P. S. Все соберутся у папы на Рождество. А там, глядишь, и свадьба. Да… свадьба. Твое отношение к тому факту, что Ронни будет шафером, как нельзя более точно объясняет причину того, что папа решил сочетаться браком в твое отсутствие. Он, правда, дает понять, что еще не назначил дня свадьбы, но это неправда. Просто не хочет, чтобы ты на ней присутствовал, зная о твоем отношении к Джейн. Это кажется смешным, что ты, будучи самым младшим, самым несмышленым и самым неприятным членом нашей семьи, наихудшим образом воспринял развод отца и матери, из-за того что… гром литавр… ты был законным образом усыновлен. Дорогой мой, разве отец не говорил об этом? Он намеревался дождаться свадьбы, а после нее сообщить тебе эту новость. Ладно, не переживай, я буду относиться к тебе по-прежнему и куплю тебе рождественский подарок, хотя, если говорить начистоту, тебе ничего не должно причитаться по отцовскому завещанию. Прости за откровенность.
Тема: скучаю по тебе
Кому: Киту Ферли
От: Люси Джонс
Дорогой Кит!
Только что получила твое письмо. А ты прочитал мою открытку? В письме ты об этом не пишешь, а я надеюсь, что она тебе объяснит все.
Вчера я звонила в агентства, чтобы выяснить возможность повидаться с тобой в Австралии или Таиланде. В январе авиабилет в Таиланд и обратно будет стоить 500 фунтов, но если я полечу как представитель агентства, то это обойдется в 379 фунтов. Я готова заплатить столько ради того, чтобы увидеть своего возлюбленного, поэтому сообщи о своем согласии, чтобь! я могла заказать билет. Позвони.
Скучаю по тебе.
P. S. Я проплакала всю дорогу от аэропорта до дома, а когда вернулась, то разбросала все, что было в корзине для грязного белья, по полу, чтобы этим создать эффект твоего присутствия. Береги себя, мой глупенький неряха. Я все время думаю о том, что ты сказал в аэропорту о нашем замужестве. Это подбадривает и согревает меня.
P. P. S. Я читала о том, что в Нью-Йорке зафиксирована вспышка западнонильской лихорадки. Могу поспорить, ты сейчас думаешь о том, что скоро подхватишь эту болезнь.
Нет, не подхватишь!
Тема: Джек Керуак
Кому: Люси Джонс
От: Кита Ферли
Дорогая Люси!
Я прочитал твою открытку. Приступаю к ответному посланию, хотя, честно говоря, меня немного раздражает то, что ты все еще считаешь меня виновным в случившемся, а потому сразу же хочу сказать тебе, что я себя таковым не считаю.
Я не уверен, что путешествие будет таким, каким я ожидал. Я сделал все возможное для того, чтобы изменить атмосферу в нашей компании.
Рекламка на задней стороне обложки «В дороге» Джека Керуака: «Езда в вагонах, езда на попутных машинах, езда на взятых в прокат автомобилях с сумасшедшей скоростью под сотню миль в час. Дикие оргии, пьянство, наркотики. Неопределенность, одиночество и мечты, навеваемые джазом».
Реакция Карлоса, когда я прочитал это ему:
– Кит, ты же ненавидишь джаз – ты, наверное, с удовольствием послушал бы сейчас какого-нибудь «Ха-ха Хи-хи» и помечтал о том, как по возвращении домой установить линию беспроводной связи прямого доступа между тобой и Люси. Опустись на землю и поешь чипсов.
Доминик – по-прежнему кошмар. Тебе известно, что ее поры, через которые выделяется пот, закрываются в жаркую погоду и это вызывает аллергическую реакцию? И она отказывается ездить по автострадам, поскольку боится, что нас ограбят, а это означает, что в Америке нашим глазам доступны: бетонированные парковочные площадки, громадные рекламные щиты закусочных «Макдоналдс», «Бургер Кинг» и мест, где можно купить автомобиль-универсал. В этом тоже есть какой-то тайный умысел. Я думаю, Доминик просто хочет пересечь Америку, чтобы оказаться ближе к Австралии. Ей страшно хочется попасть в Перт, куда она намерена перебраться вместе с Карлосом после нашего путешествия, потому что привыкла жить там вместе со своим австралийским мужем, да и тамошний климат ей, по всей видимости, подходит. Это вносит определенную напряженность в ее отношения с Карлосом, потому что он хочет остаться в Англии. А это значит, что она будет продолжать настаивать на Австралии и будет такой же сварливой и несговорчивой в отношениях со мной.
Кроме того, она ни черта не понимает в картах. В путеводителе-указателе, которым нас снабдили в туристическом агентстве в Чарлстоне, карта этого города и окрестностей выполнена в одном масштабе, а на местных картах он удвоен, но она никак не может этого понять – чем и объясняются все неточности нашего маршрута. Она смотрит на указатель, на котором нарисована палатка, а снизу надпись «кемпинг», и если отсутствует стрелка, указывающая, где находится этот кемпинг, то считает, что он как раз и расположен под указателем с символом и надписью. Неважно, что этот кемпинг может быть где-нибудь посредине участка площадью в десять квадратных миль, она уверена, что кемпинг там, где установлена надпись.
