— Ты хочешь перехватить конвой? — спросил Левченко.
— Я хочу стать конвоем, — холодно улыбнулся Антон. — Титан знал их протоколы безопасности, их коды доступа, их системы проверки. Мы создадим идеальную иллюзию обычной поставки.
Он сделал паузу, глядя каждому члену Совета в глаза.
— А когда окажемся внутри... мы уничтожим не только их лаборатории и запасы биологического оружия. Мы уничтожим саму концепцию, что кто-то может безнаказанно охотиться на нас.
— Это будет... ликвидация? — прямо спросил Святогор. — Убийство учёных, персонала?
— Это будет справедливость, — жёстко ответил Антон. — За Титана. За наших братьев и сестёр. За всех, кто погиб от их рук.
Елена встала, её лицо было бледным от волнения.
— Антон, послушай себя. Ты говоришь о массовом убийстве. Это не то, за что мы боролись. Не то, во что мы верили.
— Во что мы верили, Елена? — он повернулся к ней, в его глазах полыхнул огонь. — В мирное сосуществование с теми, кто разрабатывает средства нашего полного уничтожения? В диалог с фанатиками, видящими свою миссию в «очищении» мира от нас?
Он подошёл ближе к ней, его массивная фигура нависла над ней, но Елена не отступила.
— Я верил в это, — продолжил он уже тише. — Верил, что можно построить мост между видами. Что можно найти общую дорогу в будущее. Но они сожгли этот мост. Они сделали свой выбор.
— И теперь ты делаешь свой, — тихо сказала она. — Выбор войны вместо мира. Мести вместо понимания. Это путь Титана, не твой.
— Я больше не просто «я», — ответил Антон, касаясь своей груди. — Часть Титана живёт во мне. Его знания, его сила... его боль. И я не могу — не буду — игнорировать её.
Он отвернулся, снова обращаясь ко всему Совету.
— Я не прошу вас участвовать в операции. Я проведу её с добровольцами. С теми, кто понимает цену бездействия.
"Я пойду с тобой," — неожиданно предложил Нексус. — "Мои телепатические способности будут полезны для контроля противника."
Это предложение удивило всех. Нексус всегда был самым созерцательным, наименее воинственным из членов Совета.
— Я тоже, — поднялся профессор Левченко. — Я специалист по биологическому оружию. Я смогу идентифицировать и нейтрализовать их разработки.
Святогор тяжело вздохнул.
— Я не могу благословить насилие, Антон. Но я понимаю твою боль и твой гнев. И... я не стану мешать.
Только Елена продолжала стоять в оппозиции.
— Это неправильно, — настаивала она. — Это противоречит всему, что ты отстаивал. Всему, что делало тебя... тобой.
Антон долго смотрел на неё, и на мгновение в его взгляде мелькнула прежняя мягкость, прежняя задумчивость. Но затем его глаза снова стали жёсткими, решительными.
— Иногда приходится становиться тем, кого ты боишься, чтобы защитить то, что любишь, — тихо сказал он. — Я не прошу тебя понять или одобрить. Просто... не суди меня слишком строго, когда всё закончится.
С этими словами он повернулся и покинул зал заседаний, оставив Совет в растерянности и смятении.
---
Подготовка заняла всего три дня — рекордный срок для операции такого масштаба. Антон лично отбирал участников, выбирая наиболее подготовленных бойцов, инженеров, специалистов. Все — добровольцы, многие — те, кто служил под началом Титана и жаждал отомстить за своего командира.
Вся операция планировалась с военной точностью, с использованием знаний Титана о протоколах безопасности и процедурах «Хранителей». Грузовики с продовольствием и материалами были идентичны тем, что регулярно использовались для поставок на остров. Документы, коды доступа, даже форма персонала — всё было идеально подделано.
Елена наблюдала за этими приготовлениями со смесью тревоги и горечи. Она видела, как Антон всё больше погружается в новую роль — не мудрого лидера, стремящегося к симбиозу и пониманию, а безжалостного военачальника, планирующего возмездие.
Вечером перед операцией она нашла его в Сердце грибницы, где он проводил последние согласования с центральным узлом телепатической сети.
— Ты действительно пойдёшь до конца, — сказала она, это был не вопрос, а констатация.
Антон медленно повернулся к ней. В мерцающем свете пульсирующих волокон грибницы его трансформированное тело казалось ещё более чуждым, нечеловеческим.
— Они не оставили мне выбора, — ответил он. — Они объявили войну на уничтожение. Войну, которую мы не начинали.
— Всегда есть выбор, — возразила Елена. — Мы могли бы эвакуировать колонию, рассредоточиться, затаиться...
— И как долго? — перебил он. — Неделю? Месяц? Год? Они не остановятся, Елена. Не успокоятся, пока последний из нас не будет уничтожен. Они видят свою миссию в "очищении" мира от нашего вида.
Он подошёл ближе, и Елена поразилась, каким огромным он стал — выше, массивнее, с более выраженной хитиновой бронёй, будто сама его физическая форма адаптировалась к предстоящей битве.
— Я делаю это не из ненависти и не для мести, — сказал он, глядя ей в глаза. — Я делаю это для защиты. Для выживания. Для будущего.
— Для какого будущего, Антон? — тихо спросила она. — Мир, построенный на крови... это не тот мир, о котором мы мечтали.
Он долго молчал, будто внутри него шла борьба. Возможно, так и было — Антон против Титана, мудрость против силы, понимание против возмездия.
— Я не знаю, какой мир ждёт нас завтра, — наконец произнёс он. — Знаю лишь, что делаю всё, чтобы у нас было это завтра. Чтобы наш вид имел шанс на выживание.
Он осторожно взял её руку своей — когтистой, трансформированной, но всё ещё способной к нежности.
— Я не прошу тебя идти со мной. Только... будь здесь, когда я вернусь. Напомни мне, кем я был. Кем я всё ещё могу быть.
В этих словах прозвучала неуверенность, страх не перед предстоящей битвой, а перед тем, что она может сделать с ним, с его сущностью, с тем, что делало его Антоном, а не просто ещё одним хищником в мире, полном насилия.
Елена сжала его руку в ответ.
— Я буду здесь, — пообещала она. — Но и ты пообещай мне кое-что. Не теряй себя в этой битве. Не позволяй ярости Титана полностью захватить твой разум.
Антон кивнул, но что-то в его глазах — холодное, решительное, безжалостное — заставило Елену содрогнуться от предчувствия. Она знала, что завтра мир изменится необратимо. И боялась, что вместе с ним изменится и сам Антон — возможно, до неузнаваемости.
---
Рассвет над заливом был кроваво-красным — дурной знак, если верить морским суевериям. Конвой из трёх грузовиков двигался к пирсу, где их ждал катер для переправы на остров. Всё выглядело обычно — стандартные транспортные средства, люди в рабочей форме с логотипами поставщика, регулярно обслуживающего научную станцию.
Никто не мог заподозрить, что под брезентом в кузовах скрываются не ящики с провизией и оборудованием, а отряд элитных бойцов колонии. Или что человеческие формы водителей и грузчиков — лишь искусная маскировка, созданная с помощью специальных костюмов и грима.
Сам Антон, облачённый в форму начальника конвоя, стоял на капитанском мостике катера, когда тот отчалил от берега. Остров приближался — серая громада в утренней дымке, увенчанная комплексом зданий с антеннами и башнями наблюдения.
"Ты уверен, что их системы не обнаружат нас?" — телепатически спросил Нексус, стоявший рядом в форме инженера.
"Абсолютно," — ответил Антон. — "Память Титана содержит все протоколы безопасности. Маскировка совершенна."
Он мог сказать это с уверенностью, потому что восприятие реальности через память Титана было не теоретическим, а практическим, основанным на личном опыте. Он не просто знал коды и процедуры — он помнил, как их использовал, как проходил проверки, как взаимодействовал с персоналом.
Катер пришвартовался к железобетонному пирсу острова. Береговая охрана — четверо вооружённых мужчин в форме частной военной компании — провела стандартную проверку документов и груза. Ничто не вызвало их подозрений.
— Проходите, — кивнул старший из охранников. — Разгрузка на площадке Б, как обычно.
Конвой медленно двинулся по единственной дороге, ведущей от пирса к комплексу зданий на возвышенности. По пути Антон замечал все стратегические точки, уже известные ему из воспоминаний Титана — позиции снайперов, замаскированные огневые точки, датчики движения и тепла.
Вся информация немедленно передавалась через телепатическую сеть всем участникам операции, создавая единую картину боя ещё до его начала.
"Как только мы окажемся внутри периметра, начинаем," — передал Антон финальный приказ. — "Нексус парализует системы связи и блокирует ментальные приказы охране. Первая группа захватывает командный центр. Вторая — нейтрализует электростанцию. Третья следует за мной в лаборатории."
"Цель: захват всех данных по биологическому оружию, уничтожение образцов и производственных мощностей. И..." — он сделал паузу, — "...нейтрализация ключевого персонала."
Эта формулировка была намеренно расплывчатой. Каждый участник операции мог интерпретировать её по-своему. Для некоторых это означало пленение, для других — уничтожение. Антон оставлял это на их усмотрение, на их совесть.
Грузовики въехали в центральный двор комплекса и остановились на разгрузочной площадке. Персонал станции — учёные в белых халатах, технические работники, охрана — занимался своими обычными делами, не подозревая о нависшей угрозе.
Антон медленно вышел из кабины первого грузовика, осматриваясь с деланным равнодушием. Он заметил лабораторный корпус — пятиэтажное здание из стекла и бетона, явно самое современное на острове. Там, судя по воспоминаниям Титана, располагались основные исследовательские мощности "Хранителей".
Там создавалось оружие, убившее его друга. Там разрабатывались планы геноцида его вида.
Он дал незаметный сигнал, и операция началась.
Нексус, стоявший рядом с ним, закрыл глаза, концентрируясь. Мощная телепатическая волна, невидимая, но ощутимая для каждого живого существа на острове, распространилась вокруг. Она не была нацелена на контроль или подавление — только на дезориентацию, на создание ментального "шума", мешающего чёткому мышлению и координации действий.