— А кости складывайте отдельно, — сказал Вадим. — Крупные. Их можно кидать в уродов.
Он подошёл к Илье, отвязал верёвку от цепи на кандалах, постоял рядом.
Дышал Илья ровно.
— Разбудим его минут за пятнадцать до, — озвучил Вадим, вернувшись к ребятам. — Ему больше всех досталось. Пусть спит.
— Попить бы, — сказала Лиза и чихнула от поднятой ею же пыли.
Вадим хотел съязвить, нашла, мол, чего хотеть, но посмотрел на жалкую фигурку в довольно мерзких на вид штанах и махнул рукой. Да и пить ему тоже хотелось.
Мирон, пользуясь тем, что наручники мешали, манерно, двумя пальцами ухватил клетчатую рубашку, морщась, потянул на себя. Помогал, типа, Лизе.
Вадим уселся поудобнее, подмёл кусок бетонного пола чьей-то ветхой заплесневелой майкой, аккуратно разложил свои сокровища — гайки, верёвку.
Собрал восемь гаек на конец верёвки, завязал узел. Покрутил, развязал, добавил ещё пару гаек. Взвесил на ладони.
Какую длину сделать? Метр? Учитывая длину рук уродов — самое то.
Он, растопырив ладонь, отмерил примерно метр, перехватил там верёвку, размахнулся, пытаясь раскрутить, и едва не зацепил связкой гаек своё же ухо.
Фигня какая-то. Такой длинный грузик на верёвке — только для устрашения и годится. А размахнёшься — так себе же и по лбу?
Какая-то же длина должна быть особая. Как-то же она вычисляется… И верёвку бы потолще…
Конечно, если по-простому, то даже одна гайка, надёжно фиксированная узлами на конце верёвки — уже кистень. Но это — если громить за сараем войска бурьяна. А если по уму…
Вадим задумался, вспоминая деревенское детство.
Кистенём он пользовался не одно лето. Бабушка не запрещала, даже показывала, как нужно вымерять длину верёвки, чтобы по лбу не попасть. Она учила маленького Вадима мерить, используя собственные пальцы и локти.
«Локоть-то у каждого — свой. Вот какой локоть — такая должна быть и длина верёвки, чтобы не пораниться», — говорила бабушка.
В бою, может, и по-другому, но с кустами как раз проходило…
Вадим померил верёвку «в локтях». Получилось, что пополам её вполне можно было сложить, и зафиксировать это сложение пару раз по длине узлами. Так верёвка станет потолще. А ещё хватит на темляк — петлю на конце, чтобы надевать на запястье.
Било! Точно!
Боевую часть кистеня называют било, и надо, чтобы она была вытянутой, длинненькой. Потому гайки нужно связать не в кольцо, а колбаской. Может, для жёсткости ещё и разделить гайки узлами?
Вадим хмыкнул — так и так надо переделывать!
Он распустил кистень и уже со знанием дела повторил работу, примериваясь по ходу — удобно будет бить или нет.
Рукоятку бы… Но и без рукоятки уже ничего себе!
Вадим встал, махнул кистенём, раскрутил его…
А ведь неплохо! Без рукоятки хорошо пойдёт «выкидная тактика» — зажал било в руке и резко выбросил прямо в морду!
Руку надо выкидывать снизу и сбоку, чтобы в висок! Но… есть ли у уродов на месте виска уязвимое место, вот вопрос? Да и подойти на такой удар ещё надо суметь.
Сколько теперь у кистеня рабочая длина? Локоть плюс длина верёвки? Сантиметров шестьдесят?
Вадим поёжился: слишком близко. Страшная морда так и встала перед глазами.
Он перевёл взгляд на кистень. Оружие получилось тяжёлое и грозное. Если удастся подойти к уроду — башку, наверное, можно и проломить, но… Руки? Эти их страшные железные руки?
Достанут ведь! Как уворачиваться?!
Вадим примерился ещё раз. Взмахнул, перехватил удобнее кистень, отскочил.
— Мирон, смотри. — Он помахал самодельным кистенём. — Круто?
Мирон кивнул, даже несколько офигев, что изничегошнее оружие выглядит так грозно.
— Только мне надо близко к ним подойти. А как? У них ручищи реально длинные.
— Может, кидать в них черепа, чтобы отвлечь? Только, чур, не я — я фигово кидаю даже без наручников.
Вадим посмотрел на Лизу, отбирающую рубашки покрепче.
Она делала вид, что разговоры про черепа её не касаются, и рылась с той стороны кучи, где костей — по крайней мере, сверху — не наблюдалось.
— Лиза?! — позвал Вадим.
— Я не буду кости кидать! — выкрикнула она быстро. — Если я их потрогаю — я умру!
— Все умрут! — не удержался Мирон.
Лиза покрутила пальцем у виска, повернулась к парням спиной и уселась резать найденную одежду.
Вжик! Трр!
Лезвие складного ножа было в мизинец длиной, но точил его Вадим с любовью и на совесть.
Лиза, кстати, почти и не резала. Она лишь слегка надрезала край и с треском рвала ткань на полосы. Мирон даже присвистнул, как ловко это у неё выходило.
— Ты извини, это ты круто придумала, — промямлил он, пристраиваясь рядом с девочкой.
— Я и ковёр из тряпок связать могу, — сказала Лиза, впервые чуть улыбнувшись.
— То есть верёвка у нас будет, — согласился Мирон. — А мы эту сеть как натянем? Крепить её где?
— Крепить негде. — Вадим окинул взглядом ровный пол. — Можно сделать не сеть, а петлю. И когда урод наступит, дёрнуть.
— А дёргать кто будет?