– Раз надпись здесь, значит, и кемпинг здесь.
Не помню, сколько раз я должен был настойчиво объяснять, что это не так.
– Надпись здесь всего лишь потому, что тут есть место, где можно ее установить. Он может располагаться в любой точке между этой автострадой и океаном. Ты можешь обозначить здесь такой город, как Ричмонд, и мы не сможем найти его. Бил Брисон[8] в своих книгах постоянно описывает удивительные встречи с какими-то взбалмошными людьми, но в реальной жизни все иначе. Каждый в этой стране стремится чувствовать себя в безопасности, поэтому в кемпингах останавливаются лишь люди такого сорта, которых считают несчастными придурками – им не по средствам иметь дом, и они живут в палаточных лагерях, которые в действительности палаточными лагерями не являются, а представляют собой скопление передвижных домов на колесах и громадных тучных людей, которые, живи они дома, могли бы легко составить конкуренцию Джерри Спрингеру.[9]Проехаться по американским палаточным городкам – это все равно что проводить каждую ночь в различных трущобах: там уже образовались и существуют собственные общественные уклады, с которыми у вас не найдется ничего общего; к появлению туристов там относятся враждебно, а утром запереть туриста в сортире почитается у них за доблесть.
У меня новая тактика: не проявлять себя никоим образом третьим лишним, и между прочим: когда мы где-либо оказываемся все вместе, я украдкой притискиваюсь к Доминик настолько близко, что все считают третьим лишним Карлоса. Он, мне кажется, уже заметил это и старается разрушить такое впечатление тем, что все время обнимает Доминик, обращается к ней «ми» (сокращенно от «милая») – я никогда прежде не слышал, чтобы он ее так называл. Это мне порядком осточертело. Кит Ферли, Король третьих лишних.
В то лето, когда мама от нас ушла, я провалил экзамены «12+»[10] и вместо того, чтобы с осени продолжать учебу в классической гимназии в Эйлсбери, как предполагал отец, пошел в среднюю школу «Грандж» в том же Эйлсбери. Папа, когда мы говорили с ним о моем провале, всегда смотрел на меня с какой-то подозрительностью, полагая, что я специально завалил экзамены, чтобы оказаться в той же школе, что и Дэнни, так как тот был зачислен в нее одновременно со мной, поскольку в прошлом году, когда он учился в общеобразовательной школе в Астон-Клинтоне, остался на второй год из-за «скверного чтения».
Именно в «Грандже» я и встретился с Карлосом. Мать Карлоса была испанкой, и он, приехав в Англию из Мадрида, отучился последний год в начальной школе. Своими черными как смоль волосами, смуглым цветом лица и тем, что он произносил «Дж» как «Хэ» («Хэймс Бонд, агент 007, всегда был моим любимым героем»), он выделялся на общем фоне школы в Эйлсбери, как нечто диковинное. Впервые увидев его, обутым в какие-то дурацкие башмаки, мы, как и все ребята, стали за глаза называть его Мануэлем.[11] А потом, уже на второй неделе занятий, он вдруг ни с того ни с сего дал Дэнни ногой по заду.
– Мануэль, это ты дал мне поджопник?
– Да.
– А почему?
– Да просто так. Может, поиграем в футбол?
Так мы стали друзьями – сначала поджопник, а потом вся несуразная, привезенная из Испании одежда слетала с Карлоса со скоростью пуль, вылетающих из дула пулемета, и начиналась игра, продолжающаяся всю большую перемену. Кстати сказать, привычку время от времени угощать нас поджопниками Карлос сохранил и по сию пору. В первый триместр учебного года мы занимались тем же, чем и все остальные школьники: менялись стакерами на переменах; за обедом спорили на сладкое; во время уроков поливали друг друга чернилами; забирались друг к другу в кабинки в лингафонной лаборатории, чтобы подурачить мсье Трюдо, преподававшего нам французский; а в оставшееся время мы или обсуждали футбольные новости, или играли в футбол. На Дэнни производили большое впечатление ловкость и быстрота, с которыми Карлос, обводя игроков противника, устремлялся вперед, а я, помнится, страшно гордился тем, что у меня есть друг, бывавший на стадионе «Бернабо».[12] Я и Дэнни тайно от всех стали учить Карлоса правильно говорить по-английски, именно мы предотвратили его побег из школы, когда он ни как не мог понять, что такое число «пи». Все это, я уверен, еще больше укрепило нашу дружбу.
– «Пи» – это сокращенно пирог?
– Да нет, Карлос, «пи» – это математический символ, связанный с кругом.
– А если пирог, то какой – яблочный, мясной? – задумчиво, как бы не слыша наших доводов, вслух размышлял Карлос.