Делла шагнула к изгороди, с досадой заметив, что ее походка стала еще более неуклюжей.
— Пойдем, Бест. Пора в стойло, — еле слышно пробормотала она.
Я пойду на все, думала она. Сделаю что угодно, лишь бы Бест стал прежним. Если ничего не выйдет, все потеряно.
Дело не двигалось, а она была единственным человеком, которого мог терпеть Бест. Как ни странно, та роковая ночь заставила его привязаться к ней. Только Делла могла входить в его стойло, кормить и чистить жеребца, хотя иногда он не позволял этого и ей. Доверию мешал тайный страх, всегда готовый вырваться наружу. Во всяком случае, тренер, которого они наняли для работы с чистокровным жеребцом, уцелел чудом: Бест загнал его в угол и оскалил зубы.
Теперь жизнь Беста зависела только от нее.
Бремя было невыносимым.
Делла отвела жеребца в стойло и вышла из конюшни.
Не желая встречаться с бабушкой и сестрой Шарон, которая уже должна была вернуться из школы, она пересекла двор и прошла в офис. Нужно еще раз заглянуть в гроссбух.
Может быть, она что-то пропустила. Какие-то суммы, с помощью которых можно оплатить неотложные счета.
Войдя в офис, она остановилась как вкопанная. Кожаное кресло, стоявшее за ее письменным столом, было занято.
Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь стрельчатые окна, освещали мускулистое предплечье и широкую ладонь, державшую фотографию в рамке. На фотографии была изображена Делла с родителями. Снимок был сделан незадолго до смерти отца.
— Кто вы такой и что вы здесь делаете?
Незнакомец развернул кресло и невозмутимо встретил ее гневный взгляд. Мужчина был смуглым и красивым. Темные волосы падали на его высокий лоб, из-под черных бровей смотрели пытливые голубые глаза. Незнакомец улыбнулся, отчего на его правой щеке образовалась ямочка, придававшая ему озорной вид.
— Пытаюсь как можно больше узнать о ферме Гринов, — непринужденно ответил он, ставя фотографию на место. — Джон Фаулер к вашим услугам.
— Джон Фаулер?.. — повторила она. — Тренер?
— Он самый.
Ее мозг лихорадочно заработал. Делла была уверена, что этот человек прибыл ради Беста. Но почему?
— Объясните.
— Когда я получил от вас письмо, просившее о помощи…
— Я не писала вам никакого письма!
— Но вам нужна моя помощь, не так ли?
— Моя бабушка… Это она пригласила вас?
— Так она мне сказала.
— Послушайте, мистер Фаулер…
— Джон.
— Прошу прощения за беспокойство, но я не могу воспользоваться вашими услугами. Извините за глупую ошибку. Я возмещу вам стоимость билетов на самолет и остальные расходы…
Он махнул рукой.
— В этом нет необходимости.
— Но вам придется улететь.
— Почему?
— Потому что я так хочу!
О Господи, хоть бы он уехал, не задавая лишних вопросов… Делла не хотела унижаться, объясняя, что ей нечем ему платить. Что она и так исчерпает одну из своих кредитных карточек, чтобы оплатить его возвращение в Британию. Что она потеряла всякую надежду и больше никому не верит.
— А как же быть с вашей бабушкой? — спросил Джон. — Разве ее желания не в счет? Она потратила немало сил, чтобы убедить меня прилететь.
— Она пыталась помочь.
— Да. И я попытаюсь сделать то же самое.
Ох, если бы это было возможно…
— Вы не сможете.
— Смогу, если вы дадите мне попробовать.
— Бест не подпускает никого, кроме меня. Несколько опытнейших тренеров уже пытались сделать это и потерпели неудачу. Честно говоря, мне повезло, что никто из них не подал в суд за нанесение увечий.
— Но я еще не пробовал.
Делла скрестила руки на груди и смерила его сердитым взглядом. Фаулер встретил этот взгляд не моргнув глазом.
Тренеры, которые работали еще с ее отцом, пытались помочь Делле даром. Не только в знак памяти о нем, но и из уважения к конюшням Гринов, существовавшим больше ста лет.
Но без толку. Все давали ей один и тот же совет: пристрелить взбесившегося жеребца.
Она подошла к столу, чтобы получше рассмотреть этого зазнайку. Вблизи Фаулер оказался еще красивее, чем она думала. Это заставило ее занервничать.
— И что же в вас такого особенного?
— Моя репутация, — усмехнулся он.
— Да, — сухо сказала Делла, недовольная тем, что от близости Фаулера у нее зачастил пульс. Этого человека окружают толпы красивых женщин. Во всяком случае, если верить фотографиям. Она читала все журналы и газеты, посвященные коневодству и конному спорту, и видела множество таких фотографий, — я знаю вашу репутацию. Но при чем здесь Бест?
— Когда я работал у Дженни Браунинг, то готовил Беста к его первым скачкам.
— Вы тренировали Беста?
— Точнее, приручал его.
Во тьме вспыхнул лучик надежды. Бест знает Джона Фаулера.
Теоретически гнедой мог видеть врага и в Джоне Фаулере. Если так, это только доставит лошади лишние мучения. Нет, ее последний шанс в том, чтобы работать с лошадью самой. Она единственная, кто может подойти к жеребцу.
— Мне очень жаль, но я уже приняла решение, — твердо сказала она. — Уезжайте немедленно.
Джон поднялся, обошел стол и остановился рядом. Хотя Делла была выше среднего роста, ей пришлось закинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Он вгляделся в лицо Делле, изучая его.
О Господи, почему близость этого тренера так волнует ее? Чем скорее он уедет с фермы, тем лучше.
Но когда он вышел, Делла почувствовала себя так, словно из нее выпустили воздух. Пришлось опереться на стол, чтобы не потерять равновесия.
Какое-то мгновение Делла смотрела на дверь, ожидая, что Джон Фаулер вот-вот вернется и продолжит спор.
Но Фаулер не разочаровал ее.
Она взяла себя в руки и обошла стол. Однако кресло еще хранило его тепло, а воздух — запах мужского тела.
Избавиться от этого ощущения оказалось труднее, чем она думала. Делла испытывала странное томление. Которое прошло лишь тогда, когда она заметила настольный календарь.
Число было другое. Кто-то — скорее всего, Джон Фаулер — перелистал календарь на две недели вперед. Но зачем?
При взгляде на листок у нее свело живот. День скачек. Тот самый день, когда Бест мог бы спасти их ферму.
Теперь же оставалось надеяться лишь на то, чтобы уцелели конюшни и сама лошадь.
Делла Грин была для него открытой книгой.
В отличие от нового тренера Джона Фаулера.
Надеясь, что кобылы его не выдадут, он выбрался из тени, обошел сарай, рывком преодолел открытый участок, перелез через забор и скрылся в роще.
Таких сложностей он не ожидал.
Джон Фаулер… Какого черта он прилетел?
Конечно, ради жеребца. Когда-то он объезжал Беста и собирается попробовать на нем свою магию еще раз.
Присутствие Фаулера мешает ему. Его положение и без того трудное, а теперь стало еще труднее.
Придется соблюдать осторожность.
Удастся ли ему остаться безнаказанным? Но он обязан действовать. Чего бы это ни стоило.
2
— Почему Делла не хочет, чтобы я работал с Бестом? — спросил Джон Терезу, встретившись с ней в гостиной, чтобы выпить стаканчик перед обедом.
Пит сослался на то, что должен встретиться с какими-то старыми приятелями, и отправился в город.
— Я не знаю, что творится в голове моей внучки, — сказала Тереза, протягивая Джону стакан бурбона. На ней было просторное платье, которое не уступало элегантностью великолепной гостиной.
В углу стоял резной светло-желтый диван с множеством бахромчатых подушек. С четырехметрового потолка свисала громадная люстра. В угловой нише, прикрытой ширмой черного дерева, стоял рояль. На стенах, оклеенных золотистыми обоями, красовались портреты — только не людей, а чистокровных лошадей.
— Думаю, вы хорошо знаете свою внучку. — Джон сел в кресло у камина. — Ей понадобится моя помощь, чтобы справиться с Бестом. Она призналась в этом, прежде чем попросила меня уехать. — Причем весьма лаконично. Он интуитивно чувствовал эмоциональное состояние Деллы, но пользовался любой возможностью, чтобы узнать правду.
— Она очень гордая.
— И очень встревоженная.
— Да… верно.
Если Тереза и знала больше, чем показывала, то делиться своими знаниями не торопилась. Джон догадывался о причине отказа Деллы. Он сам видел признаки упадка на ферме и то, что стойла одной из трех конюшен пусты… Он сделал глоток бурбона и сменил тактику.
— Вы давно живете на этой ферме?
Обрадованная Тереза взяла бокал с красным вином и присела на диван.
— С замужества. Я вышла за Мэтью, когда мне было девятнадцать.
— И вы участвовали в бизнесе?
— Я участвую в нем до сих пор. Если бы я ушла от дел, то просто не нашла бы себе места.
Джон сделал второй глоток и небрежно спросил:
— А если что-нибудь случится с фермой?
Когда Тереза побледнела и поставила бокал на кофейный столик, он понял, что попал в цель.
— Ничего с ней не случится, — сказала она скорее решительно, чем убежденно.
— Я не хочу быть невежливым, но дом и ферма нуждаются в серьезном ремонте. Это требует денег, которых — прошу прощения — у вас, по-видимому, нет. А Бест стоил вам около миллиона долларов.
Джон хорошо знал, что родословная у жеребца безупречная. На скачках в Суонси Бест считался главным фаворитом, но не смог принять в них участие из-за растяжения сухожилия. А позже он выиграл несколько европейских скачек группы «А». И все за два последних года.
— Добавьте к этому, что я не слышал о его снятии с соревнований. А быть жеребцом-производителем ему еще рано. Исходя из этого, я делаю вывод, что вы рассчитывали выставить его на скачки в Мельбурне.
В этом году на ипподром «Флемингтон» должны будут прибыть лошади со всего мира. Главным событием дня будет заезд на кубок Мельбурна стоимостью в четыре миллиона долларов.
Тереза умолкла, заморгала, потом на ее глаза навернулись слезы, а губы задрожали.
— Таков был наш план, — призналась она. — Нам пришлось повторно заложить ферму, чтобы купить Беста. После смерти отца Деллы осталась куча долгов. Я любила своего сына, но знала его недостатки. Мне не следовало позволять Гаролду заниматься финансами. Он любил не только разводить лошадей, но и играть на тотализаторе. — Она вздохнула. — Он умер три года назад. Тогда ей было всего двадцать пять.