е стопы с крупными отращённым ногтищами. Прокричала снова Таня, смотря на свою миленькую дочку и улыбнулась. Встала Людмила и побежала красиво по комнате. Завизжала снова Таня в азарте и засмеялась. Остановилась Людмила, стала вращать талией, подняла руки и закружилась. Приподнялась на одной ножке, потом на другой. Таня глядит на свою дочку, как она танцует, и стала хлопать, и визжать радостно. Людмила танцует и виляет голой попой. Но вдруг Людмила завизжала, затопала ногами. Таня сделала испуганное лицо:
— Блядь сука, опять всё не так пошло. Она схватила дочку, положила на кровать и раздвинула Людмиле ноги.
— Доча — доча — доча.
Она схватила её за лодыжки и стала держать детские вихляющие ноги, приставила ноготь большого пальца к детской вульве и закричала:
— А ну иди сюда, колосок ебучий ошибочный.
Людмила визгом начала заходиться. Таня орёт, выпучив глаза:
— А ну блядь иди на мой ноготь, колосок, блядь, ёбаный.
Мама же, слыша происходящее за стеной в комнате старшей дочери, сказала, соединившись подошвами с Волгой и крутя ноги, как на велосипеде:
— Опять чего у них пошло. Ну, каждую минуту что то там да и случается.
Таня завизжала, вскочила с кровати и забегала по комнате:
— Понёс, понёс. Людмила, не бойся. Меня просто колосок понёс, — Таня завизжала и побежала по комнате, — чего творит, блядь, — прокричала Таня и зашлёпала по своему половому лобку.
Уставилась Людмила и запищала.
Побегала Таня по комнате несколько минут, оглашая дом криком и вызывая у бабушки гнев, затем легла на кровать и начала крутить ногами, крича:
— Блядь ебучий колосок. Что ты творишь сука?
Провизжала опять Людмила, смотря напуганными глазами на Таню.
Вошла бабушка и закричала:
— Чего твориться, блядь, чего делается.
— Бабушка, уйди в пизду. Чего блядь вылупилась?
— Сама иди в пизду, — рявкнула бабушка, — чего у тебя всё время блядь случается? Ну, ни дня без ножного происшествия.
Вбежала младшая сестра и крикнула:
— Таня, держись!
Бабушка подошла к визжащей Людмиле и взяла на ручки:
— Успокойся, успокойся.
Таня увидела это и закричала с ревностью:
— Бабушка, оставь моего ребёнка, куда ты его понесла? Это мой ребёнок, — тут она снова закричала и захлопала себя по половому лобку:
— Настя, Настя, забери у неё мою дочку.
Настя уставилась на бабушку и на Таню. Она словно ощутила себя, будто ей надо идти против воли бабушки и подчиняться старшей сестре. Настя ничего не стала делать и крикнула:
— Разбирайтесь сами и ушла в свою комнату, хлопнув зло дверью.
Глава 95 Сильный скандал
Когда же Таня поутихла, перестала дрыгать ногами, а дыхание стало ровным, она вошла в комнату и взяла свою дочку на руки:
— Не смей забирать из моей комнаты моего ребёнка. Это мой ребёнок. Она не кукла.
— А что у тебя постоянно одни ножные происшествия каждый день?
— А что, будто у тебя не бывает? Я, что не слышу, как у тебя на ступнях каждый день колоски рвутся, и ты то же кричишь и на Волге всё испытывает, что она похлеще моей иногда тут через стенку вопит, я же не прихожу к вам, ребёнка не хватаю.
Людмила в это время заплакала, начав щёлкать большими пальцами ног по вторым. Таня её стала укачивать, держа на руках: — Ну — ну — ну, моя радость, успокойся, — и поцеловала в пухлую щёку, а потом продолжила кричать, — а ты приходишь ко мне во время, когда я обучаю Людмилу и начинаешь указывать мне, как воспитывать моего ребёнка. Я сама её рожала, сама сидела на колосном станке и это мой ребёнок, моя дочь и ты не вправе указывать мне, как и что делать. Я мать и я решаю.
— Но она моя правнучка, — крикнула бабушка, стараясь перекричать плач Людмилы, которая сидит у Тани на руках.
— Ну и что, если она твоя правнучка, это не даёт тебе права заходить в мою комнату, забирать моего ребёнка и рассказывать, как мне надо воспитывать и обучать. Может мне уйти в свой лесной домик и там жить? — закричала ещё сильнее Таня.
Бабушка уставилась на Таню с расширенными глазами и вдруг выдала резко:
— Ну и проваливай и ребёнка своего забирай, что бы духу его тут не было. Испугала она меня. Да нужна мне твоя правнучка. Видеть её не хочу.
— Ах так, ах так, — зашлась от гнева Таня, — тогда я ухожу с ней жить в свой лесной домик.
Таня вышла резко из комнаты бабушки, хлопнув дверью. Выбежали из комнат мама и Настя, слышавшие всю ругань. Настя и мама ухватились за Таню. Настя затараторила:
— Милая любимая Танечка, не уходи. Не уходи.
— Таня, останься, Таня останься, не слушай бабушку, не слушай бабушку. Это твой ребёнок. Воспитывай его как хочешь. Мы даже ничего не говорим, — залепетала мама.
— Она сказала, чтобы духу его тут не было и не будет и моего тут духу то же не будет. Пойдут жить с ней в лесной домик, — провопила Таня сквозь плач Людмилы на руках.
Она вошла в свою комнату и стала собирать свои вещи и детскую одежду.
