Молодые люди тут же бросились к Диане. Она очаровательно улыбнулась им обоим и повернулись к Гарри. Смуглые щеки Джеффри Кина покраснели, и он отступил назад. Однако пришел в себя в тот момент, когда вошла миссис Литчем-Рош.
Это была высокая, темноволосая женщина, немного рассеянная, одетая в развевающиеся одежды неопределенных зеленых оттенков. Вместе с ней вошел пожилой мужчина с крючковатым носом и решительным подбородком – Грегори Барлинг. Он пользовался известностью в мире финансов, получил хорошее воспитание в семье матери и уже несколько лет был близким другом Хьюберта Литчем-Роша.
Буммм!
Громкий удар гонга эхом разнесся по дому. Когда его звук замер, дверь распахнулась и Дигби объявил:
– Обед подан.
Затем, каким бы он ни был вышколенным слугой, на его бесстрастном лице промелькнуло выражение полного изумления. Впервые на его памяти хозяина в комнате не оказалось!
Было очевидно, что его изумление разделяют все присутствующие. У миссис Литчем-Рош вырвался короткий нервный смех.
– Удивительно… Право, я не знаю, что и делать.
Все были поражены. Это подрывало все традиции Литчем-Клоуз. Что могло случиться? Разговоры смолкли. Возникло ощущение напряженного ожидания.
Наконец дверь еще раз открылась. По комнате пронесся вздох облегчения, смешанный с легким беспокойством; никто не понимал, как вести себя в этой ситуации. Нельзя было сказать ничего такого, что подчеркнуло бы тот факт, что сам хозяин нарушил строгое правило этого дома.
Но вошедший не был Литчем-Рошем. Вместо крупного бородатого мужчины, напоминающего викинга, в длинную гостиную вошел человек очень маленького роста, явно иностранец, с яйцеобразной головой, пышными усами и в совершенно безукоризненном вечернем костюме.
Он направился к миссис Литчем-Рош, глаза его сверкали.
– Прошу меня извинить, мадам, – произнес иностранец. – Боюсь, я опоздал на несколько минут.
– О, вовсе нет! – рассеянно пробормотала миссис Литчем-Рош. – Вовсе нет, мистер… – Она не договорила.
– Пуаро, мадам. Эркюль Пуаро.
Он услышал у себя за спиной очень тихое «ох», произнесенное женским голосом, – скорее вздох, чем слово. Возможно, незнакомец был польщен.
– Вы знали, что я приеду? – тихо произнес он. – Не так ли, мадам? Ваш муж сказал вам?
– О, о да, – ответила миссис Литчем-Рош крайне неуверенным тоном. – То есть я так думаю… Я такая ужасно непрактичная, месье Пуаро. Никогда ничего не помню… Но, к счастью, Дигби заботится обо всем.
– Боюсь, мой поезд опоздал, – сказал месье Пуаро. – Авария на линии впереди нас.
– О, – воскликнула Джоан, – так вот почему обед отложили.
Гость быстро обвел взглядом окружающих; это был поразительно проницательный взгляд.
– В этом есть нечто необычное, да?
– Я и правда не могу сообразить… – начала было миссис Литчем-Рош, потом замолчала. – Я хочу сказать, – смутилась она, – это так странно… Хьюберт никогда…
Пуаро быстро обвел глазами собравшихся.
– Мистер Литчем-Рош еще не спустился к обеду?
– Нет. И это так необычно… – Она бросила умоляющий взгляд на Джеффри Кина.
– Мистер Литчем-Рош – образец пунктуальности, – объяснил тот. – Он не опаздывал к обеду уже… ну я не помню, чтобы он вообще когда-нибудь опоздал.
Чужому человеку эта ситуация могла показаться нелепой – их взволнованные лица и общее оцепенение.
– Я знаю, – сказала миссис Литчем-Рош с видом человека, который нашел решение проблемы. – Я вызову Дигби.
Так она и сделала.
Дворецкий немедленно явился.
– Дигби, – обратилась к нему миссис Литчем-Рош, – ваш хозяин. Он…
Как обычно, она не договорила фразу. Было ясно, что дворецкий от нее этого и не ожидал. Он ответил немедленно и с пониманием:
– Мистер Литчем-Рош спустился вниз без пяти минут восемь и прошел в кабинет, мадам.
– О! – Она помолчала. – Вы не думаете… то есть… он слышал гонг?
– Думаю, должен был слышать, ведь гонг находится у самой двери в кабинет.
– Да, конечно, конечно. – Голос миссис Литчем-Рош звучал еще более неуверенно, чем всегда.
– Доложить ему, что обед готов, мадам?
– Ох, спасибо, Дигби. Я думаю… да, да, доложите.
– Не знаю, – сказала миссис Литчем-Рош гостям, когда дворецкий ушел, – что бы я делала без Дигби!
Воцарилось молчание.
Затем Дигби снова вошел в комнату. Он дышал немного более учащенно, чем считается приличным для хорошего дворецкого.
– Извините меня, мадам, но дверь в кабинет заперта.
Именно тогда месье Эркюль Пуаро взял ситуацию в свои руки.
– Я думаю, – произнес он, – что нам следует войти в кабинет.
Он прошел вперед, и все последовали за ним. Казалось совершенно естественным, что этот незнакомец присвоил себе право распоряжаться. Он уже не был гостем довольно забавной наружности. Он стал личностью – и хозяином положения.
Пуаро прошел впереди всех в холл, миновал лестницу, большие часы и нишу, в которой находился гонг. Точно напротив этой ниши находилась закрытая дверь.
Пуаро постучал в эту дверь, сначала тихо, потом погромче. Ответа не последовало. Он очень проворно опустился на колени и приложил глаз к замочной скважине. Потом встал, оглядел собравшихся и произнес:
– Господа, мы должны взломать эту дверь. Немедленно!
Как и раньше, никто не усомнился в его праве отдавать распоряжения. Джеффри Кин и Грегори Барлинг были самыми крупными из мужчин. Они атаковали дверь, следуя инструкциям Пуаро. Это оказалось нелегким делом. Двери в Литчем-Клоуз были прочными, никаких низкокачественных или непрочных материалов. Дверь доблестно сопротивлялись нападению, но в конце концов сдалась под совместным напором мужчин и рухнула внутрь.
Гости, неуверенно толпившиеся у двери, увидели то, что подсознательно боялись увидеть. Прямо перед ними находилось окно. Слева, между дверью и окном, стоял большой письменный стол. Боком к нему сидел крупный мужчина, обмякший в своем кресле. Он сидел спиной к вошедшим, лицом к окну, но его поза говорила сама за себя. Правая рука безвольно свисала вниз, а под ней на ковре лежал маленький блестящий пистолет.
Пуаро резко сказал Грегори Барлингу:
– Уведите отсюда миссис Литчем-Рош и двух других дам.
Барлинг, понимающе кивнув, взял под руку миссис Литчем-Рош. Та, вздрогнув, прошептала:
– Он застрелился… Ужасно!
Еще раз вздрогнув, миссис Литчем-Рош позволила ему увести себя. За ними последовали обе девушки.
Пуаро вошел в комнату. Вслед за ним вошли два молодых человека. Он опустился на колени возле тела, знаком руки приказав им немного отступить назад.
Пуаро нашел отверстие от пули в правой стороне головы. Пуля вылетела с другой стороны и, очевидно, попала в зеркало, висящее на стене слева, так как то раскололось. На письменном столе лежал лист бумаги, чистый, не считая единственного слова «Простите», написанного поперек листа дрожащими, неуверенными буквами.
Взгляд Пуаро снова метнулся к двери.
– В замке нет ключа, – сказал он. – Интересно…
Его рука скользнула в карман мертвого мужчины.
– Вот он. По крайней мере, я так думаю… Будьте добры, проверьте его, месье.
Джеффри Кин взял у него ключ и вставил его в замок.
– Это он, точно.
– А окно?
Гарри Дейлхауз пересек комнату и подошел к окну.
– Закрыто.
– Вы позволите? – Пуаро очень быстро вскочил на ноги и тоже подошел к окну. Это было французское окно до самого пола. Он открыл его и с минуту стоял, рассматривая траву перед ним; затем снова закрыл и произнес: – Друзья мои, мы должны позвонить в полицию. Пока они не приедут и не убедятся, что это действительно самоубийство, ни к чему нельзя прикасаться. Смерть могла наступить всего около четверти часа назад.
– Я знаю, – хрипло произнес Гарри. – Мы слышали выстрел.
– Как? Что именно вы слышали?
Гарри объяснил с помощью Джеффри Кина. Когда он закончил, снова появился Барлинг.
Пуаро повторил то, что сказал раньше, и, пока Кин пошел звонить по телефону, попросил Барлинга уделить ему несколько минут для беседы. Они прошли в маленькую гостиную, оставив Дигби на страже у двери в кабинет, а Гарри отправился искать дам.
– Вы были, как я понял, близким другом месье Литчем-Роша, – начал Пуаро. – Именно поэтому я обращаюсь к вам раньше всех. Если соблюдать этикет, возможно, мне следовало сначала поговорить с мадам, но в данный момент я не думаю, что это разумно… – Он помолчал. – Видите ли, я нахожусь в щекотливом положении… Я просто изложу вам факты. По профессии я частный детектив.
Финансист слегка улыбнулся.
– Нет необходимости рассказывать мне об этом, месье Пуаро. В наше время ваше имя у всех на устах.
– Месье слишком любезен, – с поклоном ответил Пуаро. – Тогда пойдем дальше. Я получаю на свой лондонский адрес письмо от этого месье Литчем-Роша. В нем он пишет, что у него есть причины считать, будто у него обманом похитили крупную сумму денег. По семейным причинам, как было написано, он не хочет обращаться в полицию, но желает, чтобы я приехал и расследовал для него это дело. Я соглашаюсь. Приезжаю. Не так быстро, как желает месье Литчем-Рош, так как у меня есть другие дела, а месье Литчем-Рош не совсем король Англии, хоть, кажется, и считает себя таковым.
Барлинг криво усмехнулся.
– Он действительно так о себе думал.
– Вот именно… Его письмо довольно ясно свидетельствовало о том, что он был, как говорится, эксцентричным человеком. Он не был безумным, но был неуравновешенным, не так ли?
– То, что он только что сделал, должно это подтвердить.
– О месье, но самоубийство не всегда характерный поступок для неуравновешенных людей. Коллегия присяжных при коронере, они часто так говорят, но это лишь для того, чтобы пощадить чувства его родных.
– Хьюберт не был нормальным индивидом, – решительно произнес Барлинг. – У него бывали приступы неукротимой ярости, он был маньяком в вопросах семейной гордости и имел много разных причуд. Но, несмотря на все это, он был человеком проницательным.