И тут же, не меняя тона, развернулся к магистру:
— Ниче-ниче, это нормально — наших всех от нее тошнит. Потому ни домовики, ни прочая нечисть рядом с ведьмами и не живут. Только фамильяры — но мы статья особая, и готовят нас по особому…
— Я не ваш, — перебил его призрак. Вернее, попытался перебить — слишком уж слабо и неубедительно оно прозвучало.
— Ну разумеется не наш, куда тебе… — катши, видать, тоже не проникся. — Но в разобранном состоянии и ты к нужному уровню чуток приблизился, не иначе. Лежи, лежи, не дергайся, сейчас должно совсем отпустить.
— Не-а, нельзя ему лежать, — вдруг прислушался к чему-то Вафка, покосившись на все еще открытое окно. — Кажись, Вуру сюда несет — я стук ее палки ни с чем не перепутаю.
— Точно, она, — едва не чертыхнулась Аля, высунувшись в окно и увидев Оримову тещу уже возле самой калитки. — Да что ж они прям повадились сюда — то старосту принесет, то ее…
— Ну так и шуганите их раз и навсегда, — зыркнул Ирулан. — Трудно что ли? Когда здесь теперь целых два пугала, вместо одного.
— Нетрудно. — Аля уже шла к двери — открывать. — Но ненужно. Просто так, без серьезной причины она бы сюда не явилась, сам это не хуже меня знаешь.
— Знаю, — раздраженно дернул хвостом кот и снова уставился на духа: — Ладно проваливай тогда отсюда. В самом прямом смысле проваливай — в погреб. Подождешь там, пока она не уберется, заодно и оклемаешься окончательно.
А проследив, как белесый призрак без лишних споров стекает вниз сквозь щели в досках, сам ловко юркнул под лавку.
— Здравствуй, Вура, — распахнула Аля дверь, убедившись, что ее кухня выглядит вполне прилично, а из зрелищ может похвастаться разве что встрепанным больше обычного Вафкой. — Зайдешь?
— Нет, — резко и без малейшего смущения отказалась та. — Я и отсюда поговорю.
— Ну как знаешь, — дернула плечом Аля. — Чего хотела-то?
— Совета я от тебя, ведьма, хотела.
— Спрашивай. Или все же в дом зайдешь? Чтоб ни твоих вопросов, ни моих ответов полдеревни заодно не выслушало.
Та потопталась перед крыльцом еще чуток, плюнула и, выставив в сторону Али сложенную из пальцев козу, начала подниматься:
— Ладно. Аж полдеревни советчиков мне точно не надобно.
— Да и я без них вполне обойдусь. Вот сюда проходи.
-
Заговор почти настоящий, собран из кусочков, добытых из фольклорного полесского сборника. А вот насколько получился рабочий — неизвестно.
-
Рассиживаться Вура явно не планировала — переступив порог захлопнула за собой дверь да так возле нее и осталась, давая понять, что не лясы сюда точить пришла и уж конечно не для удовольствия. Остро зыркнула по сторонам: сначала на котел возле окна, потом на травы по стенам и в сушилке под потолком, втянула мясистым носом не рассеявшийся еще запах варева, но черта все же не помянула, удержалась — незачем этого лишний раз сюда призывать.
— В общем так, — перешла она сразу к делу, — ты, ведьма, зубы мне больше заговаривать не смей. И дуру из меня делать не смей тоже! Это я про паскуду ту прозирную, что к нам в дом повадилась, если вдруг не поняла. Не знаю, дух оно или нечисть какая, но не привиделось мне точно. Или опять спорить станешь?
Аля не стала, но и соглашаться не стала тоже. Лишь плечом дернула — понимай, мол, как хочешь.
— Как думаешь, не оттого ли повадилась, что мальцов Оримовых на тот берег понесло? А?
— На капище, в смысле? — решила Аля внести в разговор немного конкретики. А заодно и на реакцию Вуры посмотреть.
Та не подвела, губы поджала очень выразительно:
— За ягодами их туда понесло, обормотов дурных.
— Ну и потрогали там, чего не следовало.
— Знаешь уже?
— Слышала.
— Выудила я ту дрянь из куста, где они ее кинули. Хотела на место вернуть, да сдается только хуже сделала. Так?
На это отвечать Аля тоже не планировала, предпочла обойти вопрос:
— Но ведь обормоты с того места в твой дом все же кое-что притащили. Те самые ягоды, правильно? Хотя запрет не ходить там и не растаскивать даже пыль на ногах не зря положен.
Вура шумно выдохнула носом, посопела чуток и решилась:
— А делать теперь чего? Посоветуешь? В долгу не останемся.
Насчет долгов этой семейки Аля много могла порассказать, но сейчас гораздо важнее было заставить их сделать то, что требовалось:
— Вернуть придется. Все, что принесли.
— Это бруснику что ли? — неверяще уставились на нее. — Так она ж в капусте давно!
— Ну значит вместе с капустой и вернуть. — Кажется, Оримов нужник еще можно было спасти — заодно с остальной деревней. — И с бочонком тоже. Не дожидаясь, пока из него на пол подтечет или куда еще. Понимаешь?
Та понимала — дурой старостина теща и в самом деле не была:
— То есть прямо сейчас возвращать?
— Да.
— Так туман же поднимается?
