
И не кино это вовсе, и не…
- Как всё знакомо - улыбки и свет,
Впрочем, вон – тени, я их не узнал…
- Если досмотришь – узнаешь ответ.
Жизнь, как кино – не скрывает финал.
* * *
У первых холодов – нестрашный вид –
В зелёных листьях притаилось лето.
И ощущенье осени парит,
Как голубь мира над планетой.
И синева раскрытого зрачка
Подобна синеве небесной.
И даже грусть пока ещё легка,
Как будто пёрышко над бездной.
* * *
Осень слышна едва-едва
В трепете крыльев, шорохе листьев.
На языке стынут слова
Из одинокой, предутренней жизни.
Над тишиной, как надо мной –
Звёзды пространства мигают с укором.
Я обернусь – а за спиной
Годы – сквозь листья, как тень разговора.
* * *
Не подсказываю никому,
Потому что и сам не знаю.
Не пойму ничего. Не пойму.
Начинается жизнь другая.
Может, время стихов ушло,
Время прозы суровой настало?
Жизнь, как птица с одним крылом,
Бьётся в каменной клетке квартала…
* * *
Мне все ещё как будто невдомёк,
Мне кажется, что я не понимаю…
Стучит будильник,
но молчит звонок,
Звучит симфония,
не первая – седьмая.
Какой сумбур!
Какая благодать!
И первый день
похож на день последний.
О чём там говорить,
о чём молчать,
Когда уже ломают дверь
в передней.
* * *
Идут незримые минуты,
но внятен их тревожный гул.
Не забирай мою цикуту,
Я всё равно уже хлебнул.
Не забирай, прошу, не трогай,
Ты видишь – нет на мне лица.
Я подышу перед дорогой,
Я это выпью до конца.
Я всё равно уже отравлен,
Но мне отрава эта – всласть.
Там, где от центра до окраин
Не слаще выжить, чем пропасть.
И пусть свеча почти задута,
Я и допью, и допою.
Не забирай мою цикуту,
Пускай отраву, но мою!
* * *
Забывая время полицаев,