Часть 1
Пролог
- Ох, как больно-то, мама... - проныл парень, лежа на своей койке. Он давно свыкся с мыслью, что умрет, таблетки не помогают от боли, да еще и медсестра в онкологии наладила свой бизнес и продает нормальные препараты налево, а пациентам дает пустышки. Артур, семнадцатилетний парень на последней стадии рака, выглядел так, словно на скелет человека с искривленными костями натянули человеческую кожу, от времени превратившуюся в пергамент. Сил терпеть уже не осталось. Даже воля, которой он раньше глушил боль и приказывал своему телу жить и бороться, не спасала, хоть он и успел многому научиться за время болезни. Но вот сейчас, в эту самую секунду он отчетливо понял, что не может больше терпеть. Быть может, если бы это имело смысл, он бы еще и потерпел, но силы на исходе, и Артур чувствовал, как близко сумасшествие. Волевые барьеры сняты, потому что думать под ними тяжело, а при боли это получается куда быстрее и четче. Словно спрыгнуть с парашютом - сила мысли увеличивается в сотни раз. Артур понял - либо он сам решит, какой будет его смерть, либо это решат за него.
Парень в последний раз прошелся мысленно по любимым, но таким уставшим и горестным лицам родных и закрыл глаза. Кардиомонитор отбил еще с десяток сердечных сокращений, и только однотонный писк показал - всё.
Он и так по словам врача прожил на два года дольше отмеренного и большую часть времени - в полностью функциональном состоянии. Сколько всего он для этого изучил, сколько понял, ни одному здоровому не понять, но даже так, победить он не смог. Наверное, есть на свете люди с еще более сильной волей, которые бы смогли, но Артур знал - он сделал действительно ВСЕ, что мог, и еще столько же сверх того. Врач обещал ему еще месяц мучений, которые лицемерно назвал "жизнью". Хороший врач, хотел замотивировать, заставить бороться. И Артур боролся изо всех сил. Пока не пришло понимание, что этого не хватает. И уже не хватит. Рак костей он вылечить не в силах.
В палату быстрым шагом вошла медсестра, увидела однородную полосу на мониторе и тут же вышла. Нужно многое сделать, эта смена будет неспокойной. Врач зафиксирует время смерти, потом забота о трупе, потом о койке, потом о документах, потом звонить родным... дел хватает, а ведь у нее были определенные планы на эту ночь и нового санитара - придется отложить. Грустно вздохнув, медсестра пошла дальше по больничному коридору, а в это самое время, душа Артура уже летела дальше. У нее тоже дел хватало.
Глава первая.
Маленький Гарри Поттер бежал изо всех своих сил. Семилетнего мальчика загоняли по всем правилам, и охота продолжалась уже минут двадцать. Мальчишка давно привык к таким охотам, и догоняли его редко, компания его двоюродного брата Дадли, собранная из самых глупых мальчишек района, раза три в неделю заканчивала этим походы в школу. Мальчик не просто привык, он вполне успешно адаптировался, а потому знал куда именно ему бежать, чтобы уйти от погони и загонщиков. В этот раз не вышло.
- Загоняй его туда!!! - крикнул Дадли светловолосому мальчишке, выскочившему из переулка. Пирс шуганул растерявшегося Гарри, и тот метнулся именно в тупик. Больше было просто некуда. Через десяток секунд туда вбежала вся компания, но Гарри словно испарился. Четыре мальчика стали перерывать все, стараясь найти спрятавшегося Потти, а тот стоял на крыше дома и, посмеиваясь, глядел на них. Поттер и сам не знал, как именно оказался на крыше, это произошло мгновенно, да еще и в минуту отчаяния, но одно он понял. Тут они его не достанут. Гарри не был глупым мальчиком. По крайней мере, чисто по интеллекту он изрядно опережал всех четверых мальчиков там, внизу, причем с изрядным таким запасом. Только вот по крышам он раньше не лазил вообще, а потому и не сообразил, что черепица может упасть с крыши даже под маленьким весом двадцатикилограммового мальчика. А она смогла, и приземлилась не куда-нибудь, а прямо по затылку его двоюродному брату Дадли. Увидев это, Гарри перепугался и захотел оказаться как можно дальше, дома, к примеру. Талантливый будущий волшебник, да еще и с такими могучими генами... он оказался именно там, где и хотел - прямо перед дверью в дом. Немного успокоился и вошел, как ни в чем не бывало. Уже через десяток секунд он сидел у себя в чулане и делал домашку в тусклом свете слабенькой лампочки, свисавшей с потолка.
Мальчик вполне смог изобразить удивление, когда позвонили из больницы, все так же удивленно он позвал к телефону тетю, и все так же удивленно, отправился с ней и дядей в реанимацию третьей городской. На Дадли было страшно смотреть. Даже сквозь дверной проем палаты он выглядел ужасно. Перенесший операцию на головном мозге, весь замотанный в бинты и до сих пор спящий, он выглядел раненным китом, которого выбросило на берег.