— Илья. Руки-то у него свободные.
— А я?
— А ты будешь приманкой, — фыркнул Вадим. И увидев ужас в глазах Мирона, натянуто рассмеялся. — Да шучу я!
Он набегался и напрыгался, пробуя кистень, и сел с другого Лизиного бока — передохнуть.
— Сейчас! — (ему хотелось лечь и не вставать больше). — Сейчас будет план!
«Надо собраться. Надо! Ну! Ну проклятые психологи!»
— А как же там мама в приёмной? — спросила Лиза.
— Не понимаю, как, — признался Мирон. — Как соображу — так сразу. Чё я, эксперт?
Он надулся, пробурчал что-то, но покосился на Лизу и смолк.
— А версии есть? — спросил Вадим.
— Вагон, блин! Например, если наше сознание переписали на какой-то носитель. Мы уже дома, а сознание — и там, и здесь.
— И как же теперь? — удивился Вадим. — Разорвёмся?
— Не знаю. Надо быстрей выбираться. Версия-то нас всё равно не спасёт, даже правильная.
Вадим посмотрел на часы.
— Пятьдесят минут, — сказал он.
Лиза ойкнула и начала рвать рубашку с удвоенной скоростью.
— А я? — спросил Мирон. — Только в балет теперь, да? — Он пнул череп, и тот звонко врезался в ближнюю стену, глухую, не ту, из которой появлялись уроды. — Я только и могу, что Лизу утешать! Ни на что я без рук не годен!..
Крик вышел неожиданно сильный. У Вадима аж в ушах зазвенело.
Илья замычал и открыл глаза. Сел.
— Проснулся, родненький, — хмыкнул Мирон.
— Где я?
— В подвале у психолога, где же ещё, — огрызнулся Вадим. — Тебя убили монстры. Потом ты уснул. Включайся, давай. Что ты умел делать ногами?
Илья заулыбался и наклонил голову, то ли вспоминая, то ли разглядев в Вадиме особенно редкостного дебила.
— Ладно, неважно… Мирона научить сможешь? — спросил Вадим.
Илья помотал головой.
— А надо научить! — нахмурился Вадим. — Или ещё раз хочешь подохнуть? А вдруг второй раз будет последним? У Мирона есть версия, что мы здесь — просто запись сознания. Надоест — сотрут.
Илья затряс башкой: такое у него в мозг не помещалось.
— Покажи Мирону хотя бы один-два приёма? У него есть ноги. А руки… Сможет он что-то без рук? Хотя бы отвлекать, отступать, уворачиваться?
— Ну… — Илья скептически уставился на Мирона. — Можно захватить ногами ногу и упасть на спину. И уклоняться тоже можно без рук. Кувыркаться без рук можно. Даже круто.
— Ну вот вставай и учи Мирона. А то разоспался, блин.
— А это что у тебя на руке?
— Кистень. Я его из гаек сделал. Башку проломит. Только их надо отвлечь. Дать мне к ним подойти. Видишь, какая длина? А их — двое, между прочим.
— Кистень? — загорелся Илья. — Дай посмотреть?
Он так и вцепился в верёвку, щупая и разглядывая.
— Дай мне, а? Да я… Я бы их…
Вадим поморщился:
— Какой тебе кистень? Толку-то тебе от него? Ты будешь с Лизой. Кидать с ней всякую дрянь, черепа, понял? И петля будет на тебе. Лиза вяжет верёвку, а ты будешь дёргать.
— А ты тут кто? Командир, что ли? — набычился Илья.
— Ну, командуй сам, — пожал плечами Вадим.
Что-что, а командовать он не любил. Только по необходимости принимал на себя экстренное руководство и сматывался при первой возможности.
Вадим считал, что командовать дебилами опасно для жизни. Лучше уж — в одиночку.
Вот и сейчас он демонстративно уселся на кучу и сделал вид, что ему всё пофиг. Мозг его, конечно, работать не прекратил, проверяя детали плана: Лиза кидает черепа, Мирон пытается отвлечь монстров, а он сам…
Да как он сам справится?! Как?! В кино видел? Как кистенём по башке? Но сейчас-то — как?!!
Глава 7
Взгляд упал на часы: двадцать пять минут осталось. Уже… Как быстро!
Лиза доплела верёвку. Как и обещала, косичкой. Мирон подёргал, похмыкал, принёс Вадиму. Тот пожал плечами, мол, пусть Илья разбирается, раз такой умный.
— А я бы наплевал на него, — сказал Мирон. — Пусть он сам как-нибудь выбирается. Без нас.
— То есть мы его бросим? — уточнил Вадим и сплюнул.
Ну да, плюнуть-то было легко. И промолчать — тоже: Мирон смотрел в пол, Лиза сжалась в комочек.
— Он же — самый немобильный из нас! — разозлился Вадим. — Предлагаешь его за ноги подтащить поближе к стене? Уродов покормить? Пять минут и ещё на два часа респаун?
— Да он сам не хочет! Как ты его заставишь, если он?.. — Мирон постучал себя по виску согнутым пальцем.
Илья делал вид, что не слышит. Он сидел на другом конце кучи, отвернувшись, но шея его залилась краской аж до самых ушей.
Мирон махнул рукой, тоже попытался плюнуть на пол: не фиг, мол, базарить, и так времени нету. Но даже плевка у него не получилось.
Вадим кивнул, поморщился. Похоже, Илью придётся в общий план не включать.
— Надо попробовать, кто из вас сумеет лучше верёвку дёргать. У Лизы руки слабые, а у тебя… Ну-ка… — Он встал. — Я буду урод. Вот так ляжет петля. Вот я наступаю на неё… Дёргай!