— А где? — всхлипнула Лиза.
— Да вот они! — Вадим побренчал гайками в кармане, вытащил горсть для убедительности. — Гайки вернулись в карман! Видишь?
— Ты черепов боишься, а их — просто нету! — твердил Мирон, поглаживая Лизу по спине.
— Эти психологи — гады! — рявкнул Вадим, видя, что Лиза продолжает всхлипывать. — Это игра! Мерзкая паршивая игра! Но выбраться надо, чтобы хотя бы по репе им настучать! Поняла? У нас два часа! Надо собрать кости! Много! Кидать часто и по башкам! А когда я убью одного — во второго надо кидать и кости, и бола! Тащить за ногу, чтобы он меня не успел достать! Понимаешь? Ну?!
Лиза попыталась кивнуть.
— Надо кидать, понимаешь?
Вадиму очень хотелось погладить Лизу по плечу, как это делал Мирон.
Чего он боится-то? Ведь умер уже один раз, а девочку потрогать — никак? Мирон, вон — хитрый, пристроился и гладит себе!
Вадим подошёл, постоял над Лизой, собираясь с духом, сел рядом, положил руку на грубый кожзам куртки, ощутил под ним живое и тёплое. Погладил, столкнувшись с ладонью Мирона. Зыркнул на него, нахмурился.
— Лиза, ты не… — хотел сказать: «не трясись, ведь руки будут дрожать», но понял, что говорить надо другое, и оттого понёс уже совсем отвязную пургу. — Ты не бойся, ладно? Иначе всех нас убьют. Когда ты говоришь «все умрут», и когда умирают — это не одно и то же, понимаешь?
Лиза всхлипнула, но кивнула.
— Ну вот, — поддакнул Вадим, обретая хоть какую-то почву под ногами. Успокаиватель он был фиговый.
Мирон, однако, молчал, и продолжать пришлось ему.
— Ну, подумаешь — череп? — твердил Вадим, наглаживая куртку. — Из них чашки делали для вина. А тебе надо всего лишь кидать. Давай, кончай реветь! Да и верёвки — кто, кроме тебя, сделает? Мы такое не потянем, Лиз. Ну, кончай, а?
Вадим ещё раз погладил Лизу, и тут взгляд его упал не её короткие школьные бриджи.
— Лиза, штаны! У тебя другие штаны!
Лиза всхлипнула, вытерла глаза, ощупала себя руками.
— Вот видишь! — обрадовался Мирон. — Просто фактура! Нету тут ничего!
— А мы? — обалдело спросила Лиза.
— А вот это — вопрос, — согласился Мирон. — Я пока не понял, но…
— Разберёмся в процессе! — подытожил Вадим и покосился на возникшую у него под носом руку Ильи, подковылявшего потихоньку поближе. Не по возрасту мощную и жилистую. Почти как у взрослого мужика.
— Ты каким спортом занимался? — он поднял глаза на Илью.
— Да разное было, — пробурчал тот. — Сначала греко-римской, потом каратэ и бои без правил.
— А меня в детстве на айкидо водили. Только я убегал и прятался в раздевалке, — фыркнул Мирон.
— А меня пытались водить на балет, — улыбнулся Вадим, и перед глазами встала худющая девочка-балетмейстер, чуть-чуть похожая на Лизу. — Я бабушку шантажировал и заставлял перед каждым балетом мне мороженое покупать. Лиз, а ты тоже, поди — на балет?
— Я в художку ходила, — тихо-тихо проговорила Лиза. — А ещё у нас собака была. Кашкой звали. Папа придумал. Белая пушистая Кашка. Она меня в садик провожала и ждала у крыльца.
— Кашка-ка… — фыркнул Мирон, но осёкся.
— А ник у тебя в вк — какой?
— Рысь, — вздохнула Лиза.
— Хороший какой. А я — просто Вад Дим. Мне казалось, что так прикольно, а теперь надоело, да толку-то. Все уже привыкли. Так и буду теперь, наверное, до пенсии Вад Дим.
Лиза чуть-чуть улыбнулась.
— Ты из какой школы? — спросил Вадим.
— Из двадцатой.
— Из нашей? А как я тебя не видел ни разу?
— А я — новенькая. Мы переехали неделю назад.
— Давай, приходи в себя, новенькая, — сказал Вадим, улыбаясь изо всех сил, аж челюсти заломило. — Черепами будешь монстров мочить. Черепов у нас много, они не тратятся.
— Ножик дай тогда, — попросила Лиза. — Верёвки надо заново плести. Все верёвки исчезли.
Вроде бы она почти перестала дрожать.
Вадим с облегчением встал и убрал руку с тёплого плеча девочки, понимая, что он и сам рядом с ней согрелся до самого нутра и больше теперь вообще не замёрзнет.
Отдал ножик, постелил кусок рубашки и вывернул всё из карманов. Зажигалка, спички… Может, поджечь чего, а?
Глава 10
Лиза рвала рубашки, безошибочно выбирая знакомые, уже изорванные один раз. Она тихо мурлыкала себе под нос. Сначала почти неразборчиво, потом — громче.
Если бы я ниткою была,
Я в тебе искала бы иглу.
Но мы с тобой — в придуманной игре,
Ты в ней — просто геймер, я — никто,
Так зачем мне думать о тебе?
Так зачем мне лайкать каждый твой…
Твой смешной и выдуманный мир.
Я залью зачитанный до дыр
Дневничок свой прямо в pdf,
Чтобы ничего в нём не менять.
Пусть теперь он думает о тебе –
Мне твоих узлов не развязать…
Вадим слушал и мастерил из верёвки и гаек кистень. А потом, когда Лиза протянула ему первый кусок плетёнки — взялся за бола.
Эта Лиза — она была такая странная. Она, конечно, ревела и визжала, но совсем не так, как другие девчонки в классе и в параллели.
Лиза ревела без особенной цели, не выделываясь. Для себя, а не для пацанов. И права не качала. Ей просто было плохо, и потому её хотелось утешать.
Вадим уже и забыл, что девочек утешать так приятно. Одноклассницы ему нравились примерно до прошлого года, а потом в них словно бы что-то сломалось, или они массово подписали договор с дурдомом: стали истеричными, ехидными. А если ревели — то так, будто все вокруг были виноваты.
Он потерялся слегка, не мог сообразить, как вести себя с переродившимися одноклассницами, чтобы просто и без обязательств позвать в кино или покататься на велике. Ведь потом он иногда хотел точно так же позвать покататься другую.
Так было можно ещё прошлым летом и вдруг стало нельзя. А ему всё ещё нравились многие и разные. Да и вообще нравились примерно все более-менее симпатичные девчонки из класса.
Но даже сев за парту рядом со Светкой, с которой дружил с садика, он быстро уловил, что и Светка уже не та. Что за безобидный флирт с глуповатой Валерией или кудрявой Нюсей ему могут отказать от домашки и закрыть доступ к тетради на контрольной.
Вадим фыркнул, вспомнив, как на физике обеспечил одноклассникам по пятёрке, раздав всем интернет. Вот если бы Лиза училась с ним в одном классе…
Он размечтался, отвлёкся, забыл про подвал, про таймер, который всё ещё тикал где-то исподтишка. И тут же вспомнил.
Резко обернулся, уставившись на Лизу, сразу испуганно захлопавшую глазами:
— Ты чего?
— Норм, отбой, нервы, — пробормотал Вадим и встал, оглядывая будущее поле боя и своих бойцов.
Все работали: Лиза плела, Мирон собирал кости, Илья что-то чертил на полу пряжкой от ремня.
Костей выросла уже вполне приличная горка, верёвки получились ещё лучше и крепче прежних.
Вадим привязал последнюю гайку и направился к Илье: он-то чем занят?
— Чего рисуешь?
— Так… это… Стратегию надо, — сказал Илья. — Я вот, гляди…
Вадим попытался разобраться в едва видных чёрточках — но ничего не понял.
— Это что?
— Это чтобы тебе убегать правильно. В тыл ты им нормально зашёл. Только надо было потом сразу опять в тыл. Ну вот так…
Илья нацарапал две фигурки — руки-ноги-огурец:
— Это они. Ты сначала бежишь на них в лоб, но быстро сворачиваешь, обходишь сзади и бьёшь. Они начинают поворачиваться. Ты не ждёшь, а опять оббегаешь сзади. Понял? Быстро бегаешь вокруг и бьёшь сзади. Ударил и оббегаешь. Они тупые и неуклюжие. Разворачиваются медленно. А мы — кидаем в них всё, что есть. Дезориентировать надо, понял?
— Понял, — кивнул Вадим.
— Надо не только головой кивать — «понял» — а делать на автомате. Так тренер говорит. Ударил и бежишь вокруг. Не останавливаясь.
— Да понял я!
— Тогда мы сможем кидать, учитывая, что ты побежишь вокруг, и под удар не попадёшь.
— А точно! — согласился Вадим, только сейчас действительно понимая, на что намекал Илья.
— Ты — правша? — спросил тот.
— Ну… Как бы, да.
Вадиму было трудно признаться, что он всё ещё путает иногда лево и право.
— Значит, тебе ловчее справа их обегать будет. Вот так! — Илья нарисовал стрелочку. — А я — быстро мочу в это время левого монстра. Ты бьёшь правого и бежишь. Я начинаю мочить правого.
— Гениально! — Вадим представил неразворотливых уродов. Право и лево встало в его голове по местам, и он улыбнулся. — Похоже, сработает! Пошли Лизу посвятим.
Он обернулся — Лиза и Мирон смотрели на них, но, если и слышали что-то, то вряд ли поняли.
— А она сможет теперь кидать? — нахмурился Илья. — Не разревётся?
— А тут — без вариантов. Надо смочь. — Вадим усмехнулся. — Надо, Федя. На-до… Бола Лизе не дёрнуть, а потому — без вариантов. Кидает — она. Вот так, как ты написал — сначала в правого, потом — в левого. А тебя… Мирон, ты всё собрал?!
Мирон выпрямился и обозрел кучку найденных костей. Не сто процентов собрал, но…
— Хватит пока, — сказал Вадим. — Иди, будем думать, как ты будешь Илью держать, чтобы он не упал, когда дёргать станет. Руки-то у Ильи — что надо, а вот опоры из-за ног — никакой. Давайте пробовать, что ли?
Мирон кивнул, зашёл Илье в тыл, примерился… Нет, без рук ему было неловко.
— А ты — спиной? — посоветовал Вадим. — Спина к спине? Или — сидя?
В конце концов, втроём они нашли приемлемую позу, когда Мирон, сидя спиной к Илье, упирался в него.
Вадим посмотрел на часы, поднял голову и встретился глазами с Лизой.
Он видел, что девочка пару раз уже доставала телефон и включала его, чтобы глянуть время. Мирону и Илье хватало часов Вадима, но не Лизе. Она боялась и сама себе не доверяла, не то что парням.
— Ещё сорок минут, — громко объявил Вадим, чтобы успокоить Лизу. — Мы успеваем.
Он подошёл к девочке, сел рядом.
Подумал: обнять или нет, но опять ощутил эту проклятую неловкость. Кто Мирона-то этого научил обниматься? С его-то зубами?