10 июня 1940 года Муссолини приказал своим войскам перейти границу и нанести удар по «прогнившей реакционной демократии». Он едва успел вскочить в уходящий поезд. Франция была при последнем издыхании, но, даже смертельно раненная, она оказалась не по зубам итальянской армии. Пять деморализованных французских дивизий, обретя второе дыхание, отразили натиск 32 итальянских дивизий. Премьер-министр Франции Рейно сказал: «Как могли достойные благородные итальянцы в такой момент нанести нам удар в спину!» В далеком городе Шарлоттсвиль, штат Виргиния, президент Рузвельт, услышав эти новости, смело бросил вызов своим избирателям-итальянцам, заявив: «Рука, зажавшая кинжал, вонзила его в спину соседа».
Чиано заявил, что такая возможность (напасть на уже побежденную Францию) выпадает Италии раз в пять тысяч лет. Уинстон Черчилль сухо заметил, что редкая возможность еще не значит хорошая. Французский посол в Риме сказал Чиано: «Немцы — жестокие хозяева. Скоро вы это тоже усвоите». Итальянцы не нуждались в этом напоминании: война против соседей-французов была крайне непопулярна.
После того как ставший президентом 84-летний маршал Петэн запросил мира, Франция была разделена на оккупированный север и неоккупированную «Вишистскую Францию», объявившую себя нейтральной. После того как Франция вышла из войны, а Италия вступила в войну на стороне Германии, соотношение сил радикально изменилось. Граница между Египтом и Ливией стала фронтом. То же самое произошло с небольшим анклавом британское Сомали, с трех сторон окруженным итальянской Восточной Африкой Муссолини. Отсюда неприятель мог угрожать на север Хартуму и даже на юг Найроби в английской колонии Восточная Африка. В Средиземном море Королевский военно-морской флот, лишившись поддержки французских кораблей, вдруг стал очень маленьким. Не было никаких признаков того, что заморские владения Франции, с их вооруженными силами и военно-морскими базами, собираются продолжать войну. Французский генерал Шарль де Голль, бежавший в Великобританию, стал во главе всех тех, кто хотел продолжать сражаться. Но большинство французов считало, что должны хранить верность единственному законному правительству Франции, вишистскому правительству маршала Петэна. Они больше не воевали против Германии.
В 1940 году война перестала быть ограниченным европейским конфликтом и начала приобретать глобальные масштабы. При полном бездействии вишистских властей во французском Индокитае (часть которого позднее стала Вьетнамом) японская военщина захватила многочисленные базы, впоследствии сыгравшие решающую роль в проведении наступательных операций японской армии. Эти двенадцать месяцев, начиная с лета 1940 года, с Битвы за Британию, были самым сложным периодом войны. Последовавшая цепочка событий, каждое из которых вызывало следующее, неизбежно привела к советско-германскому столкновению под Москвой в декабре 1941 года и японскому нападению на американский флот в Перл-Харборе.
Средиземное море имело жизненно важное значение для Великобритании. Оно обеспечивало кратчайший путь в Индию, Австралию и на Дальний Восток, а также было дверью в Египет и к богатому нефтью Персидскому заливу. Королевскому военно-морскому флоту, лишившемуся помощи французских кораблей, противостоял мощный итальянский флот, насчитывающий 6 линкоров, 19 крейсеров, около 50 эсминцев и свыше 100 подводных лодок. Отчасти именно угроза со стороны итальянских подводных лодок вынудила Черчилля просить Рузвельта выделить 30–40 списанных американских эсминцев. Мрачная перспектива войны на море еще больше усугублялась кошмарной возможностью захвата сильного французского флота немцами — как по условиям мирного договора, так и грубой силой.
В те полные отчаяния дни, последовавшие за капитуляцией Франции, англичане не могли получить никакой информации об условиях мирного договора, а также о том, какие приказания получило руководство французского флота. Черчилль и его адмиралы до сих пор не осознали полностью угрозу подводной войны, хотя и внимательно следили за ее ходом. Они считали, что настоящим бедствием для английских морских коммуникаций станут надводные рейдеры. Королевский флот больше всего беспокоила судьба двух французских современных линейных крейсеров «Дюнкерк» и «Страсбург», а также двух недостроенных линкоров «Жан Бар», находившихся в Касабланке во французском Морокко, и «Ришелье», находившихся в Дакаре во французской Западной Африке. Адмиралтейство считало «Ришелье» самым мощным надводным кораблем в мире.
Черчилль приказал захватить все французские военные корабли, находившиеся в портах Великобритании. Английская военно-морская группа «Эйч», базировавшаяся в Гибралтаре, получила приказ напасть на французские военно-морские базы в Северной Африке. Адмирал Эндрю Каннингхэм, главнокомандующий Средиземноморским флотом, выступил категорически против; весь английский флот пришел в ужас от этого приказа. Черчилль настоял на своем, и 3 июля группа «Эйч» в составе линейного крейсера «Худ», авианосца «Арк-Ройял» и старых линкоров «Велиэнт» и «Резолюшен» подошла к порту Мерс-эль-Кебир во французском Алжире, где стояли на якоре основные силы французского флота. Англичане предъявили ультиматум: французы должны или затопить свои корабли, или присоединиться к англичанам под флагом «Свободной Франции», или уйти во французскую Вест-Индию.
Переговоры продолжались много часов, но в конце концов французский адмирал отказался, и английские корабли открыли огонь в упор. Линейный крейсер «Дюнкерк» получил прямое попадание нескольких 15-дюймовых снарядов, на старом линкоре «Бретань» взорвалась крюйт-камера, он перевернулся и затонул, унося с собой 977 членов экипажа. Старый линкор «Прованс» выбросился на берег, но линейный крейсер «Страсбург», авианосец «Коммандант Тест» и пять эсминцев, подняв пары, продемонстрировали великолепное мастерство и, ускользнув от английского флота, ушли в порт Тулон на южном побережье Франции. На следующий день с борта «Арк-Ройяла» поднялись торпедоносцы, чтобы добить поврежденный «Дюнкерк». Один из них поразил лихтер с грузом глубинных бомб, что привело к гибели еще 150 моряков.
Через два дня французские военно-морские соединения в атлантических портах Дакар и Касабланка также отказались выполнить требования англичан и были атакованы торпедными катерами и торпедоносцами. Оба недостроенных линкора «Ришелье» и «Жан Бар» получили повреждения.
В Александрии Королевский флот действовал более тонко. Терпеливые переговоры включали в себя, в частности, транспаранты с предложенными условиями, которые англичане демонстрировали с мелких судов экипажам французских кораблей. Никто не спешил выполнить поступивший из адмиралтейства приказ действовать быстро. Отношения английского и французского адмиралов — Каннингхэма и Годфруа соответственно — остались добрыми и после того, как пришло известие о трагедии в Мерс-эль-Кебире. В результате стороны пришли к соглашению: французские корабли, линкор «Лорейн», четыре крейсера и несколько торпедных катеров были разоружены. Запасы топлива были сгружены на берег, а торпедные взрыватели переданы на хранение во французское консульство.
Французские моряки всю войну жили в Александрии припеваючи. Главнокомандующий адмирал Годфруа получил разрешение пользоваться шифрами Вишистской Франции и держать связь со своим начальством. Французские моряки получали жалованье от англичан, но, в отличие от солдат «Свободной Франции», могли отправлять деньги домой. Им разрешалось сходить на побывку на берег в Александрии, а также ездить в находящиеся под управлением Вишистской Франции колонии — Сирию и Ливан. Королевский ВМФ вел ожесточенные боевые действия, а французские корабли — линкор, четыре крейсера и три эсминца — оставались без единой царапины. «По сравнению с видавшими виды английскими кораблями французы выглядели вызывающе холеными и откормленными».
Могли ли подобные мирные соглашения быть достигнуты и в Мерс-эль-Кебире, если бы Черчилль проявил терпение и предоставил большую свободу действий командующему английскими военно-морскими силами? Разумеется, все трое флаг-офицеров, участвовавших в тех событиях, были в этом уверены, но один из них, выразивший свои взгляды в направленном в адмиралтейство письме, был отстранен от должности. Публикация воспоминаний адмирала Каннингхэма, главнокомандующего силами Королевского флота на Средиземном море, продемонстрировала всю силу антипатии Каннингхэма к Черчиллю и, в частности, к этому приказу. Некоторые историки утверждают, что опубликованные данные об обмене сообщениями между Каннингхэмом и Черчиллем были сфальсифицированы, чтобы оградить репутацию Черчилля.
Несмотря на то что англо-французские отношения опустились до самой низкой за всю историю величины, шокирующие действия Королевского ВМФ, по крайней мере, продемонстрировали всему миру, что Великобритания не просто тянет время: она собирается любой ценой продолжать войну.
Цену эту в первую очередь пришлось платить Королевскому флоту. Географическое положение Италии в середине Средиземного моря предоставило державам «Оси» военно-морские и авиационные базы, позволяющие добиться господства в центральной части Средиземноморья. В то время как английские конвои, следовавшие с востока на запад, неизбежно подвергались ожесточенным атакам, короткое расстояние от Сицилии до Туниса позволяло державам «Оси» не беспокоиться по поводу морского сообщения с Северной Африкой. Мальта, с ее оборудованными причалами и морскими доками, занимала идеальное положение для того, чтобы стать главной базой для борьбы с итальянским судоходством, но это также означало, что она находится в радиусе действия итальянских бомбардировщиков и ее будет очень трудно защитить в случае высадки неприятельских войск. Английское верховное командование рассматривало несколько планов дальнейшего ведения войны, в том числе и такие, свидетельствующие о полном отчаянии, как оставление Средиземного моря неприятелю и сосредоточение всех сил для защиты Гибралтара и Суэцкого канала.