Вторая встреча — страница 8 из 30

— Благодарю вас, — слегка поклонился Кочетов, подчёркнуто избегая взгляда Томаса Купера, отошёл от киоска и направился к администраторской.

Руководитель делегации шёл позади и тяжело отдувался.

— Я, кажется, вспоминать... Она сказал правда, — наконец заявил он.

Кочетов остановился.

— Нужно точно всё вспомнить, господин Купер. Это очень важно.

— Я будет вспоминать, — твёрдо заявил иностранец.

Гостиница находилась в районе деятельности третьего отделения милиции. Дежурный администратор хорошо знал Павлова, поздоровался с ним как со старым знакомым и по его просьбе отпер ключом дверь номера, занимаемом Гарри Макбриттеном.

Глубоко засунув руки в карманы своего габардинового плаща, Кочетов с порога окинул взглядом небольшую, но уютно обставленную комнату.

— Давно производили здесь уборку? — спросил он администратора.

Тот ответил быстро и даже с некоторой гордостью за образцовый порядок в гостинице:

— Во всех помещениях уборка производится каждое утро.

Рудницкий едва успел подавить вздох досады.

«Гарри Макбриттен покинул номер вчера утром. Значит, сюда два раза приходили уборщицы с тряпками, щётками, пылесосами», — подумал он.

Но Кочетова не смутило заявление администратора. Он прошёлся по номеру, заглянул в шкаф, выдвинул ящики письменного стола, осмотрел тумбочку, стоявшую у кровати.

Как и ожидал Рудницкий, всюду не было даже пылинки. Он мельком взглянул на Кочетова. Немного скуластое, но красивое, покрытое плотным загаром лицо майора было совершенно спокойно. Он переходил от одного предмета к другому с таким безразличным видом, словно его совершенно не интересовали результаты осмотра. Только чёрные длинные брови сдвинулись несколько больше, чем обычно.

Зарубин, наоборот, внимательно ко всему приглядывался, рассматривал в лупу, осторожно сдувал невидимую пыльцу. Лицо его становилось всё больше сосредоточенным. Изредка он хмыкал, причём нельзя было понять, то ли он расстроен тем, что ничего не обнаружил, то ли что-то нашёл, и это озаботило его. Особенно долго он возился с настольной электрической лампой, которая помещалась на тумбочке возле кровати.

За шифоньером были обнаружены две пустые бутылки из-под вина.

Павлов многозначительно кашлянул в кулак. Вот, мол, что и требовалось доказать.

Зарубин понюхал горлышко каждой бутылки, осмотрел их и, хмыкнув, поставил на подоконник.

В ворсе ковра, разостланного на полу, он заметил крошечный осколок графита, поднял его и положил на ладонь.

— Господин Макбриттен писал карандашом? — спросил Кочетов, появившегося в дверях Томаса Купера с чемоданом в руках.

— Гарри оригинал, — улыбнулся иностранец. — Он считать карандаш лучше ручка. Всегда надёжна, всегда исправный, — и, тряхнув чемодан, объявил: — Вот вещи Гарри.

— Интересно, — оживился Зарубин. — Давайте их сюда.

Томас Купер поставил чемодан на стол. Но Зарубин не торопился открывать его. Он осмотрел чемодан со всех сторон, особенно тщательно никелированные замки, и опять хмыкнул.

Руководитель делегации понял это по-своему.

— Ключ нет, — развёл он руками.

— Алёша, — подозвал Михаил Тимофеевич Рудницкого.

Тот подошёл к чемодану. Что он потом сделал, Купер не заметил. Он только услышал, как один за другим щёлкнули два запора, и затем совершенно свободно поднялась верхняя крышка чемодана.

— О-о! — в изумлении воскликнул Томас Купер. Он собрался сказать какой-то комплимент лейтенанту, но помешал Кочетов, пригласив руководителя делегации подойти ближе к столу.

Рудницкий настороженно наблюдал за тем, с какой аккуратностью Михаил Тимофеевич вынимал из чемодана одну вещь за другой, внимательно каждую осматривал и откладывал в сторону на край стола. Лейтенант знал, что какая-нибудь мелочь, незаметная на первый взгляд деталь, могла послужить ключом к разгадке секрета исчезновения Гарри Макбриттена, и хотел обнаружить этот ключ раньше, нежели на него укажут Зарубин или Кочетов.

Но ничего примечательного в чемодане не оказалось. Здесь хранились верхние рубашки, бельё, платки, носки, начатый флакон одеколона, пустой футляр для автоматической ручки, бритвенный прибор. В самом низу лежал коричневый шерстяной костюм и две пары тонких лайковых перчаток.

— Гарри Макбриттен носил перчатки? — спросил Зарубин.

— Часто, — подтвердил Купер и болезненно поморщился: — Он воевать против фашист. Танк горел, руки Гарри тоже горел... Теперь экзема. Гарри стесняться товарищ, разный знакомый и надевать перчатка.

После того как все вещи были выложены на стол, Зарубин приступил к осмотру внутренних стен чемодана.

«Двойное дно!» — словно обожгла Рудницкого догадка, и на его бледном, ещё не потерявшем юношеской свежести лице вспыхнул яркий румянец. Было немного досадно, что он всё же опоздал со своим предположением. Волнение, охватившее лейтенанта, ещё больше усилилось, когда Зарубин с открытым пустым чемоданом подошёл ближе к окну. Затаив дыхание, Рудницкий следил за каждым движением Михаила Тимофеевича.

