Авт.) назывался Ноев ковчег» [47], т. 3, с. 461, комм. 26.
Все эти якобы «нелепости», — с точки зрения скалигеровской истории, — точно соответствуют обнаруженному нами наложению израильского и иудейского царств на империю Священную Римскую Империю X–XIII веков. Вообще: «Только этим античным характером города, преобладавшим в нем в течение всех средних веков, могут быть объяснены многие исторические события» [47], т. З, с. 443. Оказывается, что первые списки памятников Рима были составлены лишь в XII веке н. э. и представляют из себя, как сегодня считается, «изумительную смесь верных и ошибочных названий памятников» [47], т. 3, с. 447.
История знаменитых архитектурных памятников Рима более или менее уверенно прослеживается от нас не далее XI–XIII веков н. э.
Пример: «В течение долгого времени (после „античности“ — Авт.) мы не встречаем имени Капитолия; оно исчезает со страниц истории (просто он еще не построен — Авт.)» [47], т. 3, с. 447–448. В средневековых названиях памятников Рима царит полный хаос, смесь «древних» и «средневековых» названий. Пример: «Храм Весты некогда считался храмом Hercules Victor, а в настоящее время археологи считают его храмом Кибелы; но и этой богине придется, конечно (? — Авт.), уступить свое место иному божеству, которое, в свою очередь, какою-нибудь археологическою революцией будет также низвергнуто» [47], т. 3, с. 469–470. Это напоминает больше игру, чем науку.
«В течение… более чем 500 лет непроницаемый мрак ночи окутывает эту местность (Капитолий и его окрестности. — Авт.)… Лишь благодаря сохранившемуся преданию о том, чем некогда был Капитолий, он снова приобрел историческое значение и еще раз (! — Авт.) сосредоточил в себе политическую деятельность города, когда пробудился дух гражданской независимости. В XI веке Капитолий уже был центром всех чисто городских дел (среди развалин? — ведь скалигеровская история уверяет нас, будто Капитолий был разрушен еще в глубоком прошлом и в таком практически „стертом с лица земли“ виде якобы простоял без изменений до нашего времени: [47], т. 4 — Авт.)… Святыня римской империи воскресла в воспоминаниях римлян, оживленные собрания знати и народа происходили на развалинах Капитолия (! — Авт.)… Римляне призывались все в тот же Капитолий, когда предстояли бурные выборы префектов, когда необходимо было получить согласие народа на избрание Каликста II или требовалось призвать римлян к оружию. Возможно, что свое помещение префект города имел также на Капитолии (спал под открытым небом? — Авт.), так как префект, назначенный Генрихом IV… жил именно здесь. Далее, судебное разбирательство производилось тоже во дворце, находившемся в Капитолии (тоже среди развалин? — Авт.)» [47], т. 3, с. 491.
И так далее в том же духе, ворох странностей и даже нелепостей, но возникших лишь потому, что современный историк убежден, будто все античное давным-давно сгинуло.
Можно ли допустить, даже в качестве гипотезы, что все эти собрания, совещания, выборы, споры, обсуждение документов (и их хранение), вынесение ответственных государственных решений, подписание официальных бумаг и т. д. и т. п. совершалось на грудах старых заросших развалин, а не в специально устроенных помещениях, которые и были построены для этих целей и именно в это время, а разрушены они были уже значительно позднее, поскольку в Риме XIII–XVI веков было достаточно «волн разрушений».
Туман ортодоксальной традиции настолько плотно окутывает Грегоровиуса, — а ведь это — один из самых серьезных, «документированных» историков Рима и средневековья в целом, — что он продолжает свое изложение, по-видимому, не чувствуя всей нелепости описываемой им картины, противоречащей элементарному здравому смыслу:
«Сидя на опрокинутых колоннах Юпитера или под сводами государственного архива, среди разбитых статуй и досок с надписями, капитолийский монах, хищный консул, невежественный сенатор — могли при виде этих развалин чувствовать изумление и погружаться в размышления об изменчивости судьбы» [47], т. 4, с. 391–392.
Не замечая комической невероятности таких законодательных собраний при папах, претендующих на мировое господство, Грегоровиус продолжает:
«Сенаторы, приходившие на развалины Капитолия в высоких митрах и парчовых мантиях, имели разве только смутное представление о том, что некогда именно здесь объявлялись государственными людьми законы, произносились ораторами речи… Нет насмешки, ужасней той, которую пережил Рим!.. Среди мраморных глыб (и, прибавим от себя, — заседающих на них сенаторов. — Авт.) паслись стада коз, поэтому часть Капитолия получила тривиальное название „Козлиной горы“… подобно тому, как Римский форум стал называться „выгоном“ (уж не сенаторов ли? — Авт.)» [47], т. 4, с. 393–394.
Далее Грегоровиус в подтверждение нарисованной им картины разрушения приводит средневековое описание Капитолия — единственный первоисточник вплоть до XII века н. э. Самое поразительное, что в этом тексте, занимающем целую страницу современной книги крупного формата (петитом) ни слова не говорится о каких-либо разрушениях, а описывается средневековый Капитолий как функционирующий политический центр средневекового Рима. Говорится о роскошных зданиях, храмах и т. п. О стадах коз, бродящих среди этой золотой роскоши, не говорится ни слова.
Говоря о средневековом Риме X–XI веков, Грегоровиус отмечает:
«Казалось, Рим вернулся к давно прошедшими временам: так же, как в древности, Рим теперь имел сенат и вел войну с латинскими и тусцийскими городами, которые, в свою очередь, снова соединились вместе, чтобы вести борьбу с Римом.» А в XII веке: «Арнольд (Брешианский — Авт.) излишне отдавался древним традициям» (там же, с. 412, 415). Оказывается, он «восстановил» древнее (считаемое сегодня античным) сословие всадников. Далее, в XII веке папа Александр III «возрождает вновь языческий триумф древних императоров» (там же, с. 503).
«Знаменитое имя Аннибала снова появилось в средневековой фамилии, из которой в течение нескольких столетий выходили сенаторы, военачальники и кардиналы… В XIII веке… римский народ проникся в это время новым духом; как в древности, во времена Камилла и Кориолана он выступил на завоевание Тусции и Лациума. Снова появились на поле брани римские знамена с древними инициалами S.P.Q.R.» [47], т. 4, с. 573 и т. 5, с. 126–127.
Этот список «вновь возродившихся», «воскресших» древних античных традиций, имен, ритуалов и т. п. можно продолжать на многих страницах, что и сделано нами при построении глобальной хронологической карты. Здесь же мы ограничиваемся лишь отдельными примерами.
Единственными первоисточниками по археологии и памятникам средневекового Рима сегодня являются две книги, составленные не ранее XII–XIII веков (там же, с. 544–545). С точки зрения скалигеровской хронологии названия римских памятников, приведенные в этих книгах, часто считаются ошибочными и хаотичными.
Например, базилика Константина названа храмом Ромула (!). Этот факт, кстати, подтверждает обнаруженный нами параллелизм между Константином и Ромулом [416]. Кроме таких отождествлений, средневековые хроники сплошь и рядом вступают в противоречие с принятой сегодня версией истории. Например, Рикобальд утверждает, что знаменитая «античная» конная статуя Марка Аврелия была отлита и поставлена по приказанию папы Климента III (а ведь это уже конец XI века) [47], т. 4, с. 568, комм. 74. Грегоровиус растерянно комментирует:
«Это ошибочно утверждает Рикобальд…» [47], т. 4, с. 568, комм. 74. Какова аргументация? Такова: «Каким образом при таком низком уровне, на котором стояло в Риме тогда искусство, могла быть выполнена подобная работа из бронзы?» [47], т. 4, с. 573.
Хронологические странности, окутывающие эту знаменитую статую, время от времени выплескиваются даже на страницы популярной прессы. «Необычна история конной статуи. Обросшая легендами, она таит в себе немало загадок. Неизвестно, например, кем и когда она была создана, где стояла в древнем Риме… Обнаружена она была в средние века случайно на одной из римских площадей… По ошибке статую сочли за изображение Константина (!? — Авт.)» (См. «Известия», 1980, 16 февраля). Эта точка зрения скалигеровской истории нам хорошо известна. Днем невежественные средневековые монахи якобы уничтожают языческие статуи, книги и т. п., а по ночам тайком восстанавливают статуи и тщательно копируют, переписывают «античное наследие», чтобы донести его сквозь темные века к вершинам Возрождения.
В XIII веке в Риме расцветает искусство, основанное, якобы, на безжалостном разграблении древних античных собраний и трансформации их в средневековые. Например, средневековые римляне использовали для погребений, якобы «античные саркофаги». При этом, согласно трактовке Грегоровиуса, только в конце XIII века начинают появляться новые, оригинальные мавзолеи, уже непохожие на «античные», — в представлении Ф. Грегоровиуса, — а потому с облегчением названные средневековыми. Впрочем, здесь же Грегоровиус удивляется: «В Риме не сохранилось ни одного памятника знаменитых людей первой половины 13 столетия» [47], т. 5, с. 510.
Оказывается, кардинал Вильгельм Фиески, умерший якобы в 1256 году, «лежит в античном (! — Авт.) мраморном саркофаге, рельефы которого изображают римскую свадьбу, — странный символ для кардинала!» Да неужели средневековые кардиналы были настолько бедны, что были вынуждены пользоваться древними саркофагами, выбрасывая из них останки предков? В конце концов, это — кощунство. Здравый смысл подсказывает нам, что все дело в противоречии между нашими современными представлениями о хронологии и подлинными образцами средневекового искусства, объявленного потом «античным, т. е. очень древним».
Очень любопытен сенаторский мавзолей в Арчели. Этот «монумент странным образом, — продолжает удивляться Грегоровиус, — соединяет в себе античную древность со средневековыми формами; мраморная урна с вакхическими рельефами… служит основанием, на котором возвышается украшенный мозаикой саркофаг с готической надстройкой» [47], т. 5, с. 511.