Таня прожевала то, что откусила и снова припала к пирогу, наслаждаясь послевкусием и теми оттенками, что дарит видом и запахом ступня Лады. Таня разглядывает её постоянно и вдруг показалось ей, что вместо ступни вкусное пирожное. Она откусила снова от пирога и принялась жевать, представляя, что ест это ножное пирожное, и хоть Таня понимает и видит, что ступня не имеет форму и вид пирожного, но почему то посылает внешним видом такие ассоциации в мозг, заставляя сильнее припадать к ступне. Таня испытывает высшее наслаждение. Она хочет кончить побыстрее, и снова испытать то ощущение отрешённости от всего при оргазме, а ступня Лады, ласковая песня с шумом пшеницы и шелестом листвы в полуденный зной помогают в этом. Глядит грозно и в то же время по-доброму ноготь большого пальцы ноги, касаясь свободным загибающимся отращённым концом деревянного пола. Таня прошла поцелуями по этому ногтю и продолжила целовать остальные пальцы. Проглотила пережёванную вкусную кашицу и вобрала остаток куска. Таня улетела так сильно, что даже не поняла, чья заботливая рука положила перед ней на плюсну ещё большой кусок пирога и опять голос наполненный лаской произнёс:
— Кушай, Танюша, кушай, моя девочка. Угощайся. Не стесняйся. Приятного тебе аппетита. Кушай пирог с моих босых ног. Нюхай их, целуй, вот так, вот так. Лежи языком, слизывай, облизывай и кушай пирог с моих босых ног. Он очень вкусный и земляничный. Ешь пирог с моих босых ног, милая хорошая Таня. Целуй и нюхай мою ступню. Она пирожная и добрая. Ешь пирог с моих босых ног. Продолжай его кушать и целуй мою ступню. Не стесняйся, родная милая хорошая Танюша. Целуй мою ступню, нюхай пятку и пальцы, ешь с босыни пирог, угощайся, моя родная, кушай, кушай.
Поднесла, чья то детская рука кружку. Таня взглянула и увидела улыбающееся лицо Аишы. Поднесла Таня губы, отпила несладкий чай, и сделалось легче во рту, появилось больше влаги. Увидела Таня снова огромную земляничную поляну и услышала поющий голос Лады про лесные дары. Узрела Таня, словно наяву, как ягоды сами прыгают в пирог, и вот он румяный приготовленный матушкой природой стоит на красивой тарелке среди тортов с красивыми розочками, среди слоёных пирожных, и эклеров политых белой помадкой. Свет переливается и блестит в глянцевости помадки. Посмотрела Таня на ступню Лады и увидела огромный многоярусный торт и ощутила его ванильный запах, смешанный с мокрым пропитанным бисквитом имеющим мельчайшие поры. Откусила Таня снова от пирога и принялась с жадностью кушать, чтобы заесть все эти ассоциации раззадорившие аппетит до мангального пламени, и чтобы затушить это мангальное пламя надо поесть этот пирог, и тогда пламя в мангале угаснет. Останутся светиться красным светом только угольки. Разложила толстая повариха в белом фартуке и высоком белом кокошнике шампура с нанизанным мясом и лучком. Пошёл такой запах, что захотелось скушать этот шашлык. Таня откусила ещё от пирога и прониклась Ладиной любовью до мурашек на голове и голой жопе, выставленной в сторону пятилетней Гузели и семилетней Аишы, а также бабушке сидящей у другого края стола. Таня откусила следующий кусок и пролепетала, услышав свой собственный голос словно в бреду:
— Какая у тебя прекрасная пахучая пирожная ступня. Я обожаю твои пирожные ступни похожие на прекрасные горячие мягкие пироги. Они такие пышные, пахучие, влажные, красивые, что я бы их целовала и нюхала без остановки, — и повинуясь ножной сексуальной тяге, стала страстно и быстро целовать, жуя пирог ощущая, как он превратился в ягодную вкусную кашицу. Она проглотила её и снова откусила от куска пирога лежащего на босыни Лады.
— Кушайте мой пирог с моих босых ног, — раздался снова прелестный голос Лады над головой Тани, — пекла я его с большой ножной любовью к вам ко всем. Кушайте родные мои. Угощайтесь, угощайтесь. Кушай и ты Таня, мой пирог с моих босых пахучих ног, кушай, угощайся, не стесняйся. Кушай и целуй. Больше, больше целуй, моя милая родная Танюша. Я готовила его для вас с большой любовью. Нюхай мои пятки, целуй мои пальцы и кушай пирог с моих босых ног, который очень вкусный нежный земляничный. Кушай, моя родная, кушай, моя хорошая. Нюхай пятки и целуй пальцы.
