Колосок ослабил хватку, от чего клитор бабушки приобрёл прежний вид. Мама поглядела на правую ступню и сказала:
— Вот он на большом ногте вертится.
Бабушка поднесла руку к половым губам и стала махать:
— Фу, вот это я кончила. Аж клитор после этого огнём горит.
— Конечно, какое колосное напряжение. Надо нам колосок сейчас с тобой перенастроить, а то дочки сказали, что он только по их ногам, как бешеный пролетел, по клиторам дал и был таков.
Сняли платья мама с бабушкой, сели лицом к друг дружке и прижались большими пальцами ног. Закрутила мама соски на грудях. Мычание раздалось в комнате:
— Замычали блядь суки ебучие.
Бабушка закрутила соски у себя.
Раздались уже два мычания. Колосок бегает еле различимо, перебегая со ступней бабушки на ступни мамы, крутиться юрко на всех ногтях и убегает обратно во влагалище. Смотрят мама с бабушкой на ступни, ойкая то и дело. Покрывают бабушкины ногти отращёнными концами ногти больших пальцев мамы. Носиться по ногтевому мостику туда и сюда колосок. Крутят они мычащие груди, продумывая каждое действие и закладывая его в колосок. Рычат женские половые органы под колосным напряжением, что ощущается в комнате, в воздухе и в самой атмосфере. Сидят в своих комнатах дочки, вонзённые ногтями ступней в деревянный пол. Стоят на полу молодые розовые пятки с гладкой юной кожей. Напряжение видно на их лицах. Дела отложены, ведь для них вцепление это самое первое дело. Погружён в половицу каждый ноготь ступней младшей дочки. Она глядит на свои голые ноги и ждёт колосок. А в другой комнате среди духов, помад и платьев сидит старшая дочь на стуле возле стола и то же занимается ожиданием колоска от мамы и бабушки. А те продолжают, гонят колосок, настраивая его и при этом много чего обсуждают, крутят груди, думают, рассчитывают. От этого их лица сейчас суровы и сосредоточены, как никогда раньше.
Мама прокричала:
— Настя и Таня, вы готовы к колоску?
— Да, — раздался чуть ближе за стеной голос младшей дочки.
— Готовы, — прокричала в глубине дома старшая дочь. Голос её прошёл через несколько деревянных стен, превратившись в приглушённый эротичный.
— Пускаю, — крикнула мама и стукнула пятками. Раздались тут же за стенкой визги младшей дочки вместе с долбёжкой, а потом полилась песня вперемешку с бубуханьем. Примешался к этой песни визг старшей дочки, раздавшийся из глубин дома.
Мама посмотрела радостно на бабушку и сказала:
— Кажется, пошло.
Дочки вышли из комнат, повизгивая то и дело, пришли быстрым шагом на кухню. Младшая вцепилась возле раковины и открыла воду. Губка коснулась грязной тарелки и начала делать круговые движения, управляемая рукой младшей дочки. Сошла с неё сырная маска, сырная грудь и сырные ноги. Старшая понюхала вышедшей сырный анус и сморщила нос, сказав:
— Всё это время через эту сырную дырку шли какашки и пуканье. И теперь так воняет, что просто жуть.
Наведя там порядок, дочки ушли с кухни, вбежали с визгами в общую комнату и затанцевали перед мамой с бабушкой, которые переглянулись, улыбнулись и стали хлопать. Вонзаются и выцыпляются постоянно ногти во время танца, рычат влагалища из под подолов. Бутафорские улыбки на лицах.
Мама же, следя вместе с бабушкой за колоском, сказала вдруг с волнением и выпученными глазами:
— Чего — то спутал бедный. Гляди, гляди, не туда пошёл. Надо на мизинец после лодыжки идти, а он обратно ей в пизду нырнул.
— Ой, ой, ой, — запричитала бабушка, — гляди, гляди чего колосок творит на правой ступне Тани, — палец бабушки указал на танцующие ступни.
Мама ахнула, расширив глаза:
— Сейчас чего то будет, сейчас точно чего то будет.
Они замерли в ожидании и ужасе, смотря на танцующих и поющих дочек.
Мелькают голые ноги, бабахают по деревянному полу ступни и раздаются то и дело визги от задорного танца.
Вдруг дочки завизжали, сблизились и спутались ногами. Вскочили мама с бабушкой, кинулись распутывать. Ухватились за голые ноги. Ругань полилась по комнате, смешавшись с визгами и писками. Наполнился дом рычанием, криками, грохотом, топотом. Смешался крик мамы с криком бабушки. А когда же распутали ноги дочек, поймала бабушка колосок на ступню и закричала маме:
— Садись скорее и соединяйся с моими пальцами, будем его сейчас по-всякому гонять и настраивать.
Окружили дочки с голыми ногами маму и бабушку. Раздались их поочерёдные повизгивания, сопровождающие каждое действие. Рты они раскрывают всякий раз широко, и слышно как клокочут голосовые связки, как только почти невидимый колосок переходит то на ступни мамы, то на ступни бабушки. Тревога читается в глазах у дочек.
— Давай, мама, давай, — крикнула старшая дочка.
— Бабушка, бабушка, колосок, колосок, — прокричала младшая дочка, когда заметила еле видимый волосок, тоньше человеческого волоса, пробежавший стремительно по всем венкам, жилкам, морщинкам, ногтям, проюлив на них и убежавший по большому ногтю снова на ноготь мамы и далее на её ступни. Рычат упорно половые органы мамы и бабушки, гоняя колосок. Вдруг он издал хлопок, разлетевшись на мелкие обрывки. Вздрогнули дочки разом и визгнули.
— Блядь, разорвало, — вскрикнула бабушка.
— Загоняли бедного, — произнесла мама, — вот он и не выдержал. Гоняли, гоняли, он и хлопнул, а ещё, наверное он как прошёл по всем твоим мозолям и ороговелостям, истёрся бедный вот его и разорвало от этого, бедный колосок.
Бабушка спросила у внучек:
— А ну ка сядьте и расскажите, когда мама пустила колосок, что там происходило у вас в комнатах?
Дочки принялись рассказывать, перебивая друг дружку.
— А у меня сначала пятки сами застучали. Я так встала и запищала.
— А я слышала, как она запищала и подумала, что уже началось. Приготовилась встречать колосок. Он меня как протанцевал, я аж приятно была удивлена. Я никогда так красиво ещё не танцевала и впервые так хорошо спела.
Бабушка сказала:
— Давайте ещё раз мы сейчас с мамой колосок новый настроим, а вы идите пока в комнаты, вцепитесь и ждите.
Дочки побежали с визгом в свои комнаты. Босое топанье и встревоженное повизгивание раздалось в коридоре. Старшая ушла в свою комнату, а младшая в свою. Настя закрыла за собой дверь, села на деревянный стул и поставила ступни немного друг от друга. Затем скрутила пальцы ног, вонзила отращённые ногти ступней в деревянный пол и стала ждать обещанного совместного колоска от бабушки и мамы. Подправляет Настя часто пилкой ногти на ступнях, чтобы удобно было ходить. Отрастила она их достаточно большие. Знает она, как крепко они держатся в полу при вцеплении. Берёт часто у мамы лак и красит ногти на ногах в разные цвета. Увидела однажды мама её ногти на ступнях и воскликнула: «Все цвета радуги».
Вдруг послышалось рычанье из под подола Насти.
— Тщщщщщ, — сделала она, но упрямые женские половые органы продолжили рычать. Настя хлопнула несколько раз по лобку, возобновив снова в комнате тишину. Лишь приглушённый разговор мамы и бабушки долетает до сюда. Посмотрела Настя в окно, увидев за поляной множество стволов деревьев, стоящих уже в тени, и лишь освещаются верхушки заходящим солнцем. Настя скучно зевнула, и поглядела снова на свои огромные ступни с широкими пятками. Она решила проверить как там старшая сестра и обернувшись на дверь, крикнула:
— Таня, ты ждёшь колосок?
— Жду, — раздалось глухо из другой комнаты.
— Я то же жду.
Дочка услышала повизгивание мамы и бабушки. Комнату огласил радостный всклик:
— Ооо, обмен колоском пошёл. Колосок гоняют туда — сюда, значит скоро пойдёт, — она похлопала радостно в ладоши, прислушиваясь к происходящему.
Крики мамы и бабушки усилились и возник между ними непонятный спор. Рычание усилилось, замычали их груди. Раздался хлопок.
— Блядь, сука, — воскликнула дочка и хлопнула по ляжке, — загоняли суки ебучие бедный колосок. Дочка продолжает сидеть дальше и ждать, окидывая от скуки глазами комнату. Донеслись до слуха повизгивания бабушкины и мамы вперемешку с рычанием мычанием и горячим обсуждением вперемешку с яростным спором. Настя знает, что именно так настраиваются колоски через ножной пот, ругань, споры и даже драки. Настя помнит, как год назад волосы мамы и бабушки валялись по всему дому, а сами они ходили на половину лысые и со злыми лицами. Колосок тогда натворил бед, а сами они друг с дружкой долго не разговаривали, обвиняя в произошедшем друг друга. Настя услышала, как снова стали визжать мама и бабушка.
— Только опять его не загоняйте, — произнесла Настя, посмотрев на стену, скрывающую происходящее.
Наступила за стеной тишина. Раздался крик мамы:
— Вы там готовы?
— Да, — крикнула Настя.
— Готовы, — отозвалась старшая дочь Таня.
Мама запела нежную ножную песню, стуча пятками.
— Пускай, — крикнула бабушка.
— Давай же, — гаркнула Настя.
Бабушка заорала:
— Пускай колосок. Хватит его ярить. Мама не унимается. Поёт песню, постукивает пятками и улыбку на лице сумасшедшую держит.
— Да пускай ты его уже блядь сука, — заорала во всё горло бабушка.
Мама бацнула пятками посильнее и запустила его. Прошло несколько секунд.
Настя завизжала у себя в комнате и пошла молотить пятками. Рычание раздалось из — под подола. Ногти выщелкнули из пола друг за дружкой. Ноги соединились и вывернулись носками, как у балерины в первой позиции. Настя визгнула, пошла балетной походкой, остановилась у окна и начала делать, повизгивая, полуприседы, водя рукой, изгибая то и дело кисть. Она отошла от окна и забила огромными босыми ногтистыми ступнями босоногую чечётку, расширив от страха глаза, огласила комнату детским криком, а затем проорала:
— Хули ты его так наярила, пизда?
Она пробежала прискоком по комнате и начала танцевать. Раздалось рычание ещё сильнее:
— Блядь, заело колосок ебучий, — крикнула Настя и стала шлёпать по половому лобку, — Давай иди, сука колосная.
Рычание идёт, Настя стоит с широко разведёнными ногами, хлопая по жирным упитанным ляжками и пухлому лобку, осыпая всё матом. Она присела раскорякой и затеребила влагалище. Раздался визг старшей сестры Тани в соседней комнате. Настя встала с ряскоряки и села на стул, услышав со стороны комнаты сестры: