— Но торговля! — ужасается Изабель. — Это же так... низко!
— А долговая тюрьма — это высоко?
Обе дамы замолкают. Видимо, до них дошли слухи и о наших финансовых проблемах.
— Элеонора, — мадам де Брессе понижает голос до заговорщицкого шепота, — говорят, что месье де Ларошфор предлагал вам честный выход из положения...
Ага! Вот в чём дело. Приехали не просто пожурить за неподобающее поведение. Приехали агитировать за продажу поместья.
— Предлагал. Но я не заинтересована.
— Но почему? Это же решило бы все ваши проблемы!
— И создало бы новые. Мы остались бы без средств к существованию.
— Ну что вы! — машет рукой мадам де Брессе. — Молодая красивая девушка всегда найдет выход. Удачное замужество, например.
— За кого? За местных разорившихся дворян?
— Ну... можно поискать в столице...
— На какие деньги? И с каким приданым?
Дамы опять замолкают. Логика — не их сильная сторона.
— Элеонора, — Изабель делает новую попытку, — но подумайте о репутации! Что скажут люди?
— А что они скажут, когда нас выселят за долги? «Ах, какие благородные! Предпочли нищету торговле!»?
— По крайней мере, честь была бы сохранена...
— Мадемуазель Изабель, — говорю я, стараясь сохранять вежливый тон, — честь — это прекрасно. Но на честь дом не построишь и еду не купишь.
— Как вы можете так говорить! — возмущается она. — Честь дороже жизни!
— Тогда почему вы до сих пор живы?
Вопрос попадает в цель. Изабель краснеет и замолкает.
— Элеонора, — мадам де Брессе пытается взять новую высоту, — а подумали ли вы о том, как ваше поведение отразится на остальных? На нас, ваших соседях?
— Каким образом?
— Ну... если дворяне начнут торговать, то что подумают простолюдины? Куда денется уважение к высшему сословию?
— Куда оно делось, когда высшее сословие проигрывало поместья в карты и спивалось?
— Это другое дело...
— Почему другое? Пьянство почетнее предпринимательства?
— Пьянство — порок, но дворянский порок. А торговля...
— А торговля — это занятие полезное и прибыльное.
Мадам де Брессе смотрит на меня с таким видом, будто я заявила, что собираюсь ходить голой по церкви.
— Элеонора, милая, вы совсем потеряли рассудок. Может, стоит обратиться к доктору?
— Со мной всё в порядке. А вот с нашими финансами — не очень.
— Но люди уже говорят! — не унимается Изабель. — В салоне мадам де Ришелье только об этом и разговоры!
— И что именно говорят?
— Что де Монклеры совсем пали. Что теперь любой торгаш может сказать: «А чем я хуже дворянина? Тот тоже торгует!»
— Пусть говорят. Когда мы разбогатеем, заговорят по-другому.
— А если не разбогатеете?
— Тогда нам будет не до слухов.
Дамы переглянулись. Видно, что разговор идёт не так, как они планировали.
— Элеонора, — мадам де Брессе делает последнюю попытку, — нельзя ли... как-то тихо? Без лишней огласки?
— Что именно?
— Ну... принимать гостей, но не называть это торговлей. Сказать, что это... гостеприимство. По старинной традиции.
— А деньги брать?
— Ну... добровольные пожертвования на содержание дома...
Вот до чего дошло! Готовы мириться с нарушением принципов, лишь бы соблюсти внешние приличия. Лицемерие в чистом виде.
— Мадам де Брессе, — говорю с самой милой улыбкой, — спасибо за совет. Но я предпочитаю называть вещи своими именами. Мы содержим постоялый двор и гордимся этим.
— Гордитесь! — ужасается Изабель. — Торговлей!
— А что в ней постыдного? Мы даём людям кров, пищу, заботу. Приносим пользу. Разве это не достойно?
— Но это не дворянское занятие!
— А что такое дворянское занятие? Пьянство? Азартные игры? Проедание родового наследства?
— Ну... служба королю, покровительство искусствам, благотворительность...
— На какие деньги? На те, что мы заработаем торговлей?
Логический круг замкнулся. Дамы поняли, что зашли в тупик.
— Элеонора, — мадам де Брессе встаёт, — я вижу, что уговоры бесполезны. Но помните — вы компрометируете не только себя, но и всех нас.
— Постараюсь не забывать, — отвечаю с невинным видом.
— И ещё, — добавляет она уже у дверей, — месье де Ларошфор — человек влиятельный. Не стоит его злить.
— Это угроза?
— Это дружеский совет.
После их отъезда я долго стою у окна, наблюдая, как карета скрывается за поворотом. Визит был ожидаемым, но неприятным. Местное дворянство объявило нам бойкот. Что ж, их право.
Хуже другое — упоминание де Ларошфора. Мадам де Брессе явно приехала не по собственной инициативе. Кто-то её послал. И несложно догадаться, кто именно.
— Мадемуазель, — входит мадам Бертран, — как прошла беседа?
— Предсказуемо. Нас осуждают за неподобающее поведение.
— И что теперь делать?
— Работать дальше. Мнение соседей нас не накормит.
— А если они будут активно мешать?
— Посмотрим. Пока что это только слова.
