— Марти, у тебя такая странная комната, — сказала Мелисса. Она разглядывала мои постеры с Могучей Мартой, Попрыгунчика, задравшего ноги вверх, моих пластиковых лошадей в их конюшне в коробке из-под туфель, Полли, мою попугаиху, которая присела на абажур, и Бэйзила, моего прекрасного боа констриктора, спрятавшегося в тени.
— В этой комнате видна индивидуальность хозяйки, — сказал верный папа.
— Ты так это называешь? — Мама тоже разглядывала все вокруг. К сожалению, она посмотрела и наверх. — Марти, скажи на милость, что это за черные пятна на потолке?
Ой, господи, они получились, когда я играла с маленькой обезьянкой, пытаясь научить ее летать, как летают эти замечательные жуткие обезьяны в «Волшебнике Изумрудного города». Это была маленькая обезьянка Мелиссы — Мелисса сама дала ее мне, когда разбирала свой шкаф для игрушек. Маленькая обезьянка сказала, что больше не хочет быть розовой. Я ее хорошо понимала. Взяла крем для обуви и сделала ей с ним массаж всего туловища. Ей понравилось, что она превратилась в черную. И она очень быстро научилась хорошо летать. Даже слишком хорошо — ударяясь о потолок, оставила на нем одно или два пятнышка от крема для обуви. Но теперь, по крайней мере, ей не грозили неприятности, потому что она полетела прямо в окно и больше не вернулась.
— Эту комнату нужно покрасить, — сказала мама. Посмотрела на ковер. — И тут эти ужасные пятна, которые остались после того, как ты объелась шоколада, подаренного тебе на день рождения, а потом не успела добежать до ванной.
— Я ставила опыт — хотела посмотреть, сколько шоколада можно съесть за один раз. И получила ужасный результат. На самом деле мне удалось съесть почти целую коробку, — сказала я.
— Думаю, можно было бы закрыть пятно половиком, но в этой комнате вполне мог бы появиться и новый ковер. И нужно выбросить это старье — кресло и туалетный столик, у них ужасный вид.
У меня в Берлоге Марти не было приличной мебели. Но было любимое кресло, которое, наверное, стоило целое состояние, прямо как настоящая антикварная вещь. Оно немного продавлено и с одной стороны выскакивают пружины, но на нем очень здорово прыгать. Туалетный столик тоже очень хорошенький, хотя у него и не хватает одного ящичка. Прошлой зимой, когда выпал снег, я попыталась использовать этот ящичек вместо санок, но он почему-то развалился и обратно не сложился.
— Мам, все в порядке, мне нравятся мое кресло и мой туалетный столик, — сказала я.
— Нет, моя дорогая, пришло время, когда ты должна спать в приличной комнате, — сказала мама.
— Ты решила полностью обновить комнату Марти? — встрепенулась Мелисса. — Это нечестно! Я хочу, чтобы и мою комнату привели в порядок — она уже выглядит слишком детской.
— Да, хорошо, если хочешь, можешь ее переделать, — разрешила мама.
Мы с Мелиссой так и уставились друг на друга. Обычно мама не сдается и если соглашается, то… ну не сразу.
— Правда? — обрадовалась Мелисса. — Ну, мам, спасибо! Фантастика! А можно мне сделать новый огромный встроенный гардероб?
— Не глупи, для такого гардероба нужна комната гораздо большего размера. А в этой тогда станет очень тесно, — сказала мама.
— Кто-нибудь собирается посвятить меня в ваши грандиозные планы? — спросил папа. — Особенно если учесть, что в доме именно я на все руки мастер и, похоже, бедному парню придется делать и покраску, и отделку, и новый гардероб, и всякое такое прочее. — Он взъерошил маме волосы, будто она тоже девочка, как мы. — Что творится в этой странной головке? Я чувствую в ней какое-то жужжание, а? Такое же, как жужжание швейной машинки!
Мама глубоко вздохнула. И тут же вскочила с кровати и встала лицом к нам. У нее порозовели щеки и засверкали глаза. Она то сжимала руки, то разжимала их. Это моя привычка, но я делаю так только тогда, когда на самом деле хочу чего-то очень-очень сильно.
— Сьюзанн из школы танцев заказала мне сшить костюмы для ее нового детского балета цветов. Это двадцать платьев, и все разного фасона. Это очень сложная задача. Но если я сделаю эту работу хорошо, то, поскольку Сьюзанн намерена создать зимнюю пантомиму, я смогу получить заказ на несколько перемен костюмов для каждого ребенка. А еще две мамы на вечеринке спросили, не сделаю ли я их дочерям платья подружек невесты. Одна из них хочет шесть таких платьев плюс наряд для маленькой девочки-цветка. Я теперь буду шить день и ночь, и дело стоит того. Увидите, сколько мне за это заплатят!
— Джен, это замечательно, — сказал папа.
— Фантастика, мам, — кивнула Мелисса.
— Столько прекрасных платьев! А я так рада, что мне уже не придется еще раз такое надевать, — сказала я. — Мам, все-таки это я хорошо представила твое портновское искусство?
— Похоже, что так, — кивнула мама. — Мартина, спасибо тебе за то, что ты была великолепным ребенком-манекенщицей.
Я засмеялась и поклонилась ей с верхней кровати.
— Так что же, мы будем ремонтировать наши комнаты потому, что ты собираешься заработать кучу денег? — спросила Мелисса.