— Ну вот пока не встал, как раз обернуться и успеете. Просто отвезите через реку по-быстрому, оставьте прямо на бережку и назад. А мы с Вафкой попозже туда заглянем, да прикопаем, пошептав перед тем что положено.
— Вместе с бочонком? Прикопаете?
— Ну а как ты хотела?
— Еще и это! — Вура досадливо саданула в пол клюкой. — Ох, и достанется же кому-то…
— А разве не досталось уже? — подняла Аля брови. — Может, хватит с них?
— Добрая ты все же, Алита, — поджала та губы. — Аж странно прям добрая. Вот только не с теми, с кем стоило бы!
И не попрощавшись хлопнула за собой дверью.
— Думаешь отвезет? — высунулся из-под лавки катши.
Но ответил ему, как ни странно, Вафка:
— Даже не сомневайся — вона как припустила. Давно не видал, чтоб старуха так носилась. С тех пор, почитай, как осиное гнездо своей палкой разворошила, а те потом аж до самого дома за ней роем вились.
— Сдается, и тут то еще осиное гнездо будет, — всплыл над полом дух.
— А то и покруче, — неожиданно поддержал его кот. — Но мы-то сейчас что делаем?
— Ждем, — отмерла Аля. — Надо ж дать ей время отвезти что надо куда надо, а туману как следует утвердиться. Ну и перекусим пока. Ирулан, зови Келассу и остальных.
— С добычей звать? — прищурился тот на нее. — Хочешь, чтобы они с тобой на обед мышками поделились?
— И без мышек найдется что в рот положить. Зря я что ли вчера целый день у плиты угробила? — Аля дошла до ларя, откинула крышку и начала вытаскивать из него миски: — Так, картошка в сметане и с укропом еще осталась. И довольно много… Курица печеная есть… Каша с тыквой…
— Смотреть на вас тошно, — поморщился магистр, глядя на это.
— Скажи уж сразу — завидно, — тут же отбил катши.
Но дух вдруг резко подался к Але, опять заставив ее отпрянуть:
— Слушай, поехали прямо сейчас? И черт с ним, с тем туманом — мне этот камень быстро увидеть надо. А если встретишь Вуру, скажешь, мол, передумала и приехала заранее, чтобы капусту ту чертову прямо у нее перехватить…
— Нет! — остановила его она. — Нет и все!
— Почему?
— Я же сказала — не надо чтобы нас лишний раз там видели. По-хорошему, так и вообще не надо. Запрет ходить на это место не вчера наложен и, можешь мне поверить, не зря. Да и ведьма здесь всегда одна из самых сильных живет тоже не зря! — Аля вдруг замерла и едва по лбу себя не хлопнула, сообразив, наконец, почему ее бабушка со своей недюжинной силой сидела в этой глуши. Ну точно! Место непростое берегла, как можно было сразу этого не сообразить? Но быстро встряхнулась: не до озарений сейчас: — А еще, господин магистр, я не хочу подставлять Вафкила. Ему здесь и так начинать непросто будет — мало того, что он парень и должность примет не совсем по правилам, так еще и слушок насчет капища не дай боги пойдет… В общем, нет! Тем более, что ни час, ни даже два ничего для тебя уже не решат. Наверняка!
Насколько Аля ошибалась, стало понятно ровнехонько через тот самый час. Когда они, опять оставив Вафку караулить дом и котят, в густом как сметана тумане выгрузились на противоположный берег, нашли там капустный бочонок — в основном по запаху, и докатили его до тех камней, за которыми сами прятались давеча.
Именно здесь наведенный туман заканчивался как ножом обрезанный — резко и жутко неестественно, зримо обозначая границы странного места. Оказывается, крупные, заросшие мхом и мелким подлеском валуны, этой границей как раз и были, что сейчас выглядело наглядно, как никогда. А в центре их не слишком ровного круга оказалась та самая то ли яма, то ли колодец, куда Вура намеревалась спустить камень, и плоская белесая плита перед ней, о которую тот в итоге разбился.
Вот только самого камня не было. Совсем. Ни осколков, ни целого, ни какого-либо еще.
Зато на плите лежал труп. Айвера. Убитого зверски и явно совсем недавно.
Глава седьмая
Первым делом Алин взгляд милосердно зацепился за сапоги чистильщика. Высокие, черной кожи, почти неношеные — подметки вон, считай, совсем не сбиты. И лишь затем невольно пополз дальше: такие же черные штаны, подол куртки, ремень с характерной форменной бляхой в виде оскаленной головы чудовища на фоне щита… Все вполне привычно по ее прошлой, городской еще жизни. Вот только блестит как-то странно. Слишком уж лаково.
А потом взгляд скачком рванул выше и стало понятно почему. Горло чистильщика было распахано во всю ширь почти до позвоночника, заливая и одежду, и камень темной, липкой даже на вид кровью.
«На чем там только голова теперь держится?» — кулем валясь на землю, Аля вяло и как-то слишком уж отвлеченно пожалела, что здесь не было стеночки. Никакой. Даже самой захудалой — чтобы сползти по ней, как это дома сделал магистр. Она бы тоже сползла. А хотя… Ну зачем ей теперь та стеночка? Удержать бы на месте съеденное сейчас. Ик…
И, наконец, благословенная уютная темнота, бережно накрывшая разум и избавившая от всех ужасов скопом.
Сначала к ней пробился звук — резкий, звонкий, но словно издалека. И только потом пришла боль, а вслед за ней сознание.