Если бы сегодня был последний день ее жизни, тетя Мод танцевала бы, смеялась и курила, а остаток вечера провела бы с мужчиной.
И она не избегала бы Коуди Рэлстона, как ее племянница. Маргарет исподволь наблюдала за ним, мучительно ощущая его присутствие.
Коуди снял пиджак, ослабил галстук и болтал с какой-то блондинкой в коротком красном платье. Маргарет подумала, что такой наряд не слишком годится для похорон, пусть даже тетя Мод и пожелала, чтобы этот день стал «праздником жизни». Вдруг Коуди приподнял подбородок блондинки и поцеловал ее в губы. Маргарет испытала отвращение. Как мог он, женатый мужчина!.. Она отвернулась и глотнула из бокала. Хотя, может быть, это его жена.
В следующий раз она увидела Коуди, когда он стоял рядом с другой женщиной, облокотившись на стойку бара. Женщина громко смеялась, и Маргарет сразу возненавидела эту рыжеволосую дамочку в обтягивающем черном платье. Может, это его жена?
Маргарет глубоко вздохнула и направилась к бару, протискиваясь между группками столпившихся в салоне горожан.
— Прекрасный вечер, — сказал ей кто-то.
— Мод, наверное, радуется, глядя на нас.
Когда Маргарет добралась до бара, «подружка» Коуди уже куда-то исчезла, а он стоял на том же месте, сжимая в руке бокал.
— Ну и как тебе здесь? Весело? — вяло поинтересовался он.
— Да, спасибо, — ответила Маргарет.
Коуди взял из бара бутылку, налил себе и наполнил ее пустой бокал.
— Я вот тоже развлекаюсь, — сказал он.
— Я заметила. И кто же из двух дам твоя жена? — холодно поинтересовалась девушка.
Коуди залпом осушил бокал и тут же снова наполнил его.
— Никто.
— В таком случае тебе не кажется, что твое поведение, мягко говоря, недостойно женатого мужчины? Похоже, ты вообще забыл, что женат. Твоя жена придет сюда?
— Нет.
— А… она, наверное, вернулась на ранчо, чтобы успеть приготовить бисквиты.
— Приготовит, если нужно.
— Если, конечно, не будет занята чисткой твоих ботинок.
— Ошибаешься. Никто не чистит моих ботинок.
— Конечно, нет, их просто вылизывают.
— Надо же, какой остренький язычок скрывается в этом сладеньком маленьком ротике, — протянул Коуди, бесцеремонно уставившись на ее губы.
Маргарет хотела было уколоть его еще раз, поставить на место, но единственное, о чем она смогла подумать, так это о том, как его настойчивый язык размыкает ей губы, проникая внутрь, встречается с ее языком, вовлекая в горячий танец страсти…
Внезапно его взгляд обратился куда-то ей за спину. Девушка обернулась и поняла, что Коуди смотрит на женщину в плотно обтягивающем костюмчике.
— Это твоя жена? — поинтересовалась она.
Он отрицательно помотал головой.
Маргарет вспыхнула.
— Ты бессовестный тип. Не пропускаешь ни одной юбки в городе, флиртуешь со всеми подряд. Какая женщина станет терпеть подобное? Уж я точно бы не смогла!
Коуди снова взглянул на нее.
— Значит, мне повезло, что я на тебе не женился.
— А на ком ты женился?
— Ни на ком.
— Что?
— Я, кажется, ни разу не говорил, что у меня есть жена. Я просто сказал, что женат… на своем ранчо.
— О! — Волна облегчения накатила на Маргарет с такой неожиданной силой, что колени у нее невольно подогнулись, и ей пришлось ухватиться за край стойки, чтобы не потерять равновесие.
— Да, и я не успел еще пофлиртовать с каждой женщиной этого города, — процедил Коуди, отставляя пустой бокал. — По крайней мере, пока не успел… — С этими словами он оставил ее одну.
Часы тянулись медленно и мучительно, и Маргарет не могла дождаться окончания вечера, чтобы больше не видеть ни Коуди, ни его поклонниц. Когда бар наконец опустел, Маргарет подписала чек на оплату и в подавленном настроении поехала к дому тети Мод. Голова болела от шума, а в глазах появилась резь от долгого пребывания в прокуренном помещении. Но это были мелочи по сравнению с охватившей девушку физической и душевною болью, болью от осознания невозвратности ее желаний, недостижимости того, кого она хотела бы видеть сейчас рядом… Не в силах больше крепиться, она во второй раз за день горько разрыдалась.
Но на этот раз некому было заключить ее в объятия, заставить забыть прошлое и смело смотреть в будущее…
Коуди вошел в кухню своего невысокого, покрытого вьющимися растениями дома. Он сорвал с себя белую рубашку, швырнул ее на стул, потянулся к дверце холодильника, чтобы достать банку пива, и только в этот момент заметил, что за столом сидит его старший работник и молча ест холодную овсяную кашу.
— Как прошло? — спросил Джейк.
— Отлично, если это подходящее слова для такого повода. А ты почему не пришел?
— Не знаю, что-то настроения не было. Я пытался починить молотилку.
Коуди смотрел на пожилого мужчину с печальными голубыми глазами и лицом, погрубевшим от постоянного пребывания на воздухе, и чувствовал, как его переполняют симпатия и сострадание. Джейк так много сделал для ранчо и для его семьи, что Коуди чувствовал себя в неоплатном долгу перед этим искренним, трудолюбивым человеком. Он сел напротив Джейка и похлопал его по плечу.