Но тот, заглянув вовнутрь чемодана, вернулся к столу.

— Господин Купер прав, — безразлично произнёс он, но глазами будто уколол Кочетова. — Гарри Макбриттен любит пользоваться карандашами. Иногда кладёт их в чемодан, вот следы.

Рудницкий разочарованно поморщился. То, что Макбриттен предпочитал карандаши ручке, было уже известно.

Даже Томас Купер, не упускавший случая что-нибудь сказать по-русски, на этот раз только передвинул широкими, могучими плечами.

— Но зачем тогда господин Макбриттен возит с собой пустой футляр для автоматической ручки? — спросил вдруг Кочетов Томаса Купера.

Тот недоумевающе скривил губы. Какое отношение имела ручка к исчезновению Гарри Макбриттена?

А Кочетов из кучи вещей, выложенных на край стола, быстро достал футляр и протянул его руководителю делегации.

— Вот он, пожалуйста. Это свидетельство того, что господин Макбриттен признает и авторучку. Вы недостаточно наблюдательны, господин Купер.

— Гарри писать карандаш, — упрямо повторил иностранец. — Но ручка у него есть, Гарри — журнал.

— Вы видели, чтобы господин Макбриттен когда-нибудь пользовался ручкой?

— Видел. Граница писал, наша чувства на порог СССР.

— Я оставлю у себя этот футляр, — сказал Кочетов. — Но при встрече с господином Макбриттеном мы ещё вернёмся к этой теме.

— О, пари! — воскликнул Томас Купер. — Я принимать ваш вызов.

Зарубин уложил вещи в чемодан, опустил крышку и сказал Рудницкому:

— Алёша, запри.

Опять два раза щёлкнули замки. Чемодан был заперт.

Томас Купер подошёл к лейтенанту.

— Ваша пальцы очень хороший, мне нравится, — улыбнулся он. — Мой пальцы ломать крышка можно, отпирать замок нельзя.

Он вдруг достал из кармана пятикопеечную монету и, нажав большим пальцем, согнул её.

— Вот так здорово! — с восхищением воскликнул Рудницкий.

— Каменщик, — руководитель делегации с гордостью показал свои широкие, мозолистые ладони. — С восемь лет каменщик. Папа — каменщик, дедушка — каменщик, сын, мой сын — каменщик.

— Потомственный строитель, — с уважением улыбнулся Рудницкий.

— Строитель, строитель, — закивал головой Томас Купер, которому, видимо, доставляло огромное удовольствие разговаривать с русскими людьми без переводчика.

— У меня всё, — глядя на Кочетова, произнёс Зарубин и после того, как тот в знак согласия опустил веки, обратился к администратору: — А настольную лампу нам придётся захватить с собой.

— Пожалуйста, — разрешил администратор.

«Интересно, что он в ней нашёл?» — недоумевал Рудницкий.


VII
ЧЁРТОВА ДЮЖИНА



Простившись с Томасом Купером, офицеры вслед за администратором направились в его кабинет.

— Нельзя ли попросить сюда ваших работников, которые обслуживали Макбриттена? — обратился Кочетов к администратору.

— Пожалуйста, — охотно отозвался он. — Сейчас как раз смена — и они все в гостинице.

Администратор вышел.

Бережно поставив лампу на шкаф, Зарубин сел за стол и начал что-то записывать в блокнот.

Кочетов опустился в кресло, достал из кармана футляр и принялся его задумчиво рассматривать.

— Боитесь проиграть пари? — с едва заметной иронией спросил Рудницкий, которому не понравился, как он считал, неуместный спор майора с Купером.

Кочетов посмотрел на лейтенанта.

— Да-а, — после небольшой паузы неопределённо произнёс он и, ещё помолчав, спросил: — У тебя, Алёша, есть автоматическая ручка?

— Есть, — Рудницкий полез рукой во внутренний карман кителя.

— А футляр от неё где?

— Футляр? — удивился лейтенант. — Футляр — не знаю. Где-то валяется, если мать не выбросила.

— Не выбросила, — подчёркнуто подхватил Кочетов. — А Гарри Макбриттен футляр бережёт. Зачем?

Рудницкий не ожидал такого вопроса и немного смутился.

— Ну, может быть... он понравился ему.

— Посмотри. Что может в нём понравиться?

Рудницкий небрежно повертел в руках футляр.

— Да я видел их. Длинная узенькая коробочка, которую трудно для чего-нибудь приспособить. Ну эта обтянута дерматином...

— Может, это обстоятельство заставило Макбриттена хранить футляр?

— Не думаю. Дерматин паршивенький, да и коробка очень грубо сделана.

— Что же тогда?

— Ну, просто человек сунул футляр в чемодан и всё.

— Возможно, конечно, и сунул. Но ты заметил? В чемодане нет лишних вещей. Рубашки, бельё... Платков могло быть гораздо больше, тоже и носков... Вот, разве, перчатки лишние. Нет, не похоже, чтобы Макбриттен просто совал вещи в чемодан.

— Да, это верно, — вынужден был согласиться Рудницкий, втайне завидуя наблюдательности майора.

«Ему, наверное, уже всё ясно, — думал он. — И версия сложилась, намечены тактические приёмы расследования...»

— И ещё немаловажная деталь, — продолжал Кочетов. — Купер мог вспомнить только единственный случай, когда Макбриттен пользовался ручкой. Это было на границе.