В том что произошло были для Гарри и плюсы. Никаких охот, пока Дадли в больнице, а главное, тетя постоянно с Дадликинсом, и Поттер может делать что хочет, пока дядя на работе, а тот на работе почти постоянно. Гарри с огромным удовольствием смотрел телевизор, ел, сколько хотел, и вообще, тот месяц, что Дадли провел в коме, был для него просто праздником. Никто его ни в чем не обвинял, все были уверены, что с Дадли произошел несчастный случай и все. Дети про охоту промолчали, как и про исчезновение Поттера из тупика. В общем, для мальчика этот месяц прошел просто прекрасно, он даже школьные предметы подтянул, и занимался садом тети Петуньи по собственному желанию. Перечитал всю развлекательную литературу в доме и школьной библиотеке, и хорошенько отдохнул от родственников. А потом очнулся Дадли.
Глава вторая.
Артур пришел в себя как-то разом, но глаз не открывал. Тело чувствовалось очень странно, да и откуда у него могло быть тело? Парень прекрасно помнил, что умер, помнил почему, и никак не ожидал, что может просто очнуться. Приоткрыл глаза и аккуратно осмотрелся - палата. Неужели?.. Но нет, палата совсем другая, боли не чувствуется, а вот слабость сильная, но это привычно и не страшно. А вот то, что рядом с его койкой совершенно левая женщина, в сознании четко обозначенная как "мама", довольно сильно выбило его из колеи. Артур начал перебирать воспоминания... прошлая жизнь вспоминается в общем нормально, не считая изрядных кусков памяти, которых просто не оказалось на месте. Хронология порушена напрочь, но восстановить ее оказалось легко и недолго. Потом шла детская память Дадли Дурсля, большую часть которой восстановить оказалось крайне сложно. Этот ребенок оказался реально глупым, и с памятью у него довольно плохо, как и с концентрацией, собственно.
Артур принялся за привычное упражнение, которое освоил еще в двенадцать, когда ему рассказали о его диагнозе. Он тогда стал учиться изо всех сил. Ему нужно было понять, как с этим бороться, так что память оказалась первой на очереди. Упражнений для ее улучшения было много, и он постепенно освоил их все. Теперь же у него с огромным трудом получалось даже самое простое. Структурированную, четкую память его прошлой жизни мозг принял довольно легко, а вот память новой была раскидана по всему мозгу, и структуризацией тут даже не пахло. До первого шага по дефрагментации памяти было очень далеко. Кое-как освоив память, он все же открыл глаза и посмотрел в лицо проснувшейся Петунье. Шок от того, где он оказался, давно прошел, да и последние сутки не прошли даром, так что Артур был готов.
- Ма... - прошептал сухими губами мальчик.
- Сыночка, сыночек!.. - всполошилась высокая чуть рыжеватая блондинка с приятным некогда лицом. Теперь оно похудело, щеки ввалились, словно она ничего не ест уже долгое время.
- В.ача поз..ви, - задушено прохрипел мальчик, сил чтобы отбиться от беснующейся женщины у него не было, а она в него буквально вцепилась. Голове стало больно.
- А... да, да... сейчас.
- Фух... - выдохнул мальчишка, и как смог аккуратно положил голову на подушку. Обвисшая кожа на руках заставила поморщиться. Мальчик был реально толстым и, судя по памяти - закормленным любящей мамашей. От тела воняло и очень хотелось в душ, на правой ягодице чувствовались пролежни. Артур лишь немного поморщился. К этим ощущениям он давно привык. После полугода в больнице в той жизни, это неудивительно. Проблема оказалась в том, что детское тело намного сильнее и объемней воспринимает ощущения, тогда как у взрослого человека разум просто отсеивает лишнее. Но данный конкретный мозг к таким задачам просто не привык. И даже это все фигня. Катетер, вот что крайне неприятно.
Врач, которого словно на буксире приволокла мама, еле успевал переставлять на удивление короткие, относительно остального тела, ноги.
- Ну что, молодой человек, - заразительно улыбнулся некрасивый, лет сорока, англичанин, - добро пожаловать в мир живых.
Английский язык был понятен буквально интуитивно. Говорить на нем оказалось чуть сложнее, но основная сложность в том, что лексикон Дадли был удивительно скуден.
- Спасибо, сэр, - мальчик с трудом говорил, язык не слушался. - Воды. Разговоры... потом.
- Да, да, конечно.
Он тут же позвал медсестру и та напоила пациента из небольшой пипетки. Сесть он не мог, но и захлебнуться было бы нежелательно. Вода омыла рот и горло, и мальчик попросил еще. Отказали.
- Изверги, - отметил этот факт мальчик, на довольно чистом русском. Все, кто был в палате, замерли.
- Миссис Дурсль, Ваш сын говорит по-русски?
- Нет, мистер Бриг. Никогда им не занимался. А это был русский язык?
- Да, он, - рассеянно отмахнулся врач и перевел свое внимание на мальчика.
- А на этом языке говоришь? - спросил он пациента по французски.
- Конечно, - ответил мальчик. Он решил сделать вид, что не слышал разговора врача с мамой. А французский он знал с самого детства - бабушка говорила с ним только на нем, а потому у него даже выбора-то не было, знать или не знать. Так же хорошо он знал арабский, так как отец нашел себе жену именно там. Русский она знала, все-таки языковед, но по решению семейного совета, говорила с сыном на своем родном. К семи годам, перешла на испанский, которым тоже владела в совершенстве, так что четыре языка он знал в своем мире хорошо, по крайней мере устную часть. Здесь добавился английский, причем довольно хреновый. Придется доучивать.