Но я чувствую, что это только начало. Давление будет усиливаться. Нужно готовиться к серьезной борьбе.
Вечером, за ужином, я рассказываю Анри о визите соседок.
— Значит, нас уже обсуждают в салонах, — мрачно говорит он.
— Естественно. А ты чего ждал?
— Но это неприятно...
— Анри, помнишь нашу договоренность? Ты остаешься в стороне, а я беру всю ответственность на себя.
— Да, но всё равно неловко...
— Переживешь. Когда мы разбогатеем, все забудут о своих претензиях.
— А если не разбогатеем?
— Тогда нам будет не до общественного мнения.
На следующий день начинается настоящая работа по расширению клиентской базы. Я отправляю гонцов с объявлениями в соседние города. Заказываю красивые вывески для установки на дорогах. Договариваюсь с местными торговцами о рекламе нашего заведения.
Всё это стоит денег, которых у нас мало. Но без рекламы клиентов не привлечешь.
Кроме того, я решаю поднять цены. С пятнадцати ливров за стандартное размещение до двадцати за улучшенное. Включаю в стоимость дополнительные услуги — завтрак в постель, глажку одежды, чистку обуви.
— Мадемуазель, — сомневается мадам Бертран, — а если гости не согласятся платить больше?
— Тогда будем искать тех, кто согласится. Лучше меньше клиентов, но платежеспособных.
— А если совсем не будет клиентов?
— Тогда быстро разоримся. Но это лучше, чем медленно разоряться.
Логика простая. При нынешних ценах мы не успеваем заработать нужную сумму. Значит, нужно рисковать.
Результат не заставляет ждать. В тот же день к нам приезжает богатый купец из Лиона. Жорж Мартино — тучный человек лет сорока, торгующий шёлком. Одет богато, ездит в отличной карете, явно привык к роскоши.
— Слышал, у вас хорошее заведение, — говорит он, входя в гостиную.
— Лучшее в округе, — отвечаю без ложной скромности.
— И дорогое?
— Цены соответствуют качеству.
— Покажите комнаты.
Провожу его наверх, демонстрирую лучший номер. Он внимательно осматривает всё — мебель, постельное бельё, вид из окна.
— Неплохо. А что входит в стоимость?
— Размещение, ужин, завтрак, уход за лошадью. Плюс дополнительные услуги — стирка, глажка, чистка обуви.
— Сколько?
— Двадцать ливров.
Он не морщится, не торгуется. Просто кивает.
— Идёт. А поужинать что можете предложить?
— Нашу фирменную кухню. Блюда, которых больше нигде не найдёте.
— Интересно. Жду с нетерпением.
Ужин проходит триумфально. Месье Мартино съедает всё до последней крошки и требует добавки. Особенно ему нравятся картофельные котлеты и запечённая курица.
— Удивительно! — восклицает он. — Где вы нашли такого повара?
— Это наша экономка. Талантливая женщина.
— А рецепты откуда?
— Фамильные секреты, — отвечаю загадочно.
— Поразительно. За такую еду не жалко и тридцать ливров заплатить.
Тридцать ливров! Я стараюсь не показать удивления, но про себя отмечаю: значит, цены можно поднимать ещё выше.
— А что с развлечениями? — спрашивает месье Мартино за десертом.
— В смысле?
— Ну... музыка, танцы, игры. В хороших заведениях обычно есть программа для гостей.
Интересная мысль. Почему бы и не добавить развлекательную программу? За отдельную плату, конечно.
— Мы можем организовать музыкальный вечер, — говорю осторожно. — Если будет достаточно желающих.
— Отлично! А карты у вас есть?
— Конечно.
— Тогда не возражаете, если я приглашу пару знакомых торговцев? Они завтра будут проезжать мимо.
— Милости просим.
— Прекрасно. Устроим небольшую вечеринку.
На следующий день действительно приезжают двое купцов — друзья месье Мартино. Оба состоятельные, оба любят хорошо поесть и развлечься.
К вечеру в главном зале собирается компания из пяти человек — три купца плюс ещё двое случайных гостей. Мадам Бертран готовит большой ужин. Я организую карточные игры. Анри, преодолев смущение, присоединяется к компании.
Вечер проходит шумно и весело. Гости едят, пьют вино, играют в карты, рассказывают истории. Атмосфера получается домашняя, уютная.
А главное — все готовы платить. Каждый оставляет по двадцать пять ливров, включая вино и участие в играх.
— Мадемуазель де Монклер, — говорит месье Мартино на прощание, — это лучший вечер за последний месяц. Обязательно вернусь и приведу ещё друзей.
— Будем рады видеть.
— А нельзя ли устраивать такие вечера регулярно? Скажем, раз в неделю?
— Почему нет? Если будет достаточно желающих.
— Желающие найдутся. Поверьте, хорошие заведения всегда пользуются спросом.
За один вечер мы заработали сто двадцать пять ливров. Больше, чем за все предыдущие дни! Если так пойдёт дальше, то нужная сумма уже не кажется недостижимой.
— Элеонора, — говорит Анри, подсчитывая выручку, — может быть, у нас действительно получится?
— Конечно, получится. Главное — не расслабляться.
— А что дальше? Если мы выполним обязательства перед кредиторами?