— Ну, дело в том… Я все пыталась сообразить, как лучше справиться со всей этой срочной работой. К тому же людям будет очень неловко шествовать на примерку в мою спальню. И это непрофессионально — чтобы кровать стояла посреди комнаты, да еще так неудобно.
— Прости, прости, — сказал папа, поднимая вверх руки.
— И потом мне будет нужно много места, чтобы вешать платья. В идеале я должна развешивать их по всей комнате и закрывать полиэтиленом, — тут мама обвела руками всю мою комнату… и у меня ёкнуло сердце.
— Мам, но нельзя же вешать новые платья в моей Берлоге Марти, просто нельзя! — сказала я. — Это было бы очень неразумно! Ты ведь знаешь, как я умею устраивать беспорядок! Ничего не хочу сказать, но я моментально испорчу эти платья.
— Я знаю, что испортишь, дорогая, — сказала Мама. — Ну, а если мы тебя переселим?.. Видишь ли, мне действительно нужна эта комната как комната для шитья.
Меня это так поразило, что я потеряла дар речи. Было ощущение, будто мама сильно ударила меня кулаком прямо в живот.
— Ты хочешь вытолкнуть меня из моей Берлоги Марти? — прошептала я.
Вообще-то я с трудом могу заплакать: плакать — это так по-девчоночьи, — но почему-то так получилось, что слезы побежали по моему лицу.
— Ох, Мартина, не плачь! — мама взобралась по приставной лестнице, села рядом и обняла меня.
— Не могу. Мам, ты не должна отбирать у меня мою Берлогу Марти! Я ведь даже не сделала ничего плохого. Ну, ничего хуже того, что бывает обычно, — всхлипывала я.
— Знаю, дорогая. Это не наказание. Я просто пытаюсь быть практичной. А это такая грязная, старая комната. Мы никогда даже не меблировали ее по-настоящему. Мне правда она нужна для шитья. Но не стоит так расстраиваться. Я уверена, что папа сделает тебе какие-нибудь новые полки, если ты хорошенько попросишь. Мартина, ну не может же тебе на самом деле нравиться вся эта рухлядь! Вещи в твоей берлоге — просто хлам. И в любом случае у девочек не бывает берлог: берлоги — это для мальчиков.
— А я хочу берлогу, — плакала я.
— Так что, Марти переезжает к тебе и папе? — спросила Мелисса.
Мама будто что-то проглотила.
— Нет, Мелисса, не думаю, что это возможно, — сказала она. — Дети не спят в комнате родителей — во всяком случае, не в этом возрасте.
— Тогда куда же она переедет? — Голос Мелиссы поднимался все выше и выше.
— Ну, дорогая, это так понятно. Она переедет к тебе, — ответила ей мама.
— Нет! Нет, нет и нет! — взвизгнула Мелисса. — Я не могу жить вместе с Марти! Она устраивает ужасный беспорядок и ломает все мои вещи, она сводит меня с ума!
— Не волнуйся, я никогда-никогда-никогда не буду жить с тобой! — заявила я. — Если мама забирает у меня мою Берлогу Марти, то я буду… я буду спать на кухне… или в ванной… или в палатке в саду!
— Вы устраиваете глупую бучу из-за ерунды! Вот увидите, вам будет гораздо веселее жить вместе. Я жила со своей сестрой, и нам это нравилось. У нас было много разных игр, нам вдвоем было хорошо, — сказал Мама.
— Да, но вы с тетей Кэрол любите друг друга, — сказала Мелисса.
— Я хочу, чтобы и вы, глупышки, тоже любили друг друга. Я знаю, что на самом деле так оно и есть. И вообще, я устала, мне плохо от ваших вечных споров. Только посмотрите на себя — ведь что ни день, то драка!
— Но у нас каждый день будет драка, если мне придется спать в этой ужасной розовой комнате — да еще в ней воняет, — заныла я.
— В ней не воняет! — возмутилась Мелисса.
— Нет, воняет — все эти розовые вещи, и пудра, и лак для волос. Я задохнусь, если мне придется жить в комнате Мелиссы.
— Ну а меня задушит ужасная вонь от твоей грязной одежды и твоих глупых старых самодельных игрушек. Мам, ты не можешь заставить нас жить вместе, просто не можешь! — Мелисса тоже заплакала.
— Пожалуйста, перестаньте плакать! Слушайте, простите меня, я не хотела вас так расстраивать. Если только вы поймете, что я имела в виду, то вам понравится сама идея перемены. Уверена, понравится. Вы можете полностью переделать вашу комнату. Мелисса, ты же говорила, что хочешь ее перекрасить. Ну вот он, твой шанс.
— Но в этом нет никакого смысла, если тут будет Марти. Она все испортит! Она приведет в беспорядок все мои вещи, все разломает — да просто будет сильно меня раздражать. Мам, ну как ты можешь так со мной поступить?!
— Я просто пытаюсь сделать кое-какую работу и получить за это много денег для всех нас, — сказала мама. И мне показалось, что она тоже собирается заплакать.
— А ну-ка замолчите. Все, — сказал папа. Он произнес это очень спокойно, но было в его голосе что-то такое, что заставило нас умолкнуть. — Нет никакой необходимости в том, чтобы вы оказались в таком глупом положении. Марти, ты можешь сохранить свою берлогу. Мелисса, ты не должна ни с кем делить свою комнату. Джен, у тебя может быть своя швейная комната. Забирай нашу гостиную внизу. Всем ясно, что сейчас в моем агентстве путешествий я не зарабатываю достаточно денег. И я закрою свой офис. Агентство — это сплошная неудача. Как и я.