— Я разберусь с молотилкой, — пообещал Коуди, — это не так уж сложно. А вот с чем я действительно не могу разобраться, так это со спросом на буйволов. Эти звери, черт бы их побрал, стоят в поле, поедают мои деньги и смотрят на меня. Один крупный заказ — и дело было бы сделано. Но как я уже сказал Маргарет, мясо буйвола не является жизненной необходимостью. Люди могут есть говядину или баранину, что они, кажется, и делают…
— Как ты сказал — кому? — переспросил Джейк, широко раскрыв глаза.
Коуди сжал в руке банку с пивом.
— Маргарет в городе, — пояснил он.
— Зачем?
— Хороший вопрос.
— Она теперь будет редактировать журнал?
— Не знаю, но твое объявление она обещала включить в следующий номер. Я прослежу за этим.
— Если это тебе тяжело…
— Да брось ты, — солгал Коуди, сознавая в душе, что для него тяжело все, что связано с Маргарет.
— Она все такая же красавица?
— Кто? — Коуди нарочито сделал вид, что не понимает.
— Ты знаешь, кто.
Коуди пожал плечами.
— Я не заметил. — Как будто и правда не заметил этих восхитительных раскосых глаз цвета кленового сиропа и стройной, соблазнительной фигурки.
— В любом случае она не твой тип.
— А какой же тип мой?
Джейк нахмурил кустистые брови.
— Ну, какая-нибудь подходящая женщина, которая не против уединенности и долгих зимних вечеров…
— Ага, и которая будет вставать на рассвете, чтобы приготовить бисквиты и накормить кур, — продолжил Коуди.
— Получается вылитый ангел, — заметил Джейк. Коуди печально улыбнулся.
— Она сказала то же самое. — Он поднялся и поплелся в ванную. Нет, он не искал ангела, и никто ему не нужен. Разве не он провел вечер, флиртуя со всеми симпатичными девушками города? Со всеми, кроме одной. Но это уже ее проблема, а не его.
Через два дня после похорон Маргарет постучала в дверь с табличкой «Клиффорд Росс, адвокат». Клиффорд сразу же открыл дверь и впустил ее в свой офис, освещенный матовым дневным светом. Она едва не застыла на пороге от изумления и не смогла сдержать удивленный возглас, когда увидела Коуди Рэлстона, сидящего за столом. Что он здесь делает? Кто пригласил его сюда?
— Думаю, вы всех здесь знаете? — обратился к ней адвокат.
Маргарет кивнула, вежливо улыбаясь сидящим вокруг стола горожанам. Коуди смотрел на нее ледяным взглядом, отчего улыбка девушки моментально угасла, а сердце гулко забилось.
Клиффорд откашлялся и надел очки.
— Миссис Реттон изменила свое завещание вечером в день операции и послала за мной, чтобы я засвидетельствовал его, — пояснил адвокат.
Маргарет ощутила укол совести. Она должна была быть рядом с тетей, а не Клиффорд. Ведь она член семьи…
— «Моей племяннице, Маргарет, — продолжал адвокат, — единственной моей живой родственнице, я оставляю все мое имущество — кроме моего любимого питомца, Бабу, которого, я подозреваю, она недолюбливает, — если она выполнит следующие условия. Во-первых, возьмет на себя контроль за журналом „Одинокий ковбой“, который я основала. И во-вторых, проживет в моем доме как минимум один год, в течение которого будет усердно искать и найдет себе мужа, чтобы прожить с ним всю жизнь».
Маргарет едва слышно охнула и отвернулась, встретившись взглядом с Коуди.
— Если названные условия не будут выполнены, то все мое состояние переходит в Национальный фонд Дикой природы.
Клиффорд поднял глаза.
— Да, как видите, довольно необычное завещание, но мы знаем Мод… знали ее как весьма необычную женщину… Вы не возражаете, мисс Киддер?
— Вовсе нет, — поспешно ответила Маргарет, в то время как мозг ее напряженно работал. Управление журналом… Найти мужа в Сэконд-Ченс… Странно, ведь это именно то, чего Мод никогда не хотела для своей племянницы.
— Я еще не закончил, — продолжил Клиффорд, — здесь есть добавление, сделанное Мод накануне смерти.
Маргарет взяла ручку. Но не для того, чтобы записывать, а чтобы нарисовать… угловатое лицо с искривленным носом и неестественно приоткрытым ртом…
— «Моему другу Коуди Рэлстону я оставляю моего любимого питомца Бабу. Также моим предсмертным желанием является то, чтобы вышеназванный Коуди Рэлстон позировал для лицевой обложки моего журнала, т. е. стал лицом „Одинокого ковбоя“. Чем меньше одежды, тем лучше: я думаю, это поспособствует спросу на издание. За эту услугу он получит пятьдесят тысяч долларов».
Маргарет выпустила ручку из пальцев.
Коуди открыл рот от удивления.
— «Я также оставляю по тысяче долларов механику из Центрального гаража и уборщице Розали за их помощь в соответствии с обязанностями».
На этом чтение завершилось. Когда большинство присутствовавших покинули офис, Маргарет встала и подошла к мистеру Россу.
— Если я… Сколько у меня времени… — Она с трудом подбирала слова.