Люстиг: “Командир, хотите посмотреть, как выглядит старт арпионного корабля со стороны?”
Я: “Спасибо, насмотрелась”.
Люстиг: “Это не анимация и не тренажер. Юпитер был так мил, что к протоколам пристегнул полученное с Земли видео нашего ухода с лунной орбиты”.
Монк: “Я не прочь взглянуть”.
Неб (возникая у меня за спиной и шумно устраиваясь в пассажирском кресле): «Командир, ну пожа-а-алуйста…»
Я: “О боже…”
На главном экране возникает картинка. “Гиппарх” в цвете и объеме, в масштабе тысяча к одному. Вместо задника красивое звездное небо с белыми лоскутками туманностей. В правом нижнем углу слабый отсвет невидимого лунного диска. Снимал, как я понимаю, какой-то дрон-смертник, потому что все обитаемые объекты были загодя удалены из зоны старта. Так сказать, во избежание. Оператор Мартынов отметил сходство корабля с заваленной набок статуей на массивном постаменте. А по-моему, куда более сходственно с авангардным подсвечником.
Подсвечник висит в пространстве, словно бы сам не понимая, как и зачем тут оказался.
Затем он исчезает. Просто исчезает, без дешевых эффектов и небесных знамений. Был, и нет его. Как раз в тот момент, когда я произнесла сакраментальную фразу: “Мистер Монк, разрешаю старт”.
Все зрители, не исключая меня, синхронно исполняют вздох облегчения и восторга.
Спустя мгновение картинка забивается помехами и гаснет. Смертник получает свое по полной.
К такому положительно нельзя привыкнуть.
Сверхъестественная скорость выметает из меня остатки сомнений, сдувает налет цинизма. Я ужасно хочу, чтобы все получилось».
– Командир, у нас проблема.
– Райнер, оставьте голливудские шуточки при себе.
Люстиг отбросил окуляры на залысый лоб и посмотрел на Светлану стеклянными глазами, в которых не читалось и тени тревоги. Это в нем всегда сбивало с толку.
– Простите, командир, – сказал он. – Привод развил импульс выше того, что предусмотрен программой полета.
Светлана удержала мгновенно возникший в голове естественный вопрос: «Как такое возможно?». Еще будет время.
– Чем это грозит кораблю?
– Кораблю – ничем. – Люстиг в очередной раз продемонстрировал свою приверженность точным формулировкам. – Но есть угроза задачам миссии.
– И экипажу, – ввернул Монк.
– Да, – согласился Люстиг. – Экипажу, а следовательно, и миссии.
– То есть мы неуправляемо летим невесть куда? – уточнила Светлана.
– Именно так, командир, – подтвердил Люстиг.
– Мистер Монк… – начала было Светлана.
Научные спецы! Их кресла пустовали.
Чтобы вернуть этих раздолбаев из лабораторий, потребуется время. Но каждая секунда увеличивает неопределенность.
Торможение будет мгновенным и безынерционным, хотя обратного рывка… когда душа отделяется от тела… не избежать.
Светлана вдавила сенсор общей тревоги. За спиной нервно, с пульсациями застонало. «Надеюсь, дело ограничится синяками».
– …полный стоп, – закончила она.
– Выполнено, командир, – откликнулся Монк.
Очень быстро. Должно быть, отключил привод, пока она размышляла о последствиях.
– Мы продолжаем движение, – сообщил Люстиг невыносимо спокойным голосом.
«Какого черта?!» – подумала Светлана.
– Мистер Монк, повторить процедуру торможения.
– Уже, командир.
«Слишком скоро соображаешь, сукин сын».
– Райнер?
– Импульс сохраняется. И… м-м… нарастает.
«Так сделай что-нибудь, ты инженер!»
На командный пост ввалился Неб, прижимая ладонь ко лбу.
– Неловко говорить, – раздраженно объявил он, – но я рассек башку! Как на грех, не нашлось темного пластыря, посему буду ходить с белой блямбой на макушке, немым укором вашему хулиганству. Что у вас творится, коллеги?!
– Сядьте и заткнитесь, Неб, – лязгнул Монк. – Мэм, я предлагаю…
– И вы заткнитесь, мистер Монк.
Возникший неслышной тенью Эрик Чан, к его чести, никаких претензий не высказывал. Потирая ушибленное плечо, с каменным лицом тихонько занял свое место.
– Командир? – спросил Люстиг.
Светлана мысленно сделала глубокий вдох. Выругалась, тоже мысленно. Могла и вслух, никто бы не осудил.
– Гасите всю энергосистему.
– Командир, это чревато…
– Выполняйте, мать вашу.
«Дорогой Дневник!
Кажется, ни черта у нас не вышло».
– Что скажете, Райнер?
– Во всяком случае, мы уже не летим, – осторожно заметил Люстиг.
– Ну хоть что-то, – проворчал Монк.
– И у нас появилось время для размышлений, – констатировала Светлана. – Состояние корабля?
– Сообразно ситуации, – сказал Люстиг. – Системы регенерируют после аварийного сброса. Все не так плохо.
– Ну, договаривайте, – буркнула Светлана. – Я отдала неверный приказ?
– В том-то и дело, командир, – вздохнул Люстиг.
– Райнер, не тяните резину, – сказал Неб. – Мы обречены, sawa?
– Вы отдали единственно верный приказ, – произнес Люстиг. – Но с запозданием. Это следовало бы сделать сразу, как только я объявил о проблеме. Но вы этого знать не могли.
– Надеюсь, – сухо заметила Светлана.
– Привод наращивал импульс за счет энергетических ресурсов корабля. Это штатная ситуация, она конструктивно предусмотрена. Но почему привод пошел вразнос, я ответить не готов. Для этого нужно вернуть его на стенд и провести ряд экспериментов. Все же арпионная физика во многом остается интуитивной, нежели формализованной.