Мама вошла в комнату к бабушке:
— Мама, ты, что такое говоришь то?
— Да потому что довела она меня.
— Ну, вот сейчас из — за тебя она из дома уйдёт. Что вот теперь делать?
Таня собрала сумку с вещами, одела девочку в тёплую кофту, тёплые леггинсы, а сама оделась в короткое платье и плотные красные колготки. Она подошла к обувной полке и обулась в уазики, затем поставила перед Людмилой её детские яркие уазики. Всунула плачущая Людмила туда свои пухлые стопочки. Мама подбежала и ухватила Таню за руку, повиснув буквально на ней:
— Не уходи, я прошу тебя. Мы все тебя просим.
— Не уходи, — заплакала Настя на весь дом.
— Хорошо, но чтобы это было последний раз.
— Всё — всё. Я уже поговорила с бабушкой. Людмила твоя. Большое никто не будет врываться в твою комнату, и указывать, как тебе её обучать вцеплению и воспитывать.
Глава 96 Красные колготки и накал ругани
Таня вошла в свою комнату вместе с Людмилой, раздела её, переодев в лёгкое короткое платье, а сама села в красных колготках на кровать, положила ногу на ногу и согнула пальцы в ножной красный колготочный кулак:
— Будет она мне ещё указывать, как мне воспитывать мою дочь, — проговорила Таня, — и как обучать, — взглянула затем на всхлипывающую Людмилу и сказала, — иди сюда, моё солнце.
Людмила подошла к маме и залезла к ней на красные колготочные голени. Таня сделала ноги прямо и снова согнула, сделав красные ножные колготочные кулаки в красных плотных колготках. Людмила стала сгибать и разгибать пальцы ног, сидя у Тани на колготочных бёдрах. Сумка с одеждой продолжает стоять рядом. Таня произнесла:
— Это же надо такое сказать, это же надо? Да это я тебя видеть не хочу, — повысила голос Таня, — сама же первая выгоняет меня с ребёнком, блядь дура ты ебучая. Сама уёбывай, сука, тварь, блядь, скотина ёбаная, тварь блядь в кухонных сырниках. Говно блядь ебучие. Будет мне ещё указывать. Ну, сволочь.
Дверь резко открылась. Появилась разгневанная бабушка и как заорёт:
— Выматывайся, выматывайся шваль драная со своим выпердышем. Чтобы я тебя суку тут не видела.
Таня аж ахнула от такого оскорбления, ощущая, как внутри всё закипает.
— Ну и не увидишь больше.
Таня резко встала, сняла с дочки платье, надела на неё трусики. В это время из комнаты вышла мама и вцепилась бабушке в волосы:
— Ты что блядь такое говоришь тварь вонючая. Я только её успокоила, только уговорила остаться, а она снова начала.
— Ааааа пусти, — проорала бабушка, — а чего она про меня сидит и говорит из своей комнаты. Мне что не слышно? Приди и скажи это мне в глаза, что, стыдно?
— Ты подлая тварь, — заорала мама.
— Пусти волосы, пусти волосы. Больно.
Выскочила из комнаты Настя:
— Мама, пусти бабушку, ты же ей сейчас все волосы выдерешь.
Началась в коридоре драка и крики. Таня же вышла с дочкой из своей комнаты и мелькая красными колготками, поставила свои и детские уазики.
— Таня. Не уходи, я прошу тебя, не уходи, кинулась к ней Настя.
— Она назвала моего ребёнка выпердышем. Она меня очень оскорбила. И минуты я не хочу находиться больше в этом доме.
Она вышла на крыльцо, держа дочку за руку. Кинулась следом на улицу мама, бабушка и Настя. Мама встала перед Таней на колени на траву под вечерним небом, стала целовать ей руки и говорить, смотря то на Таню, то на её дочку:
— Прости, прости, прости.
Бабушка сказала:
— Танечка, извини меня. Я с ума сошла. Я не знаю, что на меня нашло. Если ты уйдёшь. Я просто умру. Не уходи, Таня. Я сказала это в сердцах, не подумавши.
Тут и Настя прижалась к Тане и, держа её за руку, сказала:
— Я так тебя люблю. Я не хочу, чтобы ты уходила.
Глава 97 Примирение
Таня расплакалась, а глядя на неё заревела и Людмила. Все стоят и плачут возле дома. Зашла снова Таня вместе со своей дочкой в дом, прошла в свою комнату, сняла колготки и опять переодела дочку в лёгкое платье, сняв с неё трусики.
Мама подошла к бабушке и сказала:
— Прости, что я полезла с тобой драться. Просто я то же вся была на эмоциях.
Они обнялись и заплакали. А в это время в своей комнате Таня посадила дочку на голые бёдра и начала шевелить пальцами ног вместе с дочкой.
Глава 98 Настя то же хочет свою дочку
Вошла Настя и обняла Таню:
— Ты только никуда не уходи. Ты мне нужна. Я тебя очень — очень люблю. Я буду без тебя плакать и скучать, ведь ты мне как вторая мама.
Таня с улыбкой поглядела на Настю и ответила:
— А ты мне как вторая дочка, только постарше.
— Эх, хотелось бы и мне зачать свою дочку, — протянула мечтательно Настя.
— Вот подожди ещё пару лет и сядешь на колосный станок.
— А я бы сейчас хотела, — сказала Настя и прошевелила пальцами ног, — я бы то же обучала её, как и ты.
Таня задумалась и улыбнулась:
— Прям так сильно хочешь?