– Но разве некоторые из проблем, связанные с недостатком свободного времени, породили не вы сами? Например, вечерами преподаете в университете. Это время вы тоже проводите вдали от семьи, но оно не имеет никакого отношения к «Treasury Insurance».
– Верно, Моррис, а еще по субботам и воскресеньям много играю в гольф. Но отныне я вычеркнул его из своего расписания, так же как и преподавание. Пора покончить с глупой нескончаемой гонкой, в которую ввязался. Лично я уже почувствовал себя счастливчиком, а вы можете продолжать бесконечную погоню за радугой. Уверен: есть лучшая жизнь, и я надеюсь ее обрести.
Господин Хедли вздохнул.
– Великолепная речь, Марк, но не забывай, даже Торо[6] в конечном итоге пришлось выйти из леса. Неужели подобного рода идеи не умерли еще в шестидесятые? Мне кажется, в современном мире люди стараются скорее попасть в обойму, чем выпасть из нее. Полагаю, твоя относительная финансовая независимость свела риск от столь стремительной смены декораций к минимуму.
– Нет, сэр, вовсе не так. Мы с Луизой не заглядывали в отдаленное будущее, а жили, что называется, на широкую ногу. Думаю, у меня около тридцати тысяч долларов в акциях и на сберегательных счетах. И все.
Впервые господин Хедли улыбнулся.
– Весьма необычное финансовое положение для того, кто сделал блестящую карьеру, убеждая других граждан часть заработанного вкладывать в страховые полисы и ренты на непредвиденный случай, не так ли?
Я улыбнулся в ответ.
– Возможно, но никогда не сомневался: останусь без средств – сумею выкрутиться, не чета большинству. Не важно, что заначки нет.
Улыбка сошла с лица Хедли.
– Но ведь ты наверняка получишь значительную сумму, сняв пенсионные вклады и те, что перечислялись за участие в прибылях.
– Боюсь, это не так. В прошлом году поснимал все, что только мог. У отца случились два серьезных сердечных приступа, и он пролежал в больнице почти пять месяцев. Это да плюс пару специалистов и услуги частных сиделок добили отложенные на черный день сбережения из пенсии и участия в прибылях.
– Каково самочувствие твоего отца теперь?
– Умер в прошлом декабре, сэр.
– Соболезную… прошу извинить за вопросы личного характера. Ты мне не безразличен, только поэтому задал их. А как обстоят дела с домом? Он, должно быть, потянет на целое состояние?
– Нет, сэр. Открывая отделения «Treasury Insurance» в Новой Англии, мы переезжали из штата в штат раз семь. Сейчас владеем домом в Бруклине. Он – наша первая недвижимость за последние два года. При покупке получили минимальную скидку. Учитывая нынешнее положение на рынке недвижимости, повезет, если вернем вложенные деньги.
Господин Хедли наклонился вперед и хмуро посмотрел в раскрытую перед ним папку, лежавшую на столе.
– А что думает… э-э-э… Луиза по поводу твоего решения?
– Честно говоря, сэр, в то, что брошу работу, она не верит. Провожая в аэропорту, была уверена, что после разговора с вами передумаю и останусь. И все-таки надеялась, что этого не произойдет. Луиза поддерживает меня во всем. Если возникали проблемы – преодолевали их сообща, правда, она не упускала случая напомнить: делить радости и горести в супружестве согласна, но относится ли к ним мое постоянное отсутствие за завтраком, обедом и ужином, сомневалась.
– Сыновей у тебя двое, Марк?
– Два замечательных парня.
– Полагаю, отправишь их в колледж, когда подрастут?
Дело ясное, меня обрабатывали по высшему разряду. К тому же старик мне всегда нравился, не было смысла уклоняться от ответа. Поэтому просто кивнул.
Господин Хедли несколько раз потер лоб.
– Должно быть, я что-то упустил, сынок. Тебе всего-навсего тридцать шесть. По меньшей мере столько же впереди. Большинство из них могут стать весьма продуктивными. Знаю, ты – человек рациональный и здравомыслящий. И это сбивает с толку. За счет накопленных сбережений твоя семья протянет пару годков, при условии, что вы хорошенько ужмете пояса. В «Treasury Insurance» ты не только делал карьеру, но благодаря ей жил, получая достойное вознаграждение. Как теперь собираешься содержать семью? Чем конкретно планируешь заниматься в дальнейшем?
Я колебался. Вероятнее всего, мои планы основательно повеселят троицу. Господин Хедли, неправильно истолковав случившуюся заминку, должно быть подумал, что наступил решающий момент и пустил в ход тяжелую артиллерию. Он поднялся, обошел вокруг стола и положил руку мне на плечо.
– Марк, ты ведь знаешь, Сэму Ларсону нездоровится. Недавно он попросил о преждевременном выходе на пенсию, мы пошли ему навстречу. Предлагаю занять его должность вице-президента по продажам компании. Твоя зарплата поднимется более чем в два раза, включая бонусные вознаграждения. К работе можешь приступать незамедлительно. Правда, придется перевезти свою чудесную семью сюда, в Чикаго, ну и морально быть готовым к частому общению со мной. Но это, надеюсь, мы как-нибудь переживем. Пожалуйста, уясни себе, с нашей стороны решение не было спонтанным. О состоянии здоровья Сэма было известно давно, твоя кандидатура уже обсуждалась на двух заседаниях совета директоров. Из-за заявления об увольнении пришлось форсировать событие. Что скажешь?
Что тут сказать? Предложение меня ошеломило. С первого дня работы, будучи еще только начинающим страховым агентом, мечтал именно об этом: преодолев все препятствия, казавшиеся непреодолимыми, взобраться на вершину. Власть и деньги, которые вряд ли сумеешь потратить за целую жизнь. Ко всему прочему, открывалась прямая дорога к тому, чтобы однажды возглавить самую прогрессивную и доходную страховую компанию в мире. Подавшись вперед от предвкушения, Моррис и Уилбур синхронно улыбнулись и закивали головами.
– Что ж, Марк, – продолжил господин Хедли, потрепав меня по плечу, – нет необходимости немедленно принимать решение. Уверен, ты захочешь посоветоваться с Луизой, обдумать…
Он умолк, увидев, что я качнул головой.
– Нет нужды говорить об этом с Луизой, сэр. В аэропорту она призналась, что примет любое мое решение, даже если передумаю. Я не передумал, господин Хедли. Спасибо вам за столь щедрое предложение. Это большая честь для меня, но вынужден отказаться.
Старик поспешно убрал руку с моего плеча и вернулся на место. Моррис и Уилбур разглядывали свои ботинки. Господин Хедли принялся постукивать ручкой о большую мраморную пепельницу. Взглянул на серебряную рамку, стоявшую в углу стола, со старой выцветшей фотографией, на которой изображен он, покойная госпожа Хедли и их четверо детей.
Наконец он тихо произнес:
– Что ж, высший балл за благоразумие не про тебя, хотя смелость восхищает. Куда же денешь прорву свободного времени и как планируешь обеспечивать тех, кто от тебя зависит? Чем займешься в дальнейшем?
Никто не засмеялся, услышав откровение. Все трое выглядели так, словно им объявили: утром я собираюсь спрыгнуть с вершины небоскреба имени Джона Хэнкока[7].
Моя декларация независимости получилась чрезвычайно краткой. С напускной бравадой, на какую только был способен, я заявил:
– Собираюсь стать писателем!
III
ПОСЛЕ ТЯГОСТНОГО ПРОЩАНИЯ В БИБЛИОТЕКЕ господина Хедли мы с Луизой предприняли еще один смелый шаг, в результате которого даже ближайшие друзья и родственники усомнились в нашем здравом уме.
Приобрели маяк!
Отправив Тодда и Гленна в школу, мы попивали с Луизой по второй чашке кофе, когда зазвонил телефон. На проводе оказался Боб Бойнтон, руководитель филиала «Treasury Insurance» в Кине, штат Нью-Гемпшир. С Бобом мы сблизились за последние пять лет, хотя разница в возрасте и опыте маркетинга была лет под двадцать. Обращаясь по службе, он называл меня боссом, и, хотя я был моложе, никогда не позволял себе снисходительного тона. Подчиненные ходили у него буквально по струнке, а объемы продаж ежегодно росли, постепенно выводя возглавляемый им участок в лидеры по нашему региону.
– Марк, что-то мне стало тебя не хватать, – раздался хрипловатый голос.
– Мне тебя тоже, Боб. Как дела?
– Просто замечательно. Похоже, в этом году идем на рекорд.
– Ничего другого от тебя и не ожидал.
– Марк, вы с Луизой все еще ищете подходящий дом?
– Естественно! Навскидку назови любой город или городишко на севере Новой Англии, и гарантирую, в последние три месяца мы там побывали. Прикинь, проехали чуть ли не десять тысяч миль, но ничего путного и подходящего по цене не нашли. Ты ведь знаешь Луизу. Она постоянно твердит: «Когда увидим предназначенный нам судьбой дом, сразу поймем».
– А свой вы уже продали?
– Не только продали, но и документы успели оформить. На наше счастье, покупателем оказался один из руководителей корпорации IBM, его переводят из Далласа, но прибудет он сюда не раньше первого февраля. Через три месяца нам по-любому придется отсюда съезжать. А пока выплачиваем ему арендную плату, но вскоре запаникуем.
– В таком случае, старина, можешь расслабиться, нашел для вас подходящий дом. Всего в пятнадцати милях отсюда. Где-то между городками Джеффри и Джеффри-сентр. Когда вы с Луизой его увидите, сразу поймете, что вашим поискам пришел конец.
– Ты что, подрабатываешь агентом по продаже недвижимости?
– Шутишь? Когда? От заката до рассвета, что ли? Тебе знакомо имя Джошуа Кройдон?
– Слышать, Боб, вроде слышал, но не припомню где.
– Ну ты даешь, Марк! Джошуа Кройдон был известным натуралистом, а его книжки для детей о необычных природных явлениях достойны самой высшей похвалы.
– Теперь припоминаю. Должно быть, у Тодда найдется парочка. Но какое отношение имеет Джошуа Кройдон к…
– Джошуа Кройдон умер шесть недель назад. Ему было семьдесят девять. Оказалось, у него имелся страховой полис «Treasury Insurance», поэтому вчера съездил к нему домой помочь вдове переоформить бланки требования по случаю смерти владельца. Дом стоит на вершине холма, в какой-то четверти мили от шоссе 124. Земельный участок – 1,2 гектара, часть его господин Кройдон отвел под огород, выращивал овощи, есть цветник. Плюс небольшая л