– Звучит вдохновляюще, – сказал Монк. – Вы имеете в виду, Райнер, что привод мог сожрать всю энергию корабля для того лишь, чтобы унести нас к черту на рога?
– Близко к истине, Монк, – кивнул Люстиг. – И он своего добился в полной мере.
– То есть у нас нет энергии? – спросила Светлана.
– И мы у черта на рогах? – прибавил Монк.
– Именно так, господа, – торжественно заявил Люстиг. – Очень верное наблюдение. Мы в аду и с голым, простите за прямоту, задом.
– Супер, – сказала Светлана ясным голосом.
Все обратили к ней взоры, полные выжидательного внимания.
– У нас, кажется, есть программа экстремального выживания, – невозмутимо продолжала она. – Самое время применить ее на практике.
– Да, командир, – произнес Неб внушительным голосом. – Есть такая программа. На случай, если мы потерпим крушение при столкновении с космическим камнем. Если рухнем в пустыню или плюхнемся в океан. Ситуация же, когда мы висим в пространстве внутри остывающей консервной банки, считается статистически наиболее вероятной.
– Разумно, – сказала Светлана. – Очень жизненная ситуация. Кто-нибудь в нее попадал? Не поднимайте руки, это риторический вопрос… Что ж, действуем по обстоятельствам.
– Как именно? – деловито спросил Люстиг.
– Эрик, – сказала Светлана. Тот немедленно встал и одернул куртку. – Разберитесь, где мы находимся. Хотя бы приблизительно. Неб, вам надлежит адаптировать программу выживания к нашей ситуации… гм… статистически наиболее вероятной. Ознакомить команду с поведенческими практиками. Экономия ресурсов, энергии, что там еще… И, возможно, нам потребуются нейростимуляторы.
– Что-то мне диктует, что потребуются, и в изобилии, – раздумчиво промолвил Люстиг. – Только не мне.
– Вычеркиваю, – с готовностью сообщил Неб.
– Вы, Райнер, – обратилась Светлана к Люстигу. – Мне нужно представление о том, что случилось с приводом. И каковы шансы на его запуск для возвращения. Подозреваю, эти цели взаимосвязаны. Монк…
– При всем уважении, мэм, – сказал тот. – Джентльмены, это касается всех.
– Хотите сделать заявление, сэр? – усмехнулась Светлана.
– Так точно, мэм. – Монк выпрямился во весь свой немалый рост. – Теперь, когда мы далеко. Когда нет связи с Землей. Когда решаем только мы и никто за нами не наблюдает. Госпожа Байрамова, не считаете ли вы, что в сложившихся обстоятельствах командование должен принять человек, который не запаздывает с решениями?
«Бунт на корабле, – мрачно подумала Светлана. – Ожидаемое событие, я с самого начала была к нему готова. Все равно мерзко».
– Никак не уйметесь, Монк? – спросила она с иронией. – Для вас это так важно?
– Я – потомственный командир, – твердо сказал Монк. – Сын командира и внук командира. За моими плечами целая толпа лидеров. Это не просто опыт – это генетика, не находите?
Светлана заговорщицки понизила голос:
– Но здесь за нами никто не наблюдает. Ни один из ваших блистательных предков!
– Мистер Монкрифф, – внезапно заговорил Эрик, потемнев лицом. – Именно в сложившихся обстоятельствах я и не хотел бы ничего менять. Спокойствие и стабильность.
– При всем уважении, – сказал Неб, ухмыляясь. – Открою маленький секрет. Вы, белые люди, все для меня на одно лицо. Даже вы, Эрик. Без обид. Отправляясь в путь, я точно знал, что командовать мной будет женщина. Не будем вносить путаницу в наши отношения, sawa?
Монк открыл было рот, желая возразить в том смысле, что, конечно, sawa, но все же… Он вдруг обнаружил, что Люстиг отвлекся от возни со своими экранами и взирает на него поверх своих адских окуляров с громадным неодобрением.
– И ты, Брут, – насмешливо изрек Монк.
– То, что вы затеяли, дружище, контрпродуктивно, – сердито сказал Люстиг.
Монк воздел руки, сдаваясь:
– Я лишь пытался улучшить качество командования.
– Но ведь у вас лишь одна претензия к качеству командования, – отчеканил Люстиг. – Что не вы командир. Я тоже не командир. Also? Мне плевать, что будет написано обо мне в анналах.
– Совсем? – вскинула брови Светлана. – Совсем-совсем плевать?
– Нет, – немедля возразил Люстиг. – Буду честен: не совсем. Я всегда честен, если вы заметили, командир Байрамова. Но это ничего не меняет.
– Тем более что где мы, – сказал Неб, ни к кому персонально не обращаясь, – а где анналы.
– Отлично, – сказала Светлана ледяным голосом. – Обожаю демократию. Господа, если у кого-то имеются планы насчет героической смерти… Ну, там, холод, голод, каннибализм… Советую немедленно с ними расстаться. Мы вернемся домой. Всенепременно. Это не обсуждается. Вы лучшие из всех. Чтобы развеять иллюзии: себя я тоже не считаю слабым звеном. Итак, я хочу знать, как мы станем отсюда выбираться, что не так с приводом и куда нас занесло. Кажется, я верно расставила приоритеты. Вот еще что. Для экономии фонетических усилий отныне на борту вводится временный мораторий на формулу «при всем уважении». В рабочей обстановке разрешаю ко всем, не исключая меня, обращаться по имени. – Она с трудом изобразила некое подобие улыбки. – Можете звать меня Светла. Временно… За работу!