Парни испуганно переглянусь и гурьбой ринулись к дверям. Было слышно, как они на улице орут, что у Еремы поехала крыша и сейчас он будет всех убивать..
Я растащил домовых, продолжавших колотить друг дружку и уселся за стол, держа их за шкирки.
Ефимка висел спокойно, а вот Андрон крутился, щелкал острыми белыми клыками и угрожал всяческими карами.
Но когда я коротко сказал, – развоплощу! – домовой затих и больше не рыпался.
Чем меня очень удивил. Сейчас, если судить по источнику, мне было очень далеко до звания экзорциста Атаманского полка. Но, видимо, в голосе еще оставались прежние нотки, заставляющие трепетать среднеуровневую нечисть.
Тем не менее, ссору домовых я прекратил и разогнал их по домам. Когда вышел из сарая, берег был пуст. Характер Павлины Поликарповны знали все односельчане, поэтому парни не горели желанием попадаться ей на глаза. Никто из них не сомневался, что бабушка выпытает, кто наставил мне синяков и отправится разбираться с обидчиками.
Я спустился к воде и быстро раздевшись, бухнулся с головой в теплую воду, после этого отфыркиваясь, начал отмывать присохшую кровь с лица.
Как ни странно, настроение было отличным. Пытаясь разобраться, отчего так происходит, с удивлением понял, что перестал давить неожиданный карточный долг.
– Что значит воспитание, – с усмешкой подумал я. Мой дед столбовой дворянин Еремин Апполинарий Игоревич в юности был отчаянный игрок. Он в одно время ухитрился проиграть практически все имущество рода, даже поставил на кон родовой рубин-накопитель. Ему повезло, он сумел отыграть обратно наш терем, десяток деревень и небольшой городок Тырновск. После этого он никогда больше не садился за карточный стол. Но это не помешало ему обучить меня тысяче карточных премудростей и в тоже время внушить стойкое отвращение к азартным играм вообще.
В памяти навсегда осталась картина, дед – грузный краснолицый с растрепанными седыми волосами сидит в кресле, а вокруг него по причудливым орбитам летает вся карточная колода. Второе воспоминание; он, по-прежнему сидя в кресле и подняв указательный палец, говорит:
– Степка, запомни наказ, никогда не садись играть, карты тот же наркотик. Но ежели сел и проигрался, плати, карточный долг – святое. Не сможешь отдать, тебе даже Дар не поможет. Будешь изгоем настоящим.
Я в полной мере выполнял дедов наказ, хотя перетерпел из-за этого немало неприятностей и презрения сверстников. Но даже сегодня в другом мире и в другом теле все равно почувствовал себя значительно лучше, решив эту проблему. Притом совершенно не мухлюя.
– Привет! – раздался девичий голос. Я вздрогнул и, подняв голову, обнаружил, что с берега меня разглядывают две девчонки. Со мной заговорила старшая, Катька Тимофеева, очень любопытная востроносая особа.
– Водичка теплая? – спросила она, не дожидаясь ответа, скинула платье и храбро полезла в воду. Ее подружку звали Нина, про нее из Сережкиной памяти я знал только, что она может дико орать, если ей в трусы сунуть "конский волос" в изобилии плавающий в речке. Вот и сейчас Нина нервно смотрела на Катьку, храбро двигающуюся ко мне, но попытки залезть в воду не предпринимала.
Не дойдя пару метров, Тимофеева начала брызгаться.
Я в ответ сделал то же самое, думая в это время, как бы отвязаться от навязчивого внимания и уйти домой. Однако смыться не получилось, пока я не рассказал сплетнице, как прошла сегодняшняя карточная игра. Услышав мой рассказ, Катька быстро закончила купание, срочно оделась, и вместе с Нинкой умотала к своим подругам делиться новостями.
В одиночестве, закончив мытьё, я тоже оделся и направился в сторону дома. Очень не хотелось огорчать бабушку синяками, но Искра была еще слишком слаба, для самолечения.
Павлина Поликарповна меня так рано не ждала, и удивленно поднялась с грядки держа в руках пучок редиски.
Увидев мои боевые отметины, она ничего не сказала и только тяжело вздохнула.
– Бодягу к глазу приложи, Аника-воин! – наконец, выдала она и снова взялась за прореживание.
Довольный малым количеством упреков, я зашел в дом. Достал из холодильника банку молока и, опустошив ее наполовину, улегся в кровать и впервые за последние сутки начал думать, как жить дальше.
Вскоре бабушка закончила огородные работы и занялась ужином.
Я же продолжал думать о будущем. Мысли голове теснились самые разные. Но все же в них преобладал оптимистический подход. Что ждет таких, как я на Родине после потери источника, было хорошо известно… Нет, конечно, без пенсии меня бы не оставили, но сидеть безвылазно в имении и ощущать жалость родных было не по мне.
Сейчас же, каким-то божьим промыслом, моя личность попала в тело мальчишки с Даром, которого он не ощущал. Недолгие часы, проведенные здесь, показали, что хоть мы говорим на одном языке, жизнь в наших странах отличается кардинально.
Дав самому себе, задание срочно изучить здешнюю историю, я пошел ужинать.
– Во время еды я поинтересовался у бабули, нет ли у нее, чего-нибудь почитать.
Та уставилась на меня через свои окуляры и сокрушенно сказала:
– Совсем парню мозги отбили, книжки читать решил. Сережка, ты же, как на каникулы приехал ни единой книжки в руки не взял. Что стряслось то?
– Ничего не стряслось, – буркнул я. – Просто захотелось почитать, на улицу идти неохота.
– Тогда заберись на чердак, – предложила бабушка. – Там книжки батьки твоего лежат. Бери да читай, все лучше, чем в карты по сараям играть, да девок щупать, – добавила она, проявив полную осведомленность о Сережкиных проказах.
Получив разрешение, я поднялся на чердак и там, чихая от пыли, начал разбирать хлам, скопившийся за долгие годы. Когда до меня дошло, что поиски могут затянуться, пришлось позвать домового.
Ефимка долго себя ждать не заставил и спустя пару минут вручил мне две стопки потрепанных книжек. Перейдя на ночное зрение, я проглядел названия. Оказалось, что большинство из них – учебники. Выбрав из них историю и географию, я отпустил домового и спустился вниз.
Улегшись в кровать, я взял учебник истории за пятый класс и погрузился в чтение. Первые страницы читались с трудом из-за незначительных отличий в орфографии, но затем приноровился и дело пошло быстрее. Оно шло бы еще лучше, если бы не отвлекали рисунки чернилами почти на каждой странице. Сережкин отец обладал несомненным талантом, изображения женских ягодиц, и грудей у него получались отлично. Почему-то он еще любил рисовать лошадей, они у него получались весьма реалистичными.
Однако вскоре рисунки перестали мешать, я увлекся кратким, почти конспективным изложением исторических фактов. И даже нашел место, где история дала вилку. Вместо великой императрицы Софьи Алексеевны в этом мире императором стал ее младший брат, который у нас погиб во младенчестве. И после этого все пошло наперекосяк, вместо огромной Ханьской империи простирающейся на две трети Евразии, здесь существовал какой-то Советский Союз. К сожалению, учебник новейшей истории заканчивался на 1971 году, и что случилось за последующие двадцать лет, я так и не выяснил. Но самое главное – в этом мире не было Одаренных, а если они и были, об этом никто не писал.
Когда закончил чтение, будильник на комоде показывал половину первого ночи. Как всегда, после усвоения большого количества информации, немного ломило затылок. Хотя значительно меньше, чем бывало в моем настоящем теле. Сложив разбросанные книжки, я снова улегся в кровать, и немного погоняв силу по энергетическим каналам, заснул.
Утром я встал в шесть часов и, надев кеды, в одних трусах отправился во двор. Павлина Поликарповна, ставящая тесто для пирогов, проводила меня ошарашенным взглядом, но ничего не сказала. Видимо я настолько ее удивил, что слов у нее не нашлось.
Час я делал разминочный комплекс, однако к основной части зарядки приступить не смог из-за хилого организма носителя. Кстати со вчерашнего вечера я почему-то перестал ощущать рядом с собой вторую личность, притом, что памятью Сережки Еремина удавалось свободно пользоваться.
Поняв, что надо заканчивать с первой тренировкой в новом мире, я не торопясь добежал до речки и с удовольствием искупался в еще не забаламученной воде.
Обратно возвращался так же не спеша, ожидая, когда просохнут волосы. Погода была отличная. Поднимающееся из-за горизонта солнце обещало хороший день. Когда я собирался свернуть с грунтовки на тропинку к дому, рядом со мной остановился черный автомобиль, чем-то напоминающий мою "Каму". И тут резко вспыхнуло мое чувство опасности.
Впрыснутый в кровь адреналин заставил сильней забиться сердце, я привычно начал создавать щит и только когда резко закружилась голова, вспомнил, что сейчас, как псион, ничего собой не представляю.
Из остановившейся машины вышел шкафообразный парень в спортивном костюме с надписью латинскими буквами "Адидас". На шее у него поверх футболки висела толстая золотая цепочка. По сломанным ушам было понятно, что он занимался борьбой.
– Пацан! – крикнул он мне. – Скажи-ка, где тут у вас шестой дом? Мы уже два раза туда сюда проехали, нет его и все. А спросить не у кого.
Чувство тревоги взвыло еще сильней, люди в машине искали бабушкин дом.
Я пожал плечами
– Понятия не имею, скажите, кто вам нужен, тогда сразу соображу.
Из машины вышел еще один мужчина. Он был старше первого, толстый, и взмокший от пота, хотя утро было прохладным. Он достал из дипломата пакет с бумагами и посмотрев сказал:
– Мальчик мы ищем дом Ереминой Павлины Поликарповны, ее сын просил кое-что передать.
Чувство опасности не исчезало. Однако причин таиться я не видел, поэтому сказал:
– Вот видите тропинка, можете по ней пройти, тут недалеко.
Мужчина поморщился.
– А проехать туда никак нельзя?
Я пожал плечами.
– На тракторе, пожалуйста, а на машине точно сядете.
Из машины вылез еще один парень спортивном костюме и они начали негромко переговариваться. Когда я хотел идти дальше один из них крикнул: