И мы со своей стороны будем оставаться хорошим менеджером, хорошей организацией, хорошим районом деятельности — настолько хорошими, насколько мы только можем, и мы тоже будем избавляться от всех наших овертов и висхолдов.
Вы полагаете, что это открывает новую интересную перспективу?
Что ж, этим Саентология и занимается.
ЧЕСТНЫЕ ЛЮДИ ТОЖЕ ИМЕЮТ ПРАВА
После того как вы достигнете высокого уровня способностей, вы будете первым настаивать на своём праве жить с честными людьми.
Если вы знаете технологию разума, то вы знаете, что ошибочно использовать «нрава личности» и «свободу» в качестве доводов для защиты тех, кто только разрушает.
Права личности были созданы не для того, чтобы защищать преступников, а для того, чтобы приносить свободу честным людям. Позже в эту защищённую область затесались те, кто нуждался в «свободе» и «правах личности» для того, чтобы скрыть собственную сомнительную деятельность.
Свобода — для честных людей. Ни один нечестный человек не может быть свободным: он сам себе западня. Если он не может открыть другим свои собственные поступки, то он — заключённый; он вынужден отстраняться от своих собратьев, и он — раб своей собственной совести. Прежде чем какая-либо свобода станет возможной, эту свободу нужно заслужить.
Защищать нечестных людей — значит обрекать их на заточение в их собственном аду. Делая «права личности» синонимом «защиты преступника», человек, тем самым, помогает создавать рабское государство для всех; ибо там, где «свободой личности» злоупотребляют, возникает нетерпимость, которая в конце концов сметает всех нас. Все дисциплинарные (устанавливающие дисциплину) законы нацелены на тех немногих, кто нарушает установленные нормы. К сожалению, подобные законы наносят вред также и тем, кто не нарушает эти нормы, и ограничивают также и их свободу. Если бы все были честными, то не было бы никаких дисциплинарных угроз.
Для нечестного человека существует один-единственный выход — взять на себя ответственность перед обществом и восстановить общение со своими собратьями, своей семьёй и миром в целом. Пытаясь взывать к «правам личности», чтобы защититься от расследования собственных поступков, человек в той же мере уменьшает перспективы личной свободы, ибо он сам несвободен. Однако он заражает других людей — тех, которые честны, используя их право на свободу, чтобы защитить себя.
Тревожен сон того, чья совесть нечиста. И его сон не станет спокойнее, если он будет защищать свои преступления, призывая на помощь довод: «Свобода означает, что вы никогда не должны смотреть на меня». Право человека на выживание непосредственно связано с его честностью.
Свобода для человека не означает свободу наносить вред человеку. Свобода слова не означает свободу наносить ущерб посредством лжи.
Люди не могут быть свободными, когда среди них есть те, кто является рабами своих собственных страхов.
Техно-космическое общество предназначено для того, чтобы подчинять индивидуума и осуществлять контроль над ним при помощи экономического и политического принуждения. Единственными жертвами в эпоху машин являются индивидуум и его свобода.
Для того чтобы сохранить эту свободу, человек должен не позволять другим людям скрывать злые намерения под маской защиты свободы. Чтобы быть свободным, человек должен быть честным с самим собой и своими собратьями. Если человек использует свою собственную честность для того, чтобы протестовать против разоблачения нечестности, тогда этот человек является врагом своей собственной свободы.
Мы можем стоять под лучами солнца лишь до тех пор, пока мы не позволяем поступкам других навлечь темноту.
Свобода — для честных людей. Личная свобода существует только для тех, кто обладает способностью быть свободным.
Сегодня, в Саентологии, мы знаем, что человек сам себя заключает в тюрьму. И мы можем вернуть право стоять под лучами солнца, искоренив то зло, которое люди причиняют сами себе.
Так что не говорите, что расследование, произведённое по отношению к человеку или по отношению к его прошлому — это шаг к рабству. Ибо в Саентологии подобное действие — первый шаг к освобождению человека от его собственной вины.
Если бы намерением саентолога было наказание виновного, тогда и только тогда было бы несправедливо заглядывать в прошлое другого человека.
Но мы — не полиция. Когда мы заглядываем в прошлое — это первый шаг к тому, чтобы открыть двери; ибо все они заперты изнутри.
Кто же станет наказывать, когда он может спасти? Только сумасшедший будет ломать нужный ему предмет, который можно было бы починить, а мы — не сумасшедший.
Индивидуум не должен умереть в этот век машин — и неважно, есть у него права или нет. Преступники и сумасшедшие не должны торжествовать, добиваясь победы с помощью новых инструментов разрушения.
Менее всего свободен тот человек, который не может рассказать о своих собственных действиях и протестует против разоблачения неподобающих действий других. На таких людях будет построено будущее политическое рабство, где все мы будем иметь номера, и мы будем виноваты в этом, если не начнём действовать.
Подумайте только, шантаж и наказание являются основными принципами всех тёмных операций. Что случилось бы, если бы эти две все прекратили своё существование? Что произошло бы, если бы все люди были достаточно свободными, чтобы говорить? Тогда и только тогда вы обрели бы свободу.
В тот день, когда мы сможем полностью доверять друг другу, на Земле наступит мир.
Не вставайте на пути этой свободы. Будьте свободны сами.
ОПРАВДАНИЯ
Если человек совершил оверт и затем утаивает его, он обычно использует социальный механизм оправдания.
Все мы слышали, как люда стараются оправдать свои
действия, и все мы инстинктивно знаем, что оправдание, практически, равноценно признанию вины. Но до сих пор мы не понимали точного механизма, скрывающегося за оправданиями.
Никакими средствами (за исключением саентологического одитинга) человек не мог освободить себя от угрызений совести вследствие совершённого им оверта, кроме уменьшить оверт.
Некоторые церкви использовали процедуру исповеди. Это было ограниченной по своей действенности попыткой избавить человека от гнёта его овертов. Позднее исповедь использовалась как своего рода шантаж, с помощью которого от исповедующегося человека можно было получить более высокие пожертвования. В действительности, действенность исповеди настолько ограничена, что она может быть крайне опасна. В религиозной исповеди ответственности самого индивидуума не уделяется сколько-нибудь серьёзного внимания, напротив, то, к чему здесь стремятся — это подкинуть ответственность к двери божества, что само по себе является своего рода богохульством. Чтобы исповедь была неопасной и эффективной, она должна сопровождаться полным принятием ответственности. Все оверты — это результат безответственности по одной или нескольким динамикам.
Висхолды — это своего рода оверты, но они имеют другой источник. Как это ни странно, мы только что неопровержимо доказали, что человек в основе своей хороший. Этот факт идёт вразрез с прежними убеждениями о том, что в своей основе человек — плохой. Человек является настолько хорошим, что когда он осознаёт, что очень опасен и заблуждается, он старается уменьшить свою силу; если же это не срабатывает и он видит, что по-прежнему совершает оверты, то он старается избавиться от себя, либо покидая группу, либо делая так, чтобы его поймали и казнили. Без этого расчёта полиция была бы бессильна раскрывать преступления: преступник всегда способствует тому, чтобы его поймали. Почему полиция наказывает пойманных преступников — это загадка. Пойманный преступник хочет, чтобы его сделали менее опасным для общества, и хочет реабилитироваться. Но раз это так, почему он тогда не «облегчит душу»? Факт заключается в том, что он считает «облегчение души» овертом. Люди утаивают оверты, так как они считают, что рассказ о них будет ещё одним овертом. Люди как будто пытаются впитать в себя и скрыть от постороннего взгляда всё зло в мире. Это ошибочное упрямство. Утаивание овертов сохраняет их в действии во вселенной, и они сами, став висхолдами, в полной мере являются причиной продолжающегося зла. Человек в основе своей хороший, но до сих нор он не мог проявить этого. Никто не мог умереть за грехи какого-либо человека за исключением самого этого человека — устроить мир иначе означало бы обречь человечество на жизнь в цепях.
Вследствие существования этих механизмов, человек был вынужден, когда бремя становилось слишком тяжёлым, прибегать к другому механизму; к попытке уменьшить величину и гнёт оверта. Единственный способ, при помощи которого он мог бы это сделать, — постараться уменьшить значимость или испортить репутацию терминала, против которого был совершён оверт. В результате — не есть-ность. В результате, когда человек совершает оверт, за этим, обычно, следует попытка принизить хорошие качества или важность того, кто был мишенью данного оверта. Таким образом, муж, который изменяет своей жене, затем должен утверждать, что его жена была плохой в том или ином отношении. Таким образом, жена, изменившая мужу, должна принизить его для того, чтобы уменьшить оверт. Это работает по всем динамикам. В свете этого критика является по большей части оправданием совершения оверта.
Это не означает, что все вещи являются правильными и любая критика всегда незаслуженна. Человек несчастлив. Ему угрожает полное уничтожение, если только мы не сделаем наши постулаты жёстче. И механизм оверта — это просто отвратительное «состояние игры», в которое человек втянулся, сам не зная того, на что он идёт. В поведении, в обществе и в жизни в целом существуют правота и неправота, но беспорядочная придирчивая — в тоне 1,1 — критика, не подкреплённая фактами — это всего лишь попытка уменьшить
значимость мишени оверта так, чтобы совершивший его человек смог (как он надеется) жить с этим овертом. Конечно, несправедливая критика и подрыв репутации — это сами по себе оверты, так что данный механизм, на самом деле, не работает.