– Командир, у нас чп! – нарушило ладный рабочий ритм нервное сообщение с «Аэлы». – Сопла… арматурой помяло, аккурат холку. Поломка ерундовая, но время!
– Сколько? – голос командира остался ровным, негромким.
– Сутки как минимум. Пока раскрутим, пока…
– Что предлагаешь?
– Буксировать. Малую тягу обеспечим. Вместе – справимся. А там отвалим подальше – починимся.
– Хорошо, выпускай платформы. Две «Федерации» тебя устроят?
– Вполне. Ждем! – на том конце явно повеселели. Две «Федерации» – это максимум и оптимум, по числу платформ.
– Буксировать буксир, вот где ирония! – фыркнул штурман, несущий вахту на пару с командиром.
Из не стартовавших – всего два корабля и осталось: командирский и прибывший накануне «Феникс». Только собрались с ним связаться, как он сам вышел на связь.
– Стажеры не прибыли! – огорошил «Феникс» неприятным известием. – И в кубриках их нет.
– А Ю… – у командира перехватило голос.
– Юля пошла за ними, – тут же пришел ответ. – Без приказа. Я запретил, а она – все равно. Сказала – быстро.
Руки у командира сами собой сжались в кулаки: девчонка в своем репертуаре. Спасатель в юбке. Еще, небось, и попросила сразу наверх не докладывать, подождать, хлоп-хлоп глазищами, кого угодно уговорит. Хотя… почему нет, знает станцию как дом родной; дом родной и есть, коль она тут родилась, и кому как не ей… – осадил свое возмущение командир. Но на душе скребло. Тянуло выматериться. Не понимает, глупая: после гибели родителей – они, старожилы, за нее в тройном ответе! она им больше, чем дочь! ни пылинки! ни… А ведь потому и ушла без спросу: знала – не позволят.
Штурман щелкал тумблерами, выводя на экран по десять окон зараз.
– Вот они, голубки, все трое, на стыке восьмого и девятого. Ничего себе загуляли, кругаля махнули.
Ни к одному из этих секторов не пристать, стыковочные узлы заняты: в восьмом – на постоянный прикол пришвартован учебный модуль, в девятом – «Молот», из последних «Союзов», даром что старый – работает как часы.
– Девятый – эт-то хорошо… – повеселел командир.
Соображает девочка. Или лучше так: чует девочка станцию. Повела бы компанию к «Фениксу» – застряли бы напрочь, на экране в той части туннели через один красным отсвечивают, что означает – нарушена герметичность. А так – улетят на «Молоте», отстыковать и разогнать корабль Юля умеет. По идее, инструкция запрещает его использовать с любой целью, кроме одной-единственной, для которой он железно предназначен. Но в случае угрожающего жизни ЧП, в отсутствие той самой цели, почему бы «Молоту» и не подбросить ребят до безопасного места, а после снова вернуться на пост, – он, командир, одобряет. Лучше бы, конечно, иметь свободный причал, подобрали бы потеряшек к себе – всего и дел, а еще лучше – летел бы тот метеорит на метр левее… Бы да кабы. Росли бы грибы.
Командир отправил «Феникса» стыковаться с «Аэлой».
В очередной раз тряхнуло. На секунду в рубке воцарилась темнота – и вновь засияло: вышедшую из строя подстанцию сменил запасной генератор. Пронзительно заверещал компьютер, извещая о включении режима глобальной блокировки. Активировался данный режим в случае, когда разгерметизации подвергалось более половины всех туннелей.
– Восьмой, девятый – целы, кольцевой до них от нас – тоже! – предвосхищая вопрос, доложил штурман. Сосредоточенный, весь в программе, руки, словно у пианиста, порхают над клавиатурой. – Чтоб его… ***!
– Что еще? – напрягся командир. Штурман редко ругался.
– Блокировку программа отказывается снимать!
Вот оно, новое программное обеспечение под опытную ЯЭДУ. Плохо. Ребята в шаге от спасения – но шаг этот без посторонней помощи им не сделать – все люки блокированы, в том числе внутренние. Разблокировать можно лишь вручную – блокиратором.
– Аварийные пошли! – вскричал штурман.
– Ну хоть что-то… В этом бедламе… – протянул с видимым облегчением командир.
Наконец-то, после управляющих и регулирующих, его величество компьютер соизволил ввести основной элемент защиты – аварийные стержни. Те самые, про эффективность и надежность которых разработчики уши прожужжали. Ноу-хау, мол, – особый поглотитель нейтронов, остановит любую реакцию. Головой ручались: панацея и спасение.
Тряска утихла. Воцарилась напряженная тишина – компьютер, и тот перестал верещать, надрывая и без того натянутые нервы. А ведь сработало – аварийные стержни, и правда, притушили реакцию!
Оба выдохнули – гора с плеч. Хоть и было заявлено, будто автоматика лучше знает, когда и какую вводить защиту, но как-то оно тревожно – отдаться машине на откуп.
Но режим блокировки и не подумал отключиться, что, в принципе, логично: герметичность туннелей осталась на прежнем недопустимо низком уровне.
Штурман чертыхнулся, достал из сейфа блокиратор, сунул за пазуху.
– Я к ним! – направился к выходу.
– Скафандр не забыл надеть? – нагнал его строгий вопрос командира.
– Зачем? герметизация до них не нарушена, знай блокиратором хлопай. Двадцать минут – и мы на «Молоте».
– Говорит «Аэла». «Феникс» на платформе, ждем вас! – донеслось по рации.
– Видишь – ждут, нет времени на скафандры.
– Тебе виднее… До встречи!
Старые волки хлопнули друг друга по плечу, прощаясь.
– За нас не переживай, командир, прорвемся! – бросил Саныч и растворился за дверью. Хлюпнул с чавканьем люк.
Маневрируя, командир одним глазом поглядывал на экран. Лихо Саныч бороздит по туннелям! Чемпион, спринтер. Быстрее него может лишь Юлька, но она не считается – другая категория.
– И раз, и два…
Синхронно и ритмично «Федерации» расталкивали «Аэлу», стоящую «под парами» на малой тяге. Есть отрыв! Массивный буксир отвалил от станции. И Саныч дошел! Командир с удовлетворением наблюдал на экране картину воссоединения молодежи со штурманом. Дела идут! – тихо порадовался.
Зря. Зря он радовался.
Видеоряд пропадал с экрана не сразу весь, а частями. Негромкий хлопок сопровождал обрыв туннеля и схлопывание картинки восьмого сектора. За ним – кольцевого. И черт с ними! – зато девятый цел! – держал за ребят командир кулаки. Группа как раз вплывала в «Молот» – последняя оптимистичная картинка, отраженная экраном перед тем, как прервалась связь.
Датчик расстояний показывал пятьсот метров от «Аэлы» до станции, когда хваленая защита перестала защищать. Недолго проработала. Что случилось, почему?! Разработчики-создатели тоже не понимали. Толпились в рубке «Аэлы», командир по кабельной связи наблюдал их растерянные лица. Что-то пошло не так с этими аварийными стержнями. И сделать ничего не могли – без связи-то! Программа сама химичила там, на станции.
– Всем внимание! Полный ход! – отдал командир приказ. Символический. Куда уж полнее, и так на пределе.
Нет сил слушать невнятное бормотание создателей… Оправдываются. Аварийная защита, мля… Сколько, сколько осталось? Пять, от силы десять минут?
Быстрее бы, резче лететь – но не перепрыгнуть законы физики, невозможно за короткий период времени разогнать массивный буксир. Себе он врать не привык – нет у них шансов. Экипажу «Молота» в этом отношении легче, десять и более жэ осилят запросто, Саныч сможет. Ну, хоть у ребят вероятность спастись ненулевая.
Осознали и пассажиры «Аэлы» приближение конца. Крики скоро сменились мучительными всхлипами, а потом и они угасли – народ по углам расползся, затаился.
Тихо. Нервы обнажены – ждут удара. Больно не будет, будет быстро. Горячий плазменный шар ядерного взрыва поглотит и растворит материю в пределах радиуса ближнего действия.
Расслабиться. Окинуть незримым взглядом прожитые годы, оценить – как она прошла, жизнь? Приготовиться к переходу в мир иной.
Все еще тихо. Долго, однако, тянутся последние секунды. Он бы сказал – минуты. Десятки минут. Время, слыхал, на последнем рубеже растягивается – но не настолько же!
Чем дольше тянется тишина – тем больше шансов на выживание?!
Свет! Сквозь иллюминаторы пролился белый свет, вот оно – взрыв!
Непонятно… Он живой? И даже не раненый?! И корабль в порядке! О чем они лопочут, создатели монстра? Лица искажены дебильной радостью.
Взрыв был не ядерный.
«Молот» исполнил свою миссию – протаранил реактор. Примитивным, но действенным способом разорвал цепную реакцию, не позволив массе делящегося урана стать критической.
Командир закрыл глаза, в груди закололо.
Ребята пожертвовали собой ради них.
Штурман, расположившись в кресле пилота, недоуменно глядел на экран, сообщающий о стабильной работе аварийных стержней.
– Какая стабильность, если трясет?! – прорычал он.
Ал и Дэн переглянулись. Одна и та же мысль посетила светлые головы. Стажеры прибыли на КС-5 как раз для работы с опытной ядерной установкой, им ли не знать; они тогда еще сообразили, на стыке девятого и восьмого секторов, когда затрясло: накрылась аварийная защита.
– Пробуем исправить? – полувопросительно предложил Ал.
– Согласен! – кивнул Дэн.
– У вас что, есть доступ? – удивился Сан Саныч.
– Ну-у… Вчера, по крайней мере, был. Ща проверю. – Дэн скинул кейс, достал из него небольшой манипулятор и подсоединил его к выводящим клеммам на пульте управления «Молота». – Есть! Быстрее надо, скоро рванет.
– Что ты сейчас сказал? Я правильно понял – защита накрылась?
– Да. Осталось десять минут.
– «Молот» должен замолотить! И он замолотит, – ощерился штурман, запуская двигатель на прогрев.
– Мы попробуем наладить стержни, – с нажимом, четко разделяя слова, сказал Ал, глядя штурману в глаза. – Там заело, скорее всего. Выведем, встряхнем и снова введем.
– Пробуйте – у вас две минуты. Потом – извините.
Стажеры уже его не слышали. Склонившись, колдовали над своим манипулятором, изредка перебрасываясь непонятными словами.
– Пускаем? – отдуваясь, спросил Ал. Взмокший, одутловатый, похожий на измочаленного слона.
– Согласен! – пискнул взъерошенный Дэн, в ответственные моменты голос его стабильно срывался на фальцет.