– Не страшно, – с мягким укором отозвался Красинский. – Я напомню вам. Не поклоняйся иному Богу, чти заповедные дни, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй и не желай чужого.
Я задумался. С первой заповедью – не поклоняйся другому Богу – все было понятно: атеизм Финнегана наверняка раздражал религиозного Бориса. С четвертой тоже – скорее всего, начальник заставлял Красинского работать в дни религиозных праздников. А вот с остальными было интереснее.
– Подробнее про седьмую и восьмую заповеди, будьте любезны, – попросил я.
Борис отрицательно покачал головой, смягчив отказ улыбкой.
– Извините, господин дознаватель, но я уже рассказал вам все то, что по-настоящему важно.
– Электронщик – ваше светское образование, – я резко сменил тему, надеясь вывести Красинского из состояния завидного душевного равновесия, которое он демонстрировал. – Однако вы никогда раньше не работали по специальности. До того, как подписали контракт, вы возглавляли православную церковь на Марсе. Почему вы оставили паству и прилетели сюда?
Красинский опустил глаза.
– Это – моя ноша, мне ее и нести, – смиренно сказал он.
Больше я от него ничего не добился.
К счастью, был Сэм. Часом позже он поделился со мной некоторыми подробностями.
– Джеймс Финнеган не позволял Борису проповедовать. Не освобождал от работы на церковные праздники. Постоянно делал уничижительные замечания по поводу некоторых религиозных обрядов.
– Они ссорились на почве религии?
– У них были эмоционально насыщенные диспуты на эту тему.
– Эмоционально насыщенные, – повторил я нейтральную фразу. – Что вы под этим подразумеваете?
– Использование экспрессивных выражений обоими, употребление нецензурной лексики Финнеганом, повышенный тон и угрозы.
– Кто кому угрожал? – насторожился я. Представить спокойного, уравновешенного, располагающего к себе Красинского даже просто повышающим голос было трудно.
– В разной степени они оба угрожали друг другу. Надо заметить, запугивания Финнегана были гораздо более четко выражены.
– Примеры, пожалуйста.
– Однажды Финнеган сказал: «Еще раз сунешься ко мне с душеспасительными беседами или влезешь не в свое дело, вылетишь отсюда к чертям», – процитировал Сэм. – На что Красинский ответил: «Рано или поздно, но за грехи всегда настигает кара Всевышнего!» Финнеган сказал: «Твой Бог вряд ли найдет меня на этом чертовом астероиде», Красинский ответил: «Но его последователь здесь есть».
Сэм прав – угроза Финнегана более чем прямая. Однако слова Бориса тоже можно расценить как предостережение. Неявное, но вполне выраженное.
– Что Красинский имел в виду, когда говорил, что Финнеган нарушал Божью заповедь «не прелюбодействуй»?
Сэм на секунду замялся.
– Полагаю, отношения начальника станции с Николеттой Басси.
Я начал с вопроса в лоб, едва только Николетта Басси присела на краешек стула.
– Какие у вас были отношения с Джеймсом Финнеганом?
Николетта немедленно покраснела.
– Обычные рабочие отношения.
– А вне работы – как вы с ним ладили? У вас были конфликты?
Девушка замялась.
– В условиях замкнутого пространства конфликты неизбежны.
Николетта так явно чувствовала себя не в своей тарелке, что мне стало совестно. Выбора, однако, у меня не было – давление на женщин почти всегда эффективней, чем на мужчин.
– Не уходите от ответа, – жестко потребовал я. – У вас были с Финнеганом разногласия? Ссоры?
– Были.
– Причины?
– Финнеган не всегда соглашался с тем, как я планировала…
– Меня интересуют конфликты личного характера, – перебил я.
Николетта не ответила.
– Вы были приятелями? – продолжал настаивать я. – Друзьями? Любовниками?
Девушка вздрогнула, затем отрицательно мотнула головой.
– А кем тогда? – повысил я голос.
– Всего лишь коллегами.
– Вот как. Однако отношения с коллегами бывают разные. Кто-то нравится, кто-то раздражает, с кем-то больше общего…
– Он мне не нравился. Ничего общего у нас не было. Просто человек, с которым я вынуждена была работать и уживаться по условиям контракта.
Я побарабанил пальцами по краю стола и резко сменил тему:
– Вы получили образование в престижном Миланском университете, вас распределили на высокопрофайловый проект «Земля – Фобос – Земля» с аккредитацией в токийском офисе. Вы показали себя блестяще, после чего вдруг стали отказываться от престижных и перспективных проектов, предпочитая тяжелую работу на периферии. Вот и сейчас – отклонили несколько завидных предложений, взамен подписав контракт на этот богом забытый астероид. Почему?
– Здесь платят, – пожала плечами Николетта. – Очень большие деньги.
– Вы нуждаетесь в деньгах?
Николетта в упор посмотрела на меня:
– Послушайте, господин дознаватель, – сказала она проникновенно. – Зачем вам это? Какое отношение мое материальное положение имеет к убийству? Прошу вас, не спрашивайте меня о том, что вас не касается.
Я отвел взгляд. Как человеку, мне претила жесткость, особенно по отношению к женщинам. Тем более к миловидным и привлекательным, как Николетта. В моей работе, однако, жесткие методы были необходимостью.
