Кто ж знал, что она выдаст такую ответку?
И не побоялась ведь.
Стояла и смотрела на него в открытом вызове. Вся такая вызывающе смелая и гордая. Рвя на части остатки его и без того трещащей по швам выдержки. Так бы и…
Стоп!
Это уже лишние мысли.
Ненужные.
Опасные.
Но такие чертовски желанные.
Которые с каждой встречей с ней росли и множились.
Нет, он точно мазохист.
Раз вместо того, чтобы держаться от этой кошки как можно дальше, сохранять дистанцию в общении, постоянно провоцировал ее, выводя на эмоции. Тем более и стараться не нужно было. Ситуация располагала.
Это ведь так легко на самом деле — влюбить Этери в себя. Достаточно чуть надавить там, поддеть здесь, чтобы вызвать вспышку раздражения. Заставить мыслить в нужном ему ключе. Зафиксировать разбуженный интерес. А там и до всего остального недалеко.
И это самое тупое, что он когда-нибудь делал.
Но все равно делал.
Ловил невероятный кайф от ее реакции.
Чтобы хоть на мгновение вновь ощутить своей. И больше не жалеть, что остановился этим утром. Ведь пойди он до конца…
Нет.
Он бы никогда не поступил так с Этери. Несмотря на бойкий характер, она все равно оставалась нежной девушкой, которую легко ранить. Ее вспыльчивость прямое тому подтверждение.
Вот и промолчал.
Сосредоточился на закрытии автомобиля. Разве что прежде достал куртку с заднего сидения, которую накинул на девичьи плечи.
— Это еще зачем? — удивилась Этери.
«Чтобы я глупости не творил», — с тоской подумал Ильяс.
— Ветер сегодня прохладный, а у тебя платье слишком открытое, — ответил вслух.
И чего ей не переодевалось в какие-нибудь джинсы и футболку?
Да, в обтяжку, но зато все закрыто. А тут… достаточно лишь задрать подол…
Опять не о том он думает.
— Идем, — велел.
Сам же развернул растерянную девушку за плечи и повел в сторону аллеи. Вел, полуобнимая, и размышлял о том, какая же она хрупкая в сравнении с ним. Худенькая. С узкими плечиками и талией, которую легко можно двумя ладонями обхватить. Длинными тоненькими ножками с аккуратными лодыжками и маленькими ступнями, запрятанными в белые балетки.
Так бы и зацеловал всю.
Возможно, кто-то скажет, что каждая вторая такая. И в чем-то будет прав. Да только это все не то. Не его. Не те ладошки, не те глаза, не та улыбка, не тот голос…
Этери же…
Само ее имя заставляло сердце биться чаще.
Заставляло чувствовать себя по-настоящему живым.
И тем больнее было осознавать, что она никогда его не будет. Осталось всего ничего, и произошедшее утром закончит другой — ее пока еще жених. Скоро муж.
Тенгиз будет ее обнимать, ласкать, целовать, вводить в мир плотских удовольствий. Ему она будет улыбаться, подставлять губы, шею, грудь, всю себя. Для него раздвинет свои красивые ножки. И имя кричать будет тоже… не Ильяса.
Память тут же воспроизвела момент, когда она выдыхала его имя.
Лучше бы он опять был избит отцом до потери сознания. Все не так больно.
Нет, он точно мазохист.
Ведь не зря говорят, перед смертью не надышишься, а все равно наивно пытался. Сам себя уничтожал. Но даже так лучше, чем вообще никак. Ему нужно продлить моменты их единения. Хотя бы на оставшиеся недели. Потом… будет потом. Возможно, он, наконец, возьмет себе отпуск и уедет куда-нибудь далеко. Возможно, не вернется…
Хотя нет. Не сможет он быть вдали от нее. Знать, что с ней все хорошо, видеть собственными глазами — это давно стало обязательным условием существования. Только так у него получалось сдерживать живущего в нем монстра на привязи. Без этого в нем не останется ни сил, ни желания быть хорошим и примерным. Не сказать, что рядом с ней лучше, но безопаснее точно. А то ведь… украдет же! И Этери его возненавидит за то, что лишил семьи и уважения своих. Тот случай, когда выбор без выбора.
— Мне жарко в куртке, — вернул к настоящему тихий и в чем-то даже робкий голос девушки.
А ему, Ильясу, жарко, когда она без нее. Именно поэтому он только крепче сжал хрупкие плечи, не позволив скинуть с себя верхнее одеяние. И без того все прохожие парни пялились на нее, как на самый вкусный десерт. Еще бы! С такими ножками, при виде которых только у мертвого не встанет. И то не факт. Примиряло только то, что Этери совершенно не замечала чужого интереса.
— И ты не ответил на вопрос, — дополнила она негромко, бросив на него робкий взгляд снизу вверх.
И блядь!!!
Породила тем самым в его разуме сразу десяток другой ассоциаций самого пошлого характера. Возбуждающим электричеством прошлись они по всем нервным окончаниям.
А ведь вроде только успокоился более-менее!
Ни хрена!
В считанное мгновение все вернулось в состояние близкое к пограничному. И вот как тут оставаться адекватным? Еще и ответ подходящий никак не желал находиться. В итоге Ильяс ответил как есть:
— Ты не хочешь знать ответ.
Что конечно же не удовлетворило его кошку.
Хоть и правда на деле показывай.
Ильяс даже позволил себе представить, как бы это происходило…
Как представил, так и отмел прочь.
Нельзя!
Условный рефлекс. Правильный. Еще бы также легко можно было перестать смотреть в глаза цвета замерзшего Байкала.
Он будто с размаху ударился о его поверхность, пробив насквозь тонкую корку, и теперь медленно, но верно погружался на его дно.
С виду холодные воды укутали неожиданным теплом. Вместе с девичьим телом, что подалось ему навстречу, и тихим:
— Ильяс…
Его имя из ее уст — как контрольный в голову. И вместе с тем наилучшее напоминание о неправильности происходящего, где он уже не просто сжимает хрупкие плечи, а прижимает Кошку ближе к себе.
Нет, он точно погорячился, согласившись на присмотр за нею. Сильно так. Его выдержка и без того держалась на одном честном слове, а уж теперь, когда он познал вкус ее страсти… Не полностью, но достаточно, чтобы сойти с ума от недостатка того. И теперь она вновь так близко…
Громкий смех проходящей мимо компании девушек вернул в реальность.
Рефлексы сработали за него. Руки разжались, а сам он привычно отступил. И очень постарался не смотреть в растерянные глаза напротив, полные обиды и того же сожаления, что снедало самого Ильяса.
— Хочешь мороженое? — предложил в качестве отвлекающего маневра.
Сработало.
Девушка согласно кивнула.
И тут же вновь как тупым сверлом мозг ему вскрыла тихим:
— Хочу.
Суууукааа!
Вот как тут оставаться адекватным?
И ведь сам виноват.
Сам спровоцировал.
Идиот!
— Идем, — повторил уже набившее оскомину слово.
Вышло грубее, чем хотелось, но лучше так, чем его голодный до нее зверь сорвется с цепи и утащит туда, где им точно уже никто не помешает. Ничему. Его станет. Навсегда.
Глава 7
Этери
Ильяс так и не ответил на вопрос, а заново спрашивать я не решилась. Вообще предпочла больше на него не смотреть. Так оно безопаснее для душевного спокойствия. Один раз вон уже посмотрела…
Никогда не думала, что буду на кого-то так открыто вешаться. Фактически предлагать себя. Но Ильяс… Почему я раньше не замечала, как он красив? Как смотрит на меня. Так, как Тенгиз никогда не смотрел. Черный взгляд затягивал на дно своей бездны, в котором невидимым огнем горело неукротимое пламя желания. Точно такое же, как этим утром, прежде чем он опомнился и взял себя в руки. Я и не знала, что так бывает. Чтобы смотреть кому-то в глаза и не иметь силы воли прервать этот контакт. Наоборот, возникло желание усилить его. Укрепить.
Он ведь тоже поддался.
Почти поцеловал.
И я ждала этого.
Сердце до сих пор никак не желало утихать. Стучало так, вот-вот из груди выпрыгнет, как в мультиках. Губы знакомо жгло.
Но Ильяс опять остановился.
И наверное, это правильно.
Так и должно быть.
Точнее, не наверное — точно!
Но как же хотелось наплевать на все и будь что будет.
Так что предложение перекусить мороженым я приняла с большим энтузиазмом. Надо бы отвлечься уже. В идеале вдали от Ильяса, чтобы забыть и не помнить, не думать и не вспоминать. Но судьба явно решила проверить меня на выдержку. И ведь ни раньше, ни позже, а именно перед свадьбой!
Может это и правда своеобразное испытание на благочестие? Устою или нет перед искушением. Но если так, то я просто обязана пройти его с достоинством. Поэтому отринув эмоции в сторону, сосредоточилась на окружающем.
На Набережной сегодня и впрямь было ветрено, хотя все равно довольно тепло. В кожаной куртке — так вовсе жарко. И я никак не могла понять, почему мужчина облачил меня в нее. На заботу не очень походило. Скорее на повод уйти от ответа. Как и предложение поесть мороженое. Вот и не стала настаивать. Поправила кожанку на плечах и продолжила идти дальше.
Прогулка мерным шагом по длинной широкой аллее успокаивала. Ветер трепал мои распущенные волосы, то и дело бросая отдельные локоны мне в глаза, отчего приходилось их убирать с лица. Не лучше чувствовали себя деревья, чьи кроны ворчливо шумели своей густой зеленой листвой. Нет-нет, да срывался один из листьев с них, улетая прочь, ведомый невидимой рукой все того же шаловливого ветра.
За одним из них я проследила взглядом, ненадолго задержавшись у перил, за которыми волновалась река.
Интересно, куда его занесет?
— Красиво… — прошептала вслух с улыбкой.
— Не то слово, — согласился со мной остановившийся рядом Ильяс.
Я прикрыла глаза и кивнула, на этот раз специально подставляя лицо шаловливому ветру, что уже не просто путался в волосах, а развевал их на манер флага. Так хорошо. Настолько, что захотелось поделиться этим состоянием с Асатиани.
— Всегда любила причалы, — призналась негромко. — Они как граница между мирами. И мне всегда было интересно узнать, что по ту сторону. А ты? Что любишь ты? — обернулась к нему.
А сама призадумалась о том, что ведь и правда не особо знаю стоящего рядом. Разве только то, что он предпочитает черный цвет в одежде, не болтлив, внимателен и заботлив. На него можно положиться в любой ситуации. И днем, и ночью. Да, хороший друг у моего брата. Верный и честный. А еще он мне ответил. Не ожидала, но затаила дыхание, слушая.