Не надо Тани смотреть сейчас на Ладу, она и так знает, что при этих словах она обязательно прижимает эмоционально руки к полуобнажённой груди и разводит ладонями вверх, словно хочет всех объять. Ощутила Таня эту любовь и на себе. Она окутала её невидимой мягкой периной спокойствия и радости, придающей сил к доеданию пая с босой ступни, стоящей прямо перед ней и не доесть этот кусок с босыни, значит и как бы обидеть Ладу и лишить себя удовольствия. Одно только знает Таня, что наелась она пирожных и пирогов на очень долго. Поглядела она опять на кусок покусанного ей пирога и подумала, что осилить ещё столько уже просто нереально. Вдруг она услышала, как Лада сказала:
— Кушайте, мои родные, насыщайтесь, целуйте и нюхайте мои ступни Таня, Настя, Оля и кушайте с моих босых ступней пироги. Кушайте пирог с моих босых ног, кушайте и наслаждайтесь моими босыми пахучими влажными ступнями, которыми я пропитываю все торты и пироги в нашем городе А чтобы вы все смогли всё доесть до единой крошечки, я спою вам ещё одну песню. Таня приготовилась слушать и есть, взглянув на верхушку пирога, украшенную яркими ягодами земляники, малины, черники и ежевики. Обилие цветов придаёт пирогу красоту и схожесть с тортом. Голос Лады тронул её. Она испытала от услышанных слов небольшое раздражение и сильное возбуждение. Лада запела такие слова, что кухню наполнило дружное чавканье и хлюпанье. Певучий голос Лады заставил Таню увидеть, как шевелятся золотые перекрещенные между собой стебли пшеницы под синим небом с лёгкими белыми облачками. Как плывёт Лада среди золота полей вся в цветах и держит песочную ягодную корзину украшенную земляникой, нарезанной клубникой, черникой, чёрной ежевикой похожей на уменьшенные гроздья чёрного винограда, а также красной брусникой, от которой Таня при пережёвывании почувствовала, словно по волшебству кисло-сладкий вкус. Подошла Лада и дала ей пирог. Аромат залез ей в нос. Она откусила с жадностью прямо в поле большой пай от пирога и принялась жевать. Очнулась Таня от виденья лишь, когда рука Лады коснулась нежно её волос:
— Танечка, милая, ты наелась?
— Да.
— Тогда пойдём вцепляться. Все уже собрались в общей комнате.
Таня встала и огляделась. Кружки стоят пустыми. Полно крошек на тарелке. Пустуют стулья, а из общей комнаты доносятся разговоры и смех. Она поглядела удивлённо на Ладу и спросила:
— А я что, не заметила, как все ушли?
— Всё нормально. Всё хорошо. Пошли вцепляться.
— «Что — то она скрывает и темнит, — подумала Таня, — видимо я как то не так себя вела, была словно под гипнозом. Это было, какое то сумасшедшее пирожное наваждение».
Глава 42 Посрывало всех, как сук ебучих
Вошла Таня следом за Ладой и увидела уже сидящих на диване бабушку, маму, Аишу и Гузель, а слева на кровати сидит Настя. Теперь это её любимое место. Таня решила сесть рядом с ней, а Лада заняла место на диване между мамой и своими дочерями. Бабушка сказала:
— Ну, что, давайте вцепляться?
Дочки все закричали дружно: «Давайте!»
Все, как одна, согнули пальцы ног и вонзились в пол. Все сидят и улыбаются. У всех сегодня хорошее настроение, особенно у мамы, бабушки и дочек, и даже солнце радуется с ними, и поют радостнее птицы в лесу. А тут в комнате пока тишина. Лишь раздаются тихие вдохи и выдохи. Так они посидели минут пять. После чего бабушка сказала:
— Давайте перецепимся.
Таня ответила:
— Давайте, — и застучала первая пятками. За ней все остальные. Раздались повизгивания и попискивания. Пол завибрировал. Шум поднялся очень громкий. Четырнадцать пяток замолотили в пол и раздались ногтевые щелчки. Все поставили ступни в другие ножные позиции и вцепились. Зажурчала беседа говорливым ручейком с хрустальными нотками. Согнуты все пальцы ног в мощные матёрые кулаки. Не похожи детские ступни на детские, а больше на зрелые женские и только лица явственно говорят, что это девочки от пяти до десяти лет. А в стороне скопились кухонные сырники, словно очень много электромобилей на аттракционе автодром столкнулись и никак не могут разъехаться. Бабушка похлопала себя по животу, икнула тяжело и поблагодарила:
— Спасибо тебе, Лада. Накормила ты нас.
— На здоровье, родная моя. Я люблю вас всех. Вы всегда можете прийти ко мне и я вам позволю нюхать и целовать мои ступни.
Таня задумалась: «Почему же у меня не вышел лесной пирог и получился красной плоской пригорелой кляклиной, а у Лады вышел очень вкусный, нежный, и что самое непонятное, как она умудрилась в тесте сохранить целостность ягод, словно они вот — вот сорваны? Ведь в лесном институте я вместе с девчонками однокурсницами и самой преподавательницей помню хорошо, как ходила собирать лесные ягоды малину, землянику, чернику, бруснику, калину и ежевику, а потом сама преподавательница при нас испекла тот лесной пирог, и он у неё получился вкусный, но не дотягивающий, конечно, до пирога Лады? Понятно, что у Лады вкусней, ведь она пирожных дел мастерица и работает по этой профессии. А я у меня — то чего не вышел, ведь всё делала, как и положено?» Она поглядела на диван. Лада болтает звонко и непринуждённо с мамой и бабушкой, а Гузель и Аиша разговаривают о своём. Таня решила то же пообщаться с сестрой и начала разговаривать с ней о будущем сестрёнки Златы, поглядывая иногда на маму с благодарностью, что она дала им такую радость. Шум разговора многократно усилился. Мама засмеялась как бешеная от шутки Лады. Повысили громкость разговора Аиша и Гузель. Бабушка сморщила лица и принялась рассказывать нечто забавное. Мама слушала её, слушала, а потом захлопала по ляжке:
— Не может быть, не может быть, — комната наполнилась громким смехом.
— А она, она, — указала бабушка на кого — то невидимого перед собой, — говорит, что так не должно быть.
Они грохнули смехом втроём.