– Я задал вам два вопроса, – отчеканил я. – На что вам деньги и каковы были ваши истинные отношения с Финнеганом? Извольте отвечать!
Николетта отшатнулась.
– Все, что могла, я вам уже сказала.
– Что ж, как угодно. Вы можете идти.
Четвертью часа позже бесстрастный, ограниченный строгими этическими нормами Сэм рассказал куда больше.
– Джеймс Финнеган проявлял к Николетте Басси особый интерес. Однако ее эмоциональная реакция на его знаки внимания была не такой, на которую он рассчитывал.
– Вы имеете в виду, – перебил я сухую речь робота, – что начальнику она нравилась как женщина, но не отвечала ему взаимностью?
– Полагаю, можно выразиться и так.
– И как Финнеган реагировал на ее равнодушие?
– Какое-то время он продолжал оказывать Николетте знаки внимания, но позже начал проявлять нетерпение и агрессию.
– Вы не могли бы выражаться более определенно?
– Мои ответы характеризуют ситуацию вполне адекватно.
– Но недостаточно детально. Он ей угрожал? Принуждал к интимным отношениям?
– Угрожал. Что касается принуждения, я лично не был очевидцем подобных инцидентов.
– Но косвенные сведения, я так понимаю, у вас есть?
– Есть. Однако по стандартам теории доказательств их недостаточно, чтобы со значительной долей уверенности предъявить Джеймсу Финнегану обвинение.
– Ему не предъявишь обвинение – он мертв, – отрезал я. – И все, что меня сейчас интересует, – это выяснить, у кого были мотивы для убийства.
В отличие от Бориса и Николетты, Макс Бауэр не нервничал, не прятал глаза и не отнекивался.
– Вы единственный из троих дружили с Финнеганом издавна, не так ли? – спросил я.
– Вряд ли это можно назвать дружбой, – спокойно ответил Бауэр. – Приятельские отношения, не больше.
– Работать в одной команде было вашим совместным решением?
– Я и раньше работал с Джимом. Точнее, под его началом. Вы, впрочем, наверняка это знаете из личных дел.
Я кивнул. Предыдущие контракты персонала станции были в личных делах расписаны в подробностях. Место, срок, компенсация, отчеты о проделанной работе. Все, кроме человеческих отношений. Меня же интересовали прежде всего они.
– Приходилось ли вам ссориться? Или, может быть, конфликтовать по работе?
Бауэр вздохнул. Затем приятельски, едва не дружески мне улыбнулся.
– У меня предложение, – сказал он. – Не будем ходить вокруг да около. Я не убивал. Точка. Покойный был тем еще фруктом, его надменность, властность и самодурство зачастую нелегко было вытерпеть. Но в профессиональном отношении он был хорош. Знающий, опытный и работящий. Этим контрактом я тоже обязан Джиму, он ходатайствовал за меня перед начальством, когда сюда набирали персонал.
– Ну, допустим. Кто же тогда, по-вашему, убил?
– Не знаю, – Бауэр развел руками. – Но не я. Я к выходкам Финнегана давно привык. Правда, иногда ссоры случались и между нами, но всего лишь ссоры, дознаватель, не более.
– Например?
Макс Бауэр вздохнул.
– Вы все равно узнаете, так что лучше уж от меня. Месяц назад мы поссорились не на шутку. Я сорвался, повысил на него голос, можно сказать, наорал. Это случилось после очередной выходки, Джим был на них горазд.
– Подробнее, пожалуйста, – бросил я. – Что это была за выходка?
– Финнеган прошелся по одной нашей общей знакомой. Оскорбил ее. Извините, имени я вам не назову.
Имя назвал мне Сэм.
– Курьер был трижды, – бесстрастно рассказывал робот. – Забирали добычу, подписывали приходный ордер и отчаливали, все в течение суток. В последний раз, однако, случилась заминка. Макс Бауэр не поделил что-то с капитаном курьера Анжелой Ангеловой.
– Что именно не поделил?
– Не знаю.
– Что именно случилось в последний раз? – я сделал пометку запросить информацию о капитанше.
– Мне показалось… Я не уверен, но…
– Смелее, – подбодрил я робота.
– Мне показалось, что она ударила его по лицу. Судя по звукам – у меня чувствительный ресивер, я тогда находился у шлюза, – они повздорили. А потом, уже после отлета курьера, была другая ссора, на этот раз Макс позвдорил с Джеймсом.
– Об этом я в курсе, но лишь в общих чертах. Подробности, пожалуйста.
– Предполагаю, что ссорились из-за Анжелы Ангеловой – оба не раз произнесли ее имя.
– Вы считаете, причиной была ревность?
– Не думаю. Речь шла о какой-то доле.
– О доле? – удивился я. – В каком смысле?
– Видимо, в смысле дележа. Я слышал, как Финнеган сказал Бауэру: «Твоей доли больше нет, забудь о ней, мы с девчонкой тебя выключаем».
Я считал, что неплохо подготовился к расследованию. Но сейчас, после допросов, понял, что мне требуется куда больше информации. И я занялся тем, что умел лучше всего, – стал копать глубже. Устроившись настолько удобно, насколько это позволяла аскетическая обстановка гостевой комнаты, я подключился к информационному центру базы. В его глубинах наверняка хранились нужные мне сведения, предстояло лишь их откопать. Включая те, что были удалены, стерты из общего доступа и складированы в архивы с ограниченным допуском.