И вот однажды, она пригласила меня на встречу со своими друзьями. В субботу.
В крохотной квартире-студии с вычурной отделкой и подогреваемым полом разместилось человек двадцать гостей. Все шумно разговаривали и пили алкоголь из стеклянных бокалов. Когда мы вошли, Аню стали радостно приветствовать, а я поймал на себе несколько удивленных, вопросительных взглядов.
- Это мой коллега по работе –Дима Родионов. Он юрист.
- Опа, юрист, полезные знакомые у тебя, Анет! – пошутил один из парней.
Аня громко засмеялась.
Я молчал, но внутри меня уже начал закипать гнев. В течение всего вечера на меня больше никто не обращал никакого внимания. Аня постоянно уходила от меня, прибиваясь к разным группкам, чтобы успеть пообщаться. А я вообще не понимал, что делаю здесь. Разговоры были абсолютно пустые. Все эти твари, как оказалось, одевались только в брендовые вещи и уже объехали полмира. И я понимал, что должен чувствовать себя абсолютным чмом по сравнению с ними, потому что я был в турецких джинсах и ни разу не выезжал никуда дальше Крыма, куда ездил в рамках акции по спасению птиц, попавших в нефтяное пятно. Этим моральным уродам не понять, что такое раненая птица в руках, и что можно чувствовать, спасая жизни беззащитных существ. Я так сильно ненавидел этих напыщенных неискренних ломающихся друг перед другом недоумков, что мне хотелось подойти к каждому и плюнуть в лицо. Некоторых особо одаренных хотелось схватить за шею и бить мордой об пол.
Потом, когда на полигоне я стрелял по цели, я частенько представлял эти самодовольные рожи…
Когда Аня, наконец, соизволила поехать домой, она даже ничего мне не сказала. О ее намерениях я понял только тогда, когда она стала искать свое пальто в куче шубок и кожаных курток. Я молча поплелся за ней, на ходу застегивая свою неказистую куртенку.
Мы ехали в лифте, Аня некоторое время молчала, потом вдруг, посмотрев на меня с презрительным прищуром прошипела:
- Ты вел себя как идиот. Как бирюк какой-то. Ни одного разговора не мог поддержать.
- Мне не о чем было разговаривать с этими людьми. Я вообще не понимаю, зачем ты меня сюда притащила, - огрызнулся я.
- Ух ты! Смотрите-ка какие мы важные. Чувствуешь себя выше этих людей?! Им еще нет и 27, а они уже столького добились в жизни, а ты?! Юристишка-заушник! Зануда и ботаник!
Я не верил своим ушам. Я был в таком ужасе, будто у меня на глазах восхитительно красивый благоухающий цветок превратился в безобразную жуткую склизскую зловонную змею.
Лифт выплюнул нас в полутемную парадную. Она смотрела на меня и ждала ответа. Я сначала просто сорвался с места и стал уходить. Она стояла и смотрела мне вслед. Я все-таки не выдержал - вернулся, подошел к ней вплотную и выпалил:
- Ты такая же пустышка, как они!!!
И ушел.
Через полчаса я уже писал ей смс: «Аня, прости меня! Я не знаю, что на меня нашло. Ты самая лучшая девушка в мире! Я люблю тебя! Мне без тебя даже дышать тяжело!»
Ответа не последовало. Тогда я позвонил. Мое сердце беззащитно сжималось под пинками телефонных гудков. Я набирал несколько раз. Сначала она просто не отвечала, и я еще надеялся, что не слышит. С третьего звонка она начала сбрасывать меня. А потом и вовсе отключила телефон. И я с ужасом осознавал, что впереди целая пропасть мучительного воскресенья, и только в понедельник я смогу ее хотя бы увидеть.
…
Я с интересом наблюдал, как мне ставят штампы в заключение оружейной медкомиссии. Клиника состояла из двух кабинетов. В одном сидел врач, который якобы проводит осмотр, во втором выдавалось заключение, затем ставился итоговый штамп на рецепции клиники. Весь медосмотр состоял из трех вопросов:
- Алкоголем злоупотребляете?
- Нет.
- А наркотиками.
- Нет.
- Были ли когда-либо выявлены психические заболевания?
- Нет
Годен!
…
Сердце пыталось сбежать, изо всех сил вырываясь из груди, когда я шел в финансовый отдел.
Я подошел к ее столу. Она делала вид, что напряженно работает и не поднимала головы.
Я тихо сказал:
- Аня, надо поговорить!
- Ты не видишь разве, я занята. Мне надо отчет сдавать.
- Аня! Ну, пожалуйста! Я не могу так больше!!! – мне было уже плевать, что эти идиоты все слышат и уставились на меня во все глаза.
Аня продолжала щелкать пальчиками по клавиатуре, вбивая какие-то цифры в экселевский файл.
- Ну, я прошу тебя! – умолял я. Мой голос дрожал.
Вдруг поднялся один из финансовых аналитиков – Костя Суфтин. Такие, как он, всегда нравятся женщинам – уверенный, красивый, гордый. Я ненавидел его, потому что с ним Аня была особенно любезна, и обедали они очень часто вдвоем, как будто случайно задержавшись, чтобы не обедать со всем отделом:
- Дмитрий, я думаю не стоит отвлекать Аню от работы. Вам, наверное, тоже есть чем заняться на своем рабочем месте.
И всё! Ни одного обидного слова!!!! Но эта реплика в мой адрес была равносильна пулеметной очереди. Я был расстрелян. Я сгорал от стыда.
Мне ничего не оставалось, как уйти. Окружающая обстановка звенела и раздражала каким-то ярким светом. Голова кружилась. Меня бросало в жар. Волны отчаяния хлестали как вымоченные в соленой воде плети. Все кружилось, улюлюкало, выживало меня из этого мира….
…
«Самое страшное – это осознавать, что ты никогда не будешь с тем, с кем хочешь быть больше всего на свете. Аня, пожалуйста, вернись!»
«Я понимаю, что ты не хочешь быть моей девушкой. Но давай хотя бы будем просто друзьями. Позволь мне хоть изредка с тобой говорить, слышать твой голос, видеть тебя!»
«Сегодня в столовой хотелось просто подбежать к тебе и обнять! Прижать к груди изо всех сил, Я не могу без тебя!»
«Аня, я сижу в твоей парадной. На ступеньках. Я буду так сидеть до утра!»
«Я ненавижу тебя!!!! Зачем ты меня мучаешь?!!! Знаешь ли ты, что у меня появляются мысли, чтобы покончить со всем с этим! Ты доиграешься, что я убью тебя… и себя заодно!..»
«Милая, прости за злые слова. Прости за угрозы! Я не знаю, что на меня нашло!».
Ни одно из этих смс не получило ответа, а гудки на ее линии как будто вели отсчет дней, которые остались мне и им…
…
- Шел бы хоть мусор вынес! Смотри на него - пожрал и на диван! – голос отца ревел на всю квартиру.
- Ну что ты к нему пристал! Не видишь, он пришел с работы, он устал!
- Это у него-то работа?! В офисе за компьютером! Помантулил бы с мое!!! Работник тоже мне! Тьфу! Дармоед он, а не работник!
- Ну что ты такое говоришь?! Перестань, пожалуйста! – взмолилась мама.
Отец замолчал. Я повернулся к стене и уснул.
После таких выпадов в мой адрес отец часто чувствовал себя виноватым, я это знал. Поэтому на следующее утро попросил у него машину, и он не отказал. Проворчал только:
- Ты что в пробках решил постоять. Тебе ж через весь город ехать!
Я знал примерно, когда Аня должна идти от автобусной остановки. Я припарковал машину и ждал. Минут через 20 увидел ее. Отъехал от поребрика и медленно двигался вдоль тротуара, по которому она шла, погруженная в свои мысли и не видела меня. Я посигналил. Она вздрогнула, и лицо ее вытянулось в удивленной гримасе.
- Аня, садись подвезу! – я старался говорить нарочито бодро и весело, как будто между нами не было конфликта и того бойкота, который она мне объявила. И мой тон подействовал.
Недолго думая, она села ко мне в машину, по-прежнему сохраняя выражение восторженного удивления на лице.
- Не знала, что ты за рулем.
- Я просто на работу на ней не ездил. Ты же понимаешь, в нашем достославном городе лучше на метро.
- Ну да!
Аня улыбалась. Мы вместе зашли на фабрику. Я проводил ее до отдела. У дверей она многозначительно заглянула мне в глаза. И я понял – лед тронулся.
На свое рабочее место я пришел чуть ли не вприпрыжку. Мне хотелось кричать от счастья.
Когда я включил компьютер, сразу в коммуникаторе высветилось:
«Давай сегодня пообедаем вместе. Только не в нашей столоффке».
В 12 мы поехали в ресторан неподалеку от фабрики. Уютное заведение с романтичной музыкой. Я чувствовал себя таким счастливым, что мне хотелось сделать что-нибудь грандиозное, но я ничего не мог придумать.
- Что-то я так устала от города, - вдруг призналась Аня, - хочется уехать куда-нибудь, подальше от этой суеты.
- Хочешь, съездим куда-нибудь! – предложил я, почему-то даже не рассчитывая на положительный ответ. Но неожиданно она сказала:
- Я давно хотела в Тулу съездить. Давай уедем на этих выходных? Я хочу попробовать теплый тульский пряник.
Я думал, мое сердце выпрыгнет из груди. Эта поездка могла означать только одно – в эти выходные она станет МОЕЙ!...
…
- Зачем вы убили этих людей?
- Я хотел поговорить с ней.
- С кем поговорить?
- С Аней.
- Для этого вы убили шесть человек? Чтобы поговорить с девушкой?
- Я хотел, чтобы она увидела, до чего она меня довела.
- Сколько человек вы планировали убить?
- Я не знаю.
- Вы планировали убить Анну?
- Нет.
- Кого вы планировали убить?
- Всех…А потом себя.
…
Я угнал отцовскую машину. А как это еще назвать? Я честно спросил его в четверг вечером, можно ли взять его машину на выходные, на что услышал:
- Ну вот еще! На свою-то тямы нет накопить, так ты мою решил раздолбать?
Спорить я не стал, но утром встал пораньше, взял из отцовской барсетки ключи и документы и насвистывая вышел из дома.
На работе время тянулось очень медленно. Я даже начал психовать, мне хотелось заставить часы идти быстрее. Аню видел мельком. Она была в джинсах. Она редко носила джинсы и надела их, видимо, чтобы удобнее было в дороге.