– У меня мама Анна, – озадаченно ответила я, не понимая, к чему он ведет.
– Замечательно! – Историк расплылся в улыбке. – Садись. Теперь Жеглову будет нескучно.
Так, и что это за ассоциация такая? При чём здесь Самурай? Интересно узнать это было не только мне, все затихли в ожидании разъяснений.
– Неужели не понятно? – удивился Игорь Петрович. – Матвей Жеглов – сын Глеба, Ксения Керн – дочь Анны… Ну? Они – дети «известных личностей». Правда, Керн повезло больше, её мама – тёзка исторической личности, когда у Матвея отец – тёзка литературного героя.
– Он у нас ещё общество преподаёт. – Кивнув в сторону учителя, вставила свои пять копеек Тата.
Н-да. Шутник от бога этот ваш, теперь уже наш, историк. Кто-то пожал плечами, кто-то покачал головой, каламбур был понятен исключительно его автору. Меня же задело то, что нашлась аналогия моего имени с именем Самурая – не хотелось иметь ничего общего с этим придурком.
Следующим был английский. Угадайте, чьё имя учительница назвала первым после короткого напутственного слова?
– Ксения, расскажи немного о себе. In English, please. – Елена Викторовна смотрела на меня с интересом.
Весь остальной класс занимался своими делами, не обращая на меня никакого внимания, за исключением Таты Калининой, которая развернулась к моей парте всем корпусом.
– My name is Ksenia Kern. I am seventeen years old. In August, my family moved, and now I will be studying at this school. I have been practicing rhythmic gymnastics since I was five years old. In my free time, which is unfortunately very limited, I enjoy listening to music and reading[2].
– Очень хорошо, Ксения, у тебя отличное произношение. Тебе стоит попробовать заняться этим всерьёз, я имею в виду романо-германскую филологию.
– Спасибо, я подумаю.
Если третий урок будет начат в том же ключе, я начну чувствовать себя обезьянкой в зоопарке. К счастью, у учителя алгебры и геометрии Татьяны Николаевны (от силы метр пятьдесят ростом, пенсионного возраста, кругленькая и лицом, и фигурой; ей бы косыночку на её весёлые кудряшки – вылитая бабушка Арина) были свои планы на наш третий урок:
– Здравствуйте все. Напоминаю, что начался одиннадцатый класс, впереди сдача ЕГЭ, требовать буду очень много. – Она выдержала многозначительную паузу и продолжила: – Но не сегодня!
Весь класс одобрительно загудел.
– Это не значит, что вы сейчас же должны вскочить! – Татьяна Николаевна повысила голос и замахала на нас руками: – Не раньше чем через двадцать минут! Могу на вас положиться? – Услышав всеобщее «Да!», она улыбнулась и зашагала к двери: – Всё, дети мои, до завтра.
– Не думай, что она всегда такая бабушка-божий-одуванчик. – Тата продолжила свою ознакомительную программу: – Зверь ещё тот. Вот смотри: учитель ушёл, но все сидят на своих местах, потому что знают, если не пройдёт положенных двадцати минут, как и говорила Татьяна Николаевна, а кто-то надумает уйти – считай, он труп. Никто не знает, как она это делает, но она действительно всё всегда знает.
Тата подняла указательный палец не иначе как в подтверждение магической силы учителя. Она собиралась добавить ещё что-то, но в этот момент со своего места поднялась Лиля:
– Ребятушки, никто не расходится! После урока все идём отмечать начало последнего школьного года!
Каждый, перебивая друг друга, предлагал свой план мероприятий.
– Парк развлечений!
– Кафе!
– Кино!
– Новенькая! – Лиля смотрела на меня, скрестив руки на груди. – Ты же с нами?
Все говорящие внезапно замолчали, ожидая моего ответа. Что это? Какая-то проверка?
– Я не могу, – спокойно ответила я, – у меня дела.
Лиля скривила свой ротик:
– Эти дела настолько важны, что ты отказываешься от приглашения своих новых одноклассников? – Вызов был брошен.
– К сожалению, да.
Попытка испепелить меня взглядом не удалась, она собиралась добавить ещё что-то, но тут вмешался староста:
– Данное мероприятие является добровольным. Если у кого-то уже запланированы дела, принуждать не будем. Так, – Денис посмотрел на часы, – через пять минут выдвигаемся.
Лиля не стала спорить, лишь повела плечиком, показав своё недовольство, и уселась на место.
– Ты правда не можешь с нами пойти? – участливо спросила Тата.
– У меня тренировка, тренер мне голову оторвёт, если я не приду.
– А почему ты всем об этом не сказала?
– Начались бы расспросы: что за тренировка, зачем тренировка… Не люблю распространяться на свой счёт. – Я заговорщицки улыбнулась. – Надеюсь, эта информация останется между нами.
– Ты же на английском сказала, что занимаешься гимнастикой.
– Тата, меня слушала только ты и Елена Викторовна.
– Теперь у нас есть секретик?! – Татины глаза заблестели. – Я всё поняла.
– Время! – командирским голосом объявил староста, и все двинулись к выходу.
Глава 7Бойкот
Раздевалка спортшколы была наполнена вздохами разочарований, обе Насти сидели на лавочках с кислыми минами.
– Наши в парк пошли, – сказала Вашура.
– А наши на квартире у Кольки собираются, – подхватила Попова.
Видя, что я не собираюсь поддерживать их беседу, Вашура спросила:
– Керн, как тебе новые одноклассники? Вменяемые?
– Точно, Сень, расскажи, – оживилась вторая Настя, – парни есть достойные?
Я застыла, не успев до конца снять водолазку: руки подняты, а горловина закрывает всё лицо. Достойные парни? Вменяемые? Тут же перед глазами всплыло сначала наглое веснушчатое лицо Белова, затем – Самурая с дерзкой ухмылкой. Я резко дёрнула водолазку с головы:
– Я их только три часа знаю. О вменяемости пока говорить трудно. Парочка симпатичных есть.
В двери влетела запыхавшаяся Полина:
– В коридоре столкнулась с Натальей Леонидовной. Сказала, кого через пять минут не будет в зале, получит двадцать кругов бега по стадиону в качестве праздничного бонуса.
Все засуетились, Полина переоделась с рекордной скоростью, ведь никому не хотелось получить такой презент.
Сегодня тренировка должна была проходить в малом зале на втором этаже. Идя по длинному коридору, мы догнали команду баскетболистов.
– Салют, тощие! – крикнул кто-то из них.
– Привет, длинные! – ответила за всех нас Настя Вашура. – У вашего тренера тоже День знаний – не праздник?
– Как видишь…
Да, у спортсменов праздники бывают редко, в основном после соревнований, и то, если выиграл. С ребятами мы пересекались все десять лет, столько занимались в этой спортшколе, и дружеские подколы вызывали только улыбку.
– До которого часа треня? – спросил Артём, капитан команды.
– Надеемся управиться часа за три, сегодня должна быть короткая, – ответила я.
– У нас аналогично, может, на полчаса меньше.
– А давайте назло всем врагам, – Настя Попова многозначительно подняла брови, – устроим после тренировок свой праздник. Завалимся в ближайшее кафе, например…
– О-о-о, класс! Девчонки приглашают! – Баскетболисты заметно оживились. – Не вздумайте включить заднюю!
Судя по увеличившемуся числу улыбок на хмурых до этого лицах, настроение у всех заметно улучшилось – бурно обсуждая Настино предложение, баскетболисты зашли в свой зал. Мы зашагали дальше.
– Ну, мать, ты даёшь! – Я не сдержала эмоций.
– Да ладно вам, один раз живём! – Настя махнула на меня рукой. – Праздник должен быть праздником! И не вздумайте соскочить! Обещаю, раскручу длинных на мороженку!
Тут с Настей не поспоришь: последний школьный год стоит того, чтобы отметить его начало.
Вам когда-нибудь объявляли бойкот? У меня он случился второго сентября. Мой новый класс в лице Лили поставил меня перед фактом за пять минут до начала первого урока:
– Керн, – вместо приветствия сказала Кузьменко, как только вошла в кабинет, – тебе следует изменить своё поведение и отношение к одноклассникам, если хочешь нормально доучиться этот год. А пока тебе – бойкот.
Она важно прошествовала к своей парте, показывая всем своим видом, что мне уже пора начинать думать. Настроение у меня было не очень, потому что не выспалась, плюс не хватало конкретики в данной ситуации. Я обвела взглядом присутствующих на тот момент в классе: все молчали, многие делали вид, что ужасно заняты приготовлением к алгебре, Белов откровенно усмехался. И даже Тата отиралась около своего прежнего места, хотя вчера сама предложила пересесть ко мне…
– Серьёзно, бойкот?! – обратилась я сразу ко всем и одновременно ни к кому конкретно. – Детский сад какой-то. Староста, – прямое обращение заставило Дениса вздрогнуть, – это мнение всего класса?
– Эй! – Не дав ему открыть и рта, Лиля кинула свою сумку на стол. – Ты ставишь под вопрос мои слова?! Я же сказала, с тобой больше никто не разговаривает!
Её щёки наливались краской от злости.
– А ты что – глас Божий, что твои слова нельзя поставить под сомнение? – Я говорила спокойно и уверенно, это, видимо, бесило Кузьменко ещё больше. – Староста, скажи своё слово, как глава класса.
Богданов откашлялся, тушуясь то ли передо мной, то ли перед Кузьменко:
– Слушай, Ксения, думаю, точнее мы все думаем, что ты была не права…
– Вот видишь! – Лиля перешла на крик.
– Кто что должен увидеть, раз ты так с утра орёшь? – В класс вошёл Жеглов.
– О, Матвей, привет. – Белов и Матвей обменялись рукопожатиями. – Представляешь, новенькая не согласна с бойкотом…
– Что за бойкот? – больше для видимости, чем из интереса, спросил Самурай и сел на своё место.
Лиля была тут как тут:
– Матвей, ты что, не заходил вчера в чат класса? – Округлившиеся глазки и надутые губки должны были усилить эффект фразы, если я правильно поняла её невербальный посыл. Иначе к чему всё это?
– А должен был? – Жеглов, не взглянув на её «эффектное лицо», равнодушно ковырялся в своём рюкзаке.
Кузьменко собиралась добавить ещё что-то, но в класс вошла Татьяна Николаевна: