ы все и всегда было в порядке.
Виктора начало раздражать, что они потратили столько денег на свадьбу, на поездки к родителям, на мебель для комнаты и на новое обустройство житья. В голове у него то и дело стали проскальзывать мысли: «Но почему я обо всем этом раньше не думал? Ведь мы же уже жили вместе! Почему я, скажем, весной всего этого не замечал?» Но тут…
Но тут ворвалось в их жизнь одно довольно обычное обстоятельство, которое мгновенно все перевернуло вверх дном: Валерия поняла, что беременна и что месяц это уже не первый.
Сначала у обоих был шок. Как же без квартиры, без нормальной зарплаты… и вдруг ребенок?! Последний курс, госэкзамены, и в это время рожать?! Академический? А что же дальше? В общежитии уже жили две преподавательницы со своими детьми. Однако им было хуже, чем нашим героям (по крайней мере, так думали Виктор и Лера), потому что обе они были без мужа. Один из детей, мальчик лет четырех, часто бегал и даже ездил на велосипеде по общему коридору, а иногда и сам ходил по гостям. Была еще двенадцатилетняя дочь преподавательницы истории искусств, задумчивая и тихая, но ее уже сложно было назвать ребенком.
Так или иначе, а Виктору стало казаться, что вся его жизнь покатилась коту под хвост. Какие теперь походы, какие путешествия, когда все время будет уходить на то, чтобы зарабатывать деньги и как-то кормить еще один рот?! Валерия тоже пребывало в ужасе, потому что в ее мыслях совершенно не укладывалось, как можно с утра до вечера сидеть дома и заниматься ребенком, а именно так представлялись ей первые месяцы материнства. Но пока его родители рассуждали, ребенок в теле матери рос и начал толкаться.
– Может быть, это не нога, а голова?! – ощупывая живот жены, говорил будущий папа. – Просто она такая маленькая, что мы не можем себе представить.
Виктор и не заметил, как начал чувствовать благоговение перед тем, что происходит в организме жены, и перед всем тем, что происходило в их жизни. А уже через несколько недель после первых движений ребенка оба родителя к нему привыкли так, будто он уже и родился. Каждое утро и каждый вечер начинались с разговоров о нем: буйный он сегодня или спокойный? Зарождались фантазии о характере и даже о способностях малыша. Вечерами Виктор подолгу держал руку на животе жены и беспокоился, если ребенок не давал знать о себе, заботливо и осторожно прощупывал его ручки, ножки и тельце. У Валерии вошло в привычку советоваться со своим малышом, о чем-то его спрашивать и самой же за него отвечать, а Виктора вновь с неимоверной силой начала напрягать жизнь в общаге.
Раздражали курящие и праздно болтающие люди на кухне. Стало вдруг противно оттого, что ты заходишь в душ, а под ногами у тебя болтается чья-то обертка от мыла, одноразовая бритва, а иногда и, чего доброго, чья-то прокладка или клок противных волос. Раньше он не замечал этого. Не замечал и тараканов на кухне, неприятного запаха от мусоропровода, грязной плиты в чьих-то луковых ошметках или огромных каплях сбежавшего жира. Мало того, теперь он слышал по ночам все: стук двери, пьянку у дальних соседей, как постоянно то поднимается, то опускается лифт. Казалось, что это не у Леры, а у него самого – беременность полным ходом. Изменились его вкусовые пристрастия и привычки. Теперь он внимательно читал все, что было написано на упаковке продуктов, перестал есть особо жирное, особо острое, напрочь убрал из их рациона чипсы и колу.
Такие изменения даже у Валерии вызывали улыбку:
– Зачем так издеваться над собой? Еда, прежде всего, должна быть вкусной! Да и не ты рожаешь! Что бы ты ни съел, на ребенке это не отразится никак. А вот то, что ты вдруг стал раздражительным, так, мне кажется, это от недостатка приятной пищи, – ласково издевалась она.
Виктор не соглашался:
– Как ответственные родители, мы должны отвыкать есть всякую дрянь!
Поддерживала его и заезжавшая теперь чуть ли не раз в два месяца теща.
– Ты, Лерусечка, мужа слушай! За беременность, знаешь, как лишний вес наберешь! Ты не о себе, ты о ребенке теперь должна думать.
Про себя Валерия возражала: «Но ведь дети рождаются не для того, чтобы мучить своих родителей постоянно! У несчастных родителей не могут быть счастливые дети. Почему с рождением ребенка в жизни человека должно закончиться все? У ребенка будет своя жизнь, а у меня своя», – но вслухпредпочитала молчать. Она знала, что мама скоро уедет, а спорить с ней бессмысленно, потому что для нее слова Леры были как младенческий лепет.
Выяснилось, что у Виктора и Валерии будет дочка. На последнем месяце беременности будущей маме стало действительно сложно. Ее привычный вес увеличился килограммов на двадцать, ноги отекали, живот, казалось, вот-вот возьмет и вывалится из ее тела. По ночам спать было жарко и душно: не знаешь, как повернуться, куда положить ноги, а куда – руки… И голову, и все тело наполняла непривычная тяжесть.
Теперь Валерия никуда не ездила и не ходила, кроме соседнего магазина и ближайшей аптеки, но даже до них Виктор стремился ее проводить. Прогулки казались ему делом небезопасным и, уходя в институт, он постоянно говорил:
– Не выходи без меня. Будь, пожалуйста, дома.
Малышку решили назвать Амалией. Имя выбиралось ими по старой студенческой традиции: зашли в библиотеку, Виктору завязали глаза, перевернули вокруг себя три раза, чтобы он не очень ориентировался в пространстве, а дальше подвели к первому попавшемуся шкафу и попросили вытащить первую попавшуюся книгу.
Это оказался роман Жорж Санд «Консуэло». Валерия открыла в книге случайную страницу и торжественно прочла первое женское имя, попавшееся ей на глаза.
– Амалия! Ее будут звать Амалия!
И муж, и жена, и несколько участников действа сочли это имя прекрасным.
За две недели до Лериных родов на работе у Виктора уже творился полный бардак. Лекции читались по старым конспектам, а иногда и без них, курсовые лежали нетронутыми, две научные конференции, для которых он подготовил доклады, снились ему в страшном сне. Внутри у него было непонятно откуда взявшееся беспокойство. «Я боюсь, что при родах что-то случится?.. Или не понимаю, как мы все втроем будем жить тут в одной комнате? Как в такой ситуации умудряться хоть что-нибудь делать? Или боюсь ответственности?» – сам себя спрашивал он.
Валерия все чаще лежала, жаловалась на головную боль, волновалась. Ее мама хотела было приехать, чтобы помочь приготовить комнату для младенца, но будущие родители отказались. Лера была суеверна и считала, что все нужно покупать только тогда, когда ребенок уже родится.
В отделение для беременных ее положили за неделю до родов. Это был очень маленький, но романтичный период в их жизни. Виктор приезжал на далекую станцию метро «Бабушкинская» после работы. Вместе будущие родители выходили на улицу, делали вокруг корпуса променад. Наш герой очень заботился о жене, застегивал на ней кофту, помогал надевать ботинки, поправлял шейный платок. На прощание Валерия целовала любимого в щеку. Вместе они мечтали, какой она будет – их дочка. Начали говорить и о том, какого цвета должна быть коляска, какую лучше покупать, чтобы не пришлось через полгода искать другую, нужен ли конверт для выписки из роддома или это уже старомодно. Обсуждали громадное количество приятных и в то же время суетных мелочей, которые всегда обсуждают те, у кого на свет появляется их первый ребенок.
6
Виктор уже крепко дремал в тот момент, когда экран телефона осветил комнату и раздался гулкий звук СМС. «Началось!» – написала ему жена, и весь сон улетучился, точно и не бывало. Он очень долго ворочался, вставал, ходил, снова ложился, даже принял душ, а потом все-таки не выдержал и позвонил дежурной медсестре, чтоб спросить, все ли в порядке.
– Что вы, папаша?! – грубо отшутилась она. – Ребенок – это вам не на горшок сходить! Сделать легко, а вот родить – это уже другое дело. Можете до утра спать спокойно!
«Издевается!» – про себя огрызнулся Виктор, но попросил:
– Можно, я номер оставлю? Позвоните мне, пожалуйста, как привезут.
– У меня смена в семь утра заканчивается. До семи не привезут. Я же вам говорю: спите спокойно!
Он положил трубку и почти три часа, не двигаясь и не отводя взгляда от одной точки, смотрел в потолок. В эту ночь Виктор и молился, и жалел, что все так случилось. Ему казалось, что ребенок подвергает жизнь Леры опасности и что вполне можно было бы обойтись без него, что ему, как мужчине, надо было куда серьезнее ко всему относиться, но вдруг начинал мечтать, чтобы роды прошли необычайно быстро и просто.
За дверью послышались первые дроби шагов. Кто-то из преподавателей пораньше встал, чтобы приготовить себе завтрак, успеть доделать то, что было не доделано накануне. И тут Виктор вспомнил, что у него же сегодня пары! И пришел в ужас от одной только мысли, что куда-то нужно идти. Чувствовал он себя отвратительно, да и как можно было думать о чем-то, кроме того, что творится сейчас там, у Леры и у его малышки?!
Снова набрал номер телефона. Снова ответила дежурная сестра:
– Что?.. Кто?.. Четче фамилию, пожалуйста. Да… Родила ваша Валерия Игнатьевна! Поздравляю!.. Девочка, три восемьсот… Да, с ребенком и с матерью все в порядке!.. Какое посещение? У нас нет посещений! Нет, ни в первый день нельзя, ни в какой нельзя! Вы слышите меня, молодой человек? Вот когда будете забирать из роддома, тогда и увидите!
– Но… – нерешительно произнес Виктор, однако в этот момент медсестра уже бросила трубкой.
«Звонить жене?.. А вдруг она спит?.. Написать СМС?.. Но СМС тоже не приходит беззвучно». В результате Виктор выскочил в коридор и постучался в первую приоткрытую дверь, по раздававшемуся шороху за которой было понятно, что хозяева встали.
– Ну что? Родила? – показался на пороге лохматый и широкий физрук, который уже лет двадцать как жил в общаге.
Раньше Виктор недолюбливал этого персонажа, но теперь он казался ему чуть ли